– Ищите женщину, – сказал Савелий.
– Ага, все зло от них! Завтра я собираюсь пощупать сестрицу Нонну… Федя, ты как?
– А можно я с вами? – спросил Савелий.
– С какого перепугу? – фыркнул Коля. – Хватит мне Федьки!
– Тогда возьмите Клару, – предложил Савелий. И, видя недоумение на лицах друзей, пояснил: – Ну, вроде вы… клиенты. Привели собаку.
Федор сдержал улыбку, а Коля только рукой махнул…
* * *
– Вряд ли я смогу быть вам полезной.
Нонна смотрела на них спокойно, твердо и угрюмо. Некрасивая, с нечистой смуглой кожей, узкими глазами, тонкогубая, она ничем не напоминала сестру. В ней не было непроизвольного заискивания любого нормального человека перед сотрудником правовых органов. В голосе ее также не было приличествующей случаю плаксивой интонации, а в руке судорожно сжатого носового платка. В ней чувствовалась личность сильная и решительная, способная принимать жесткие решения и не идти на компромисс.
В лечебнице, скудно обставленной, стоял неприятный запах не то карболки, не то хозяйственного мыла. На полках стояли пакеты с кормом для домашних животных. Она пригласила их в смотровую, где в углу стоял старый письменный стол. Они уселись на табуретки. Нонна присела на край стола, сложив руки на груди. Поза ее говорила о том, что она человек занятой и рассиживаться с ними не намерена.
– Я уже все рассказала Николаю Алексеевичу, – при этом она и взглядом не повела на старлея, сидевшего тут же, как сделала бы на ее месте любая другая женщина.
– Иногда человек и сам не знает, что располагает информацией, представляющей интерес для следствия, – сказал мягко Федор. Нонна кивнула, но промолчала – вы хозяин, говорил ее жест, приказывайте. – Нас интересует любая мелочь, которая привлекла ваше внимание в тот день. Что-то, что вызвало мимолетное удивление, заставило подумать: а что он или она там делает? А зачем, а почему… Понимаете?
Федор не смотрел в сторону Коли, но кожей чувствовал, что он гадко ухмыляется его психологическим ходам.
Нонна даже не стала делать вид, что задумалась. Она сказала ровным голосом:
– Нет, не припоминаю ничего такого.
Руки ее, крупные, костлявые, надежные руки работника, были по-прежнему сложены на груди.
«Как истукан», – подумал Федор.
Контакта не получалось. Но, странное дело, сидящая перед ним молодая женщина не вызывала неприязни, а скорее наоборот – невольное уважение к угадывавшемуся в ней сильному основательному характеру и жестким жизненным стандартам, которых из нее не выбьешь фальшивыми психологическими приемами.
«И враг, и друг из нее замечательный, – подумал Федор. Эта девушка… Лара Бекк сказала: я даже не поверила, что Нонна плакала! Нонна и Удовиченко! Вот так раскладец! Надежна, умна, подставит плечо в случае всего… но… не те это параметры, за которые выбирают женщину. Удовиченко с его музейной люстрой и шикарным антуражем, и вдруг – Нонна! Лия… это да, это для него в самый раз. Красивая, яркая и жадная…»
Нонна, несомненно, в силу своего высокомерия, вернее, определяя человеческие ценности по принципиально другой шкале, не считала сестру соперницей. Она презирала Лию как работящий, способный и полезный член общества презирает бездельника, «городского красавца». «Природа несправедлива», – подумал Федор. По человеческим параметрам Нонна выше Лии, но баловнем судьбы была Лия, а не Нонна. Хотя… нет, что-то не то получается! Еще вопрос, хотела ли Нонна быть баловнем? Таким, как она, нравится делать дело, и природа оснастила ее именно для этой цели. Вряд ли она поменялась бы местами с Лией…
Нонна смотрела выжидательно. Узкие неприветливые глаза, сомкнутые твердые губы… Коля достал из папки пластиковые пакеты с губной помадой, положил перед девушкой:
– Взгляните, вам эти вещи знакомы?
В лице Нонны ничего не дрогнуло. Она внимательно рассмотрела содержимое пакетиков, не дотрагиваясь до них.
– Незнакомы.
– Ваша сестра пользовалась именно такой помадой?
– Понятия не имею… чем пользовалась моя сестра, – ответила Нонна коротко.
– Вы не знаете, какой помадой она пользовалась, или вы не знаете, пользовалась ли она именно этой?
– Не знаю ни того ни другого. Меня никогда не интересовало, какой помадой пользуется моя сестра.
Четко, однозначно, без малейшего желания выказать готовность к сотрудничеству. Да…
Коля разложил на столе четыре фотографии.
– На фотографиях, вот на этой и этой вы стоите около матери и… – Он хотел сказать «отчима», но передумал и сказал «ее мужа». – А вот на этой и этой вас нет. – Он положил перед ней еще одну фотографию. – Отлучались куда-нибудь?
– Не отлучалась. – Нонна взяла фотографию.
«Сейчас вспомнит, что отошла в сторону поправить что-нибудь в туалете», – подумал Федор. Нонна меж тем взяла в руки все фотографии и, внимательно их рассмотрев, положила на стол.
– Не помню.
Она смотрела на них своими узкими серьезными глазами. Редкий свидетель в деле об убийстве держится так спокойно. Нонна держалась превосходно.
– Скажите, – начал Федор, – вы пользуетесь в своей практике сильнодействующими растительными препаратами? Ядами?
– Ядами… – Она пожала плечами. – А где грань между лекарством и ядом?
– Тогда я спрошу иначе. Чем из того, что вы используете в своей практике, можно отравить животное или человека?
Нонна не возмутилась, не удивилась. Задумалась невесело. Но не над ответом. Федор не сомневался, что она знает, что сказать, и готова к любому вопросу.
– Дигиталис, наперстянка, пижма, – стала она перечислять. – Белладонна, волчий корень, танум, материнка…
– А не могли бы вы все это изложить поподробнее, и названия, если можно, на латыни?
Вопрос не требовал ни ответа, ни согласия, и Нонна промолчала. Она достала из ящика стола лист бумаги, из нагрудного кармана халата – ручку, нагнулась над столом и стала писать крупным разборчивым почерком. Дойдя до конца листка, перевернула его и продолжала писать. Дописав почти до конца, задумалась на миг, словно колеблясь, и протянула листок Федору. Глаза их встретились, и Федор отвел взгляд первым.
– Спасибо, – сказал он. Она молча кивнула. – И последний вопрос: какие отношения связывали вас и Удовиченко?
В ее лице ничего не дрогнуло, только скулы порозовели.
– Мы были любовниками, – ответила она бесстрастно. – Почти два года.
Повисла пауза. Федор, не ожидавший подобной искренности, переглянулся с Колей.
– Почему вы расстались?
Нонна не спешила отвечать. Раздумывала, уставившись в пол. Потом подняла на них взгляд, усмехнулась и спросила:
– А вы бы кого выбрали из нас двоих? Меня или сестру? Лия знала о наших отношениях… Это придавало остроты ее… чувству. – Последнюю фразу она произнесла с насмешкой. И ничего больше не добавила. Ничего вроде «Неужели вы думаете, что я могла…» или «Я не убивала!».
