— Нет, нет и нет, — убежденно закончил свою тираду доцент Безгачин. — Делай работу только на экспертных случаях, этого более чем достаточно.
Расставаться с идеей Сергею было жаль, но, обдумав аргументы научного руководителя, он был вынужден признать правоту Мефистофеля.
Комиссионная экспертиза в этот раз затянулась дольше обычного: то и дело возникала необходимость запрашивать новые медицинские документы, которые не были представлены комиссии сразу, и это порождало непредвиденные задержки. Сергей постоянно созванивался с Ольгой, тревожась о ее самочувствии, но она была спокойна и уверяла, что с ней все в порядке.
Об аборте больше не было произнесено ни слова.
Однако когда Саблин вернулся в Северогорск, Ольгу он дома не застал. Она была в больнице.
* * *
— Девушка, не морочьте мне голову, вы мешаете работать! — донеслось из коридора, после чего послышалось постукивание пластиковых шлепанцев, и дверь палаты распахнулась.
На пороге стояла очаровательная натуральная блондинка с потрясающими формами, за ее спиной маячила фигура санитарки.
— Ну что, абортницы, принимайте пополнение, завтра всех одним скопом выскоблят. Гляньте, какую я вам кралю привела! Не соскучитесь.
Санитарка презрительно фыркнула — женщин, делающих аборт, она не уважала, жалела только тех, кто очень хотел родить, но вынужден был прерывать беременность по медицинским показаниям.
В палате было четыре койки, когда Ольга появилась здесь, две из них уже были заняты. На одной скорчилась, вся в слезах, совсем юная девушка, почти девочка, на другой с деловитым видом читала журнал крепкая пышная женщина лет сорока пяти. Она приветливо кивнула Ольге и сразу в двух словах рассказала, где тут что и какие порядки в отделении.
— Вы в первый раз? А я-то здесь уже прижилась, — она весело засмеялась, — наградил же Бог — залетаю от одного взгляда. А муж у меня глазастый! Уже четверых родила и вырастила, а он все смотрит на меня и смотрит. Вот уже седьмой раз сюда ложусь. Меня зовут Галей, а вас? Ольгой? Замечательно! Вы не переживайте, Олечка, здесь доктора очень хорошие, внимательные, и наркоз дают — жалеют нас. Правда, кормят плоховато, невкусно, но это во всех больницах так Вот ваша тумбочка, в углу холодильник — ваша полочка будет верхняя, со мной пополам. Но если что перепутаете — не стесняйтесь, меня мой глазастый так продуктами затарил, как будто я на три недели сюда пришла. Все равно все не съем, следующим оставлю, так что берите, кушайте, если что понравится. Там и чернослив, и курага, и изюм — обязательно надо для сердца.
Ольга с благодарностью кивнула и улыбнулась. Гостеприимная соседка сразу расположила ее к себе. Женщина спокойно читала, с разговорами не приставала, ни на что не жаловалась, молоденькая заплаканная девочка молчала, отвернувшись к стене, и внезапно на Ольгу снизошел душевный покой. Решение принято. Она здесь. Тишина. Удобная кровать. Нежданно теплые дни, позволяющие держать окна открытыми, и вся палата наполнена свежим воздухом. Роддом расположен так удачно, что розой ветров все ядовитые выбросы относит в сторону.
Ей стало почти хорошо.
И вот появилась обитательница пока еще не занятой четвертой койки и прямо с порога начала говорить, нарушив хрупкую блаженную тишину:
— Ну вот скажите мне, разве они имеют право ничего не объяснять? Медицина — это оказание услуг населению, ведь так? А раз это услуга, то я как потребитель услуги хочу знать, в чем она состоит и каким образом будет оказываться. Почему врачи отказываются мне объяснять? Я сама работаю в сфере оказания услуг и всегда клиентам все подробно объясняю и отвечаю на все вопросы. Это моя обязанность. А они почему свои обязанности не выполняют?
Она в сердцах кинула на кровать кожаный саквояж с логотипом известного бренда, явно очень и очень дорогой. Ольга невольно зажмурилась, с неудовольствием представив себе, как эта красоточка будет беспрерывно болтать. Женщина по имени Галина отложила журнал и с любопытством посмотрела на новенькую.
— А что ты, деточка, хотела узнать? — доброжелательно спросила она. — Может, я тебе расскажу вместо доктора? Я здесь частенько бываю.
Блондинка посмотрела на нее с подозрением:
— А вы кто по профессии? Врач?
— Нет, я бухгалтер.
— Значит, вы некомпетентны, — заявила блондинка, раскладывая вынутые из саквояжа вещи в тумбочке.
Ольга приподнялась на кровати и подоткнула подушку под спину.
— Я врач. Если хотите, я отвечу на ваши вопросы.
— Да? — блондинка оживилась и перестала рыться в саквояже в поисках какой-то затерявшейся мелкой вещицы. — А вы какой врач? Гинеколог?
Через полчаса Ольга уже объясняла девушке по имени Ванда Мерцальская строение органов малого таза и процедуру прерывания беременности. Ванда проявляла искренний и живой интерес, задавала массу уточняющих вопросов, и Ольге даже пришлось попросить на посту у сестричек пару листов чистой бумаги и делать рисунки, чтобы любознательной девушке было понятнее. У Ванды горели глаза, она не отводила взгляд от рисунков и постоянно требовала уточнений.
— А это что? — спрашивала она. — А это с чем соединяется? А это для чего?
Ольге было смешно и одновременно грустно. Почему эта девочка так интересуется техническими подробностями, вместо того, чтобы попытаться в последний момент еще раз подумать о правильности принятого решения? Ведь пока не поздно, есть время до завтрашнего утра, еще все можно повернуть вспять, отказаться от аборта, оставить жизнь ребенку. Какие у нее обстоятельства? Почему она не думает об этом? Почему приняла такое непростое решение? Или у нее медицинские показания?
Но спрашивать Ольга не стала. Это не ее дело. У нее нет никакого права лезть в чужую жизнь и оспаривать чужие решения.
— И все-таки я не понимаю, — упрямо произнесла Ванда в ответ на очередное пояснение, — как вот эта штука здесь крепится? На чем она приделана?
И ткнула концом карандаша в нарисованную Ольгой схему.
— Слушай, зачем тебе все это? — со смехом спросила Ольга. — Для чего ты забиваешь себе голову совершенно ненужными сведениями? Ты же не медик и быть им не собираешься.
— А я всегда так поступаю, — ответила Ванда с неожиданной серьезностью. — Я всегда собираю предварительно информацию, прежде чем во что-то ввязаться. Мне важно понимать, как это будет и что будут делать, и в какой последовательности, и какой получится результат, и какие возможны сбои и осложнения. Даже когда платье шью в ателье, и то во все вникаю. Меня за это не любят, — ее голос зазвучал по-детски обиженно. — Считают, что я только время у них отнимаю, с глупостями пристаю. А это не глупости! Человек имеет право знать, что с ним будет потом, в будущем. И вообще, я люблю всякую информацию, для меня Интернет — лучший друг, я даже сюда нетбук притащила. Даже когда я имя себе выбирала, и то весь Интернет излазила, смотрела, чтобы с таким именем несчастных людей не было, а были только счастливые и преуспевающие.
