Таракан выслушал подруг и задумался надолго.
– Я наведу справки, – хмуро произнес он наконец. – Возможно, к этой даме – мадам Горшковой – мы еще с вами вернемся. Но пока что вы смотайтесь-ка в пару мест. Думаю, что начать расследование стоит с тех мест, где покойный и подозреваемый работали.
Подруги и сами думали точно так же. От Таракана они уже знали, что офис Горшкова находился все там же, в Красногвардейском районе, неподалеку от Индустриального проспекта. Точней говоря, на улице Электропультовцев.
Обстоятельства складывались таким образом, что подругам надо было тащиться назад, но они не жаловались. Надо, значит, надо. Быстренько перекусив дома, они умылись, приласкали кошек и пообещали им быть не поздней семи часов вечера. Им ведь еще предстояло сегодня позировать у художницы Ники. Вряд ли после целого дня расследований подруги смогли бы уделить ей больше двух часов.
Детективная деятельность вообще сопряжена с множеством поездок. Сидя на одном месте, преступления не раскроешь. Сыщику нужна не только голова, но и ноги. Ну, и силы, и выносливость, и умение делать правильные выводы. И черт знает еще сколько разных вещей. Удивительно, почему в таком случае эта уникальная профессия не оплачивается достойно?
Улочка с диковинным названием Электропультовцев была пережитком советского прошлого нашей страны. Казалось, что время на ней остановилось. Расположенная в живописном месте – церковь Ильи Пророка на холме, речушка под ней, чуть дальше плотина и водохранилище, в котором даже водилась рыба, – сама улица Электропультовцев была застроена складского типа промышленными помещениями.
Тут находились всевозможные мелкие и средние производства, дающие предпринимателям неплохой доход. Аренда тут была сравнительно невелика, а места много. Это привлекало сюда арендаторов. Вот только найти нужное строение подругам удалось далеко не сразу. На улице Электропультовцев почти не было прохожих, а работяги в замызганных робах, выскочившие по каким-то делам, знали только свое рабочее место, а прочими даже не интересовались.
Со времен царской власти тут не многое переменилось. Одежда стала другой. Фабричные здания строились не из кирпича, а из бетона, пластика и стекла. Но точно так же, как и век назад, в обеденный час рабочие торопливо выбегали по своим делам, стремясь вернуться по звонку обратно к станку и избежать штрафа. Рабочая окраина, невзирая на текущее мимо нее время, оставалась верной самой себе.
Но наконец подруги нашли двух относительно хорошо говорящих на русском жителей ближнего зарубежья, которые доходчиво объяснили им, как добраться до ООО «Велла».
– Сейчас прямо, у желтого дома под шлагбаум, потом налево, снова налево – и вы приехали.
Подруги последовали указаниям и спустя десять минут оказались у здания, где располагался мебельный цех, принадлежащий Горшкову. Внизу было производство, офисы и бухгалтерия находились на втором этаже. Никакого оживления подруги в цеху не заметили. Несколько рабочих вяло переходили с одного места на другое без видимой пользы. До конца рабочего дня еще оставалось время, но рабочие выглядели расслабленными. Один из них курил, лениво устроившись на стопке листов ДСП. Справа от него был ящик с опилками, слева валялась промасленная ветошь. С техникой безопасностью и дисциплиной тут было плоховато. Интересно, это только в отсутствие хозяина или всегда так?
– Ребята, а где нам найти кого-нибудь из руководства?
– Туда идите!
Туда – это наверх, на второй этаж. И туда надо было подниматься по узкой винтовой лесенке, вившейся над цехом. Сверху было видно, что пара рабочих деловито пристреливали пестренькую ткань к маленькому диванчику. Но это была единственная пара, которая занималась чем-то, очевидно, полезным.
– С кем поговорим в первую очередь?
– Думаю, начать надо с секретарши. Если Горшков жил фактически один, старая жена в Германии явно не в счет, ему нужна была женщина. Почему бы не секретарша?
Да, молодая красивая секретарша была бы очень кстати в их расследовании. Но подруг поджидало страшное разочарование. Секретарши у Горшкова не было вовсе. Был секретарь. Угрюмый мужик лет сорока, по виду пьющий и чем-то неуловимо похожий на самого Горшкова.
– Брат в больнице? – поразился он, услышав новость о своем боссе. – Блин! Ну, дела! И где лежит?
Услышав, что тут рядом, в больнице имени Красина, он пришел в неописуемое волнение:
– Надо его навестить! Что ему отнести? Фрукты? Хотя какие там фрукты! Он же мужик! Может быть, пивка ящичек? Или уж сразу водочки?
При этой мысли глаза у мужика ярко блеснули, а нос покраснел еще больше. Мысль о бутылке водки так ясно отразилась на его физиономии, что даже подруги ее прочли без труда.
– Скажите, а вы брат господина Горшкова?
– Родной и единственный! – выпятил грудь выпивоха. – Сеня меня зовут.
При этом глаза его шарили по ящикам стола. В одном из них, подруги были уверены, лежала припрятанная бутылочка пива или даже чего покрепче.
– И долго брат в больнице-то пролежит?
– Не меньше пары недель, – приблизительно сказала Кира. – Если вообще выживет.
– Ох, мать родная! Ну, за его здоровье!
И быстрым движением Сеня выхватил из ящика бутылку водки, с явным облегчением открыл ее и налил прозрачной жидкости в почерневшую от заварки чашку. Выпил, занюхал листиком какого-то комнатного растения и поднял к подругам еще больше заблестевшие глаза.
– А вы сами кто такие будете-то?
Услышав, что подруги – всего лишь соседки господина Горшкова, его брат совсем расслабился.
– Лешка у меня хороший. Всем бы таких братьев. Меня вон к себе на работу устроил. Как мать померла, совсем я никому не нужен стал. А брат приехал, меня к себе забрал. Жилье дал. Я ведь по образованию экономист. У нас в Горловке экономический колледж окончил. На нашей обувной фабрике бухгалтером до самого ее закрытия работал. Имею стаж по профессии двадцать лет!
Экономический колледж! В Горловке! Небось располагается он в здании бывшего училища, готовившего сапожников и закройщиков для той же обувной фабрики.
Под действием выпитой водки дядя Сеня пустился в разговоры. Подруги быстро поняли, что особой близости между братьями не было. Старший брат, столь многого достигший в своей жизни, внушал младшему и робкому, ни разу не покидавшему свою Горловку, почтение и трепет.
Дядя Сеня, как брат Горшкова велел себя называть, выучился на сапожника в своей родной Горловке еще двадцать лет назад. После перестройки производство тихо хирело, шили допотопную, но крепкую и надежную обувь на материале, закупленном чуть ли не в советские годы. Но когда старое оборудование окончательно вышло из строя, встал вопрос о реорганизации производства.
– И вот тогда брат и оплатил мое обучение на экономиста. Вернулся я на родную фабрику уже бухгалтером. Только недолго проработал, закрылось производство окончательно.
