— А как же ты собираешься… ну, то, что ты предлагала?..
— Так это же не для души, это для дела, — обстоятельно, как маленькому ребенку, принялась объяснять она. — Это для твоего здоровья и психологического равновесия. Типа благотворительности.
— А-а-а, — протянул он с улыбкой. — Теперь понял. То есть бесплатно?
— Совершенно, — искренне ответила она, не чуя подвоха. — И вообще, Сережа, ну почему ты все время все усложняешь? Будь проще — и люди к тебе потянутся.
— Я не хочу быть проще. И не хочу, чтобы люди ко мне тянулись. Я — волк-одиночка и прекрасно чувствую себя без всех этих людей.
— Дурак ты.
Его немного отпустило. Все-таки Оля была права, Ванда — как солнышко, вдруг в пасмурный день выглядывающее из-за тяжелых мрачных облаков, несет с собой радость, легкость и улыбку. Сергей позволил ей приготовить ему ужин и съел его не без удовольствия: за неделю «холостой» жизни он даже яичницу себе не приготовил, питался исключительно бутербродами, которые запивал огромным количеством чая. Поэтому нормально приготовленная еда, даже не особенно вкусная, показалась ему деликатесом. После ужина Ванда вымыла посуду и настояла-таки на том, чтобы погладить постиранные в машине саблинские сорочки.
— Сегодня уже поздно, — заявила она, закончив глажку и оглядывая комнату, — с уборкой затеваться не буду. Но живешь ты, Сережка, по-свински, нельзя так. Завтра я работаю с десяти утра до десяти вечера, а послезавтра приду часиков в семь, покормлю тебя и наведу тут чистоту, а то так и завшиветь недолго.
Конечно, это было преувеличением, по саблинским меркам квартира выглядела вполне прилично, комья пыли не громоздились в углах и не перекатывались под ногами при каждом открывании форточки, а то, что кругом разбросаны книги и предметы одежды — так это нормально, обычный художественный беспорядок.
— Значит, я послезавтра у тебя сделаю уборку, — говорила Ванда, одеваясь, — и буду приходить раз в две недели наводить чистоту. А то позвонит мне Ольгуша, спросит, как ты тут один, без нее, справляешься, и что я ей отвечу? Что ты грязью по уши зарос? Тогда грош мне цена как ее подруге. Мой телефон у тебя есть? Если что — звони.
— Что — если что? — спросил он строго.
— Ну, ты сам знаешь, что, — она почему-то залилась краской и выскочила на лестничную площадку.
Сергей и сам не заметил, что улыбался. Боль не утихла, но переносить ее стало чуть легче.
* * *
Звонок из областного Бюро судебно-медицинской экспертизы застал Саблина врасплох.
— Мы хотим включить вас в состав экспертной комиссии в части исследования эксгумированного трупа Алексея Вдовина, — сказал заместитель начальника Бюро по экспертной работе. — Чтобы нам из области не лететь на эксгумацию, вам в порядке исключения будет поручено провести ее и выполнить исследование в качестве члена областной комиссии. Не возражаете?
Господи, в своей погоне за рицином и в переживаниях из-за расставания с Ольгой он совершенно забыл об этом случае! Значит, все-таки дело дошло до эксгумации… Стало быть, проверочные мероприятия закончились возбуждением уголовного дела. И кто-то каким-то образом решил вопрос с финансированием эксгумации. Интересно, как Вере Владимировне удалось добиться этого? Он всегда восхищался людьми, обладающими настойчивостью и неутомимостью.
— Не возражаю, — ответил он. — На какой день назначена эксгумация?
Зам по экспертной работе назвал дату, и Сергей пометил ее в своем ежедневнике жирным черным фломастером, а дату через два дня — тем же фломастером, но другим значком, что означало: на этот день больше никаких дел не назначать. Эксгумация — дело небыстрое, времени занимает много, особенно в условиях вечной мерзлоты, когда землю приходится долбить компрессором, потом эксгумированный труп нужно будет поместить в малую секционную и оставить на пару суток, и только после оттаивания можно будет проводить исследование, которое займет несколько часов.
— Ваш Северогорский следственный комитет назначил комиссионную экспертизу у нас в области, у вас же отняли право на такие экспертизы, вот мы за вас и работаем, — шутливо пояснил зам начальника областного Бюро. — Нам все документы скинули — и акт исследования трупа, и акты служебных проверок на руднике, и бумагу от отдела по технике безопасности, а к ней даже приложили описание места происшествия и машин и механизмов, которые там имелись, когда парень погиб.
— Ну и как, разобрались? — спросил Сергей.
— Увы, Сергей Михайлович, не разобрались, потому эксгумацию и назначили. Акт исследования трупа уж больно куцый от вас пришел, повреждения описаны так скудно, что невозможно понять, есть убедительные доказательства переезда пострадавшего колесом автомобиля или их нет. И то же самое касается сдавления между объектами. Плохо у вас танатологи работают, ставлю вам на вид. А нам представили объяснения участников происшествия, которые утверждают, что в момент получения травмы погибший спал на полу в гараже, его просто не видели. И что мы можем комиссионно решить при таком акте исследования, а?
Сергей снова вспомнил, как ругался с Филимоновым по поводу вскрытия Алеши Вдовина, и ему стало тошно. Ну как, как можно проявлять снисходительность, за что так ратует Вихлянцев? Какая, к чертовой матери, снисходительность может быть в таком ответственном и трудном деле, как судебно-медицинская экспертиза?
— А наркотики? — спросил он. — Вы нашли доказательства того, что Вдовин был в состоянии наркотического опьянения?
— И здесь неудача, — театрально вздохнул заместитель по экспертной работе. — Вот эксгумируем труп, исследуем внутренние органы и ткани, тогда точно и объективно скажем, есть в них наркотические вещества или нет, заодно и хвосты за вашим экспертом подчистим, объективно оценим характер и локализацию повреждений костного каркаса грудной клетки. Вот тогда и сможем ответить на вопрос однозначно: имело ли место сдавление или это был переезд колесом автомобиля.
И все-таки любопытно, как удалось «пробить» эксгумацию? Здесь же самый сложный вопрос — финансовый. Кто заплатил?
Он не выдержал и набрал номер телефона матери погибшего юноши. Вера Владимировна на звонок не ответила: это был номер домашнего телефона, а никакого другого номера у Саблина не оказалось.
Однако Вера Владимировна Вдовина пришла к нему на следующий день сама. Оказалось, что похоронная служба Северогорска согласилась осуществить эксгумацию под гарантийное письмо руководителя следственного комитета с обещанием оплаты при получении финансирования. Сергей отдал должное человеку, подписавшему это письмо: будет ли финансирование — неизвестно, а вот то, что кирпичей на свою голову он получит от областного начальства — это сто процентов. И ведь он не только письмо подписал, рискуя навлечь на себя начальственный гнев, но и уговорил Виктора Павловича Лаврика провести тяжелейшую в условиях Крайнего Севера работу фактически за свой счет, потому что труп эксгумировать нужно уже сейчас, а деньги, обещанные гарантийным письмом, то ли будут, то ли нет…
