Ее слова о кадрах и о том, что он может остаться в своем Бюро один, Саблин мимо внимания не пропустил и выводы сделал. Стало быть, его методы руководства не всем по душе пришлись, и в областное Бюро поступают жалобы на начальника. Пока что этим жалобам хода не дают и Саблина не дергают, но ведь рано или поздно придет час, и… Впрочем, незачем сейчас об этом думать. Думать надо об Алеше Вдовине и о том, был он наркоманом или все-таки нет.
Он выписал направление на судебно-химическое исследование биологических материалов от трупа Алексея Вдовина и стал ждать подходящего случая, чтобы переправить пакет в областной центр. Для этого годился не каждый человек, который в принципе мог бы стать курьером: нельзя допустить, чтобы в Бюро или на комбинате узнали о том, что он затеял.
Ждать оказию пришлось около недели. Пакет с направлением и материалами был отправлен в областное Бюро, а дней через десять заведующая судебно-химическим отделением позвонила Саблину и сказала, что заключение готово.
— Как вам передать его? Я бы по электронной почте прислала, но у нас сканер сломался, а без печати это не документ, — пояснила она. — Может, по факсу?
— Давайте по факсу, — согласился он. — А само заключение я придумаю, как у вас забрать. Только почтой не высылайте, хорошо?
Если заключение придет почтой, оно попадет в регистратуру, и вся саблинская комбинация выйдет наружу. А время для этого пока еще не настало. Судя по всему, завотделением прекрасно все поняла.
— Ох, Сергей Михайлович, Сергей Михайлович, — проговорила она, — все-то у вас с закавыками, все-то у вас с вывертами. Не думала я, что вы такой интриган.
Получив заключение на факсу, Сергей впился глазами в строчки резюмирующей части судебно-химического исследования: в представленном биологическом материале от трупа Вдовина А. Н. не обнаружены следующие вещества и их метаболиты… Далее перечислялось несколько десятков лекарственных, наркотических, сильнодействующих, психотропных и иных токсических веществ. Стало быть, никакого дезоморфина, кодеина и димедрола в биоматериале от трупа Вдовина обнаружено не было.
Это было официальное экспертное заключение, на которое можно было открыто ссылаться, поскольку начальник городского Бюро судмедэкспертизы имеет полное право осуществлять контроль и в рамках этого контроля проводить повторные исследования и перепроверять заключения своих экспертов в вышестоящих организациях. Теперь можно было разговаривать с Вдовиной.
Вера Владимировна пришла сразу же. Она смотрела на Саблина вопросительно и настороженно.
— Что вы мне скажете, Сергей Михайлович? Вы обещали перепроверить выводы эксперта. Вы перепроверили?
Услышав о том, какие получены результаты в областном Бюро, она расплакалась.
— Спасибо вам, спасибо… Но что же делать-то? Как мне поступить, чтобы все было законно и официально?
Сергей уже все продумал. Вдовиной нужно пойти в прокуратуру и написать жалобу на действия сотрудников следственного комитета, необоснованно отказавших ей в возбуждении уголовного дела по факту гибели ее сына.
— Напишите, что отказ в возбуждении дела был основан на том, что ваш сын в момент гибели находился в состоянии наркотического опьянения. Однако у вас появились основания сомневаться в этом, потому что в Северогорском Бюро судмедэкспертизы в рамках контроля было проведено повторное исследование, которое выводов предыдущего исследования не подтвердило. Имеются два заключения с совершенно противоположными выводами. И вы просите все-таки разобраться.
— И что будет потом? — непонимающе спросила Вдовина.
— А потом прокуратура должна будет отменить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и назначить новую проверку по факту гибели вашего сына по вновь открывшимся обстоятельствам. И в рамках этой новой проверки возможно будет назначить новое судебно-медицинское исследование. Не исключено, что даже придется эксгумировать труп Алексея.
В ее глазах мелькнул ужас, появились слезы.
— Как эксгумировать? Зачем? Алешу из могилы вытаскивать? Из гроба вынимать? Я не могу… Я не хочу так… Сергей Михайлович, не надо всего этого, пожалуйста. Вы мне просто дайте справку, что в крови Алеши не обнаружено наркотиков, этого будет достаточно. Я смогу ее всем показывать, кто хоть слово дурное о моем мальчике скажет.
— Вера Владимировна, — терпеливо объяснял Саблин, — эта справка — просто ничего не значащая бумажка, не имеющая ровно никакой юридической силы. Ваш сын официально был признан наркоманом. Понимаете? Официально! И спорить с этим официальным признанием может только официальный же документ, а не какая-то непонятная справка. И вам нужно добиваться официальной отмены предыдущего заключения. Возможно, придется обращаться в суд. Одним словом, Вера Владимировна, будет трудно.
— Это займет много времени? — тихо спросила Вдовина.
— Много, — кивнул Саблин. — Может быть, месяцы, может быть, годы. Но другого пути у вас нет. Восстановление разрушенной репутации — это всегда очень долго, поверьте мне. Наберитесь терпения и сил, они вам понадобятся.
— Спасибо, — повторила Вдовина, уходя.
Саблин долго смотрел на закрывшуюся за женщиной дверь. Трогать Филимонова и проводившую исследование «химичку» из наркологического диспансера он пока не хотел: правды все равно не скажут. Пусть ими занимается прокуратура.
* * *
Тело старика Рыкова доставили в морг около полудня, а часа в два в кабинет заглянул один из экспертов-танатологов.
— Сергей Михайлович, Рыкова пока вскрывать не будем, там его дочка пришла, говорит, будет забирать тело без вскрытия. Ей в регистратуре объяснили, что нужно сделать.
— Ладно, — пожал плечами Саблин.
По общему правилу, случаи смерти на дому подлежали вскрытию в морге судебно-медицинской экспертизы, но законом из этого правила было сделано исключение для лиц преклонного возраста, если у них наличествовал установленный диагноз хронического больного или подтвержденные гистологически онкологические заболевания. Если родственники таких умерших хотели забрать тело для похорон без вскрытия, им следовало получить разрешение главного врача лечебного учреждения, где больной лечился или состоял на учете. Именно поэтому вскрытие пожилых людей не проводится немедленно: нужно выждать некоторое время, в течение которого родные могут заявить о своем желании избежать вскрытия. Родственникам надлежало написать заявление о том, что диагноз ясен и претензий к лечащим врачам они не имеют, главный врач визирует это заявление, после чего заявление с визой вклеивается в историю болезни или в амбулаторную карту, а лечащий врач умершего оформляет эпикриз, и только потом главный врач или его заместитель по лечебной работе рассматривают вопрос и выносят решение: возможно ли выдать тело без вскрытия. В том случае, если возражений нет, выносится резолюция, которая, собственно, и является так называемым «правовым толчком» для того, чтобы в морге тело, не вскрывая, выдали для захоронения. Медицинское свидетельство о смерти выписывается в лечебном учреждении, на его основании в ЗАГСе оформляется гербовое свидетельство, и вот с этим гербовым свидетельством родственники приходят в морг, где им и выдают тело усопшего. Подробное описание технологии процесса получения документов выглядит поистине устрашающе, но на самом деле в бесспорных случаях все проходит довольно быстро и без проблем. Во всяком случае, тех трех дней, которые отведены законом на регистрацию смерти, обычно бывает более чем достаточно.
