— Не очень.
— Думаю, что на днях, если не вчера. Странно только, что ты, имея все возможности, не поинтересовалась, где я и что со мной.
— А зачем мне это? У вас своя жизнь, не было нужды в нее влезать.
— Теперь, стало быть, нужда появилась…
Он не спросил даже, а просто констатировал. Усмехнулся, внимательно посмотрел на Веру. Посмотрел так пристально, что она отвернулась.
— Я понял, — наконец произнес Колодин.
Он поднялся и направился к своему столу. Выдвинул ящик, достал что-то, подержал в руке и положил на столешницу. Подумал немного и начал еще что-то доставать. Доставать и выкладывать. Только теперь Вера поняла — это деньги. Пачки денег.
— А вообще как живешь? — спросил Колодин, не оборачиваясь.
— Замечательно, — ответила Вера.
Николай Сергеевич обернулся, посмотрел на нее и снова усмехнулся, словно все, что слышал о дочери, не заслуживало серьезного отношения. Он не стал возвращаться к своему креслу. Показав рукой на стопку на столе, сказал:
— Прежде у меня не было возможности помогать вам с матерью, с финансами туго было, но сейчас готов вернуть долг. Здесь недоимки за пятнадцать лет. По тысяче за каждый месяц — итого сто восемьдесят тысяч долларов. Может, больше, тут половина в рублях, а я нынешнего курса не знаю. Так что забирай.
— Я не нуждаюсь, — покачала головой Вера.
— Так я тебе и не предлагаю. Матери передай от меня с извинениями.
— Она умерла почти десять лет назад.
— Печально, — спокойно произнес Колодин.
Он посмотрел на выдвинутый ящик стола, словно раздумывая, убирать ли обратно деньги.
Вера почувствовала его неуверенность и усмехнулась. Николай Сергеевич заметил это и тут же начал убирать пачки в ящик. Взял в руки последнюю, хотел спрятать и ее, но протянул Вере.
— Десятку хоть возьми. Мало ли, пригодится.
Только теперь Вера поняла, что отец предлагает ей деньги не в счет невыплаченных алиментов, а за молчание. Колодин догадался, что ей все известно про него и про Миклашевского, что она знает про их совместный бизнес. А может, Иван Севастьянович успел рассказать.
Бережная покачала головой, пачка отправилась в стол.
— Пятихатка был подонком, на нем три убийства, которые я могу доказать, — резко сменил тему начальник охраны магазина. — Были и другие, к которым он причастен. Например, этот гад убивал девушек, которые на него работали, но пытались сбежать.
— А жену его за что надо было так наказывать?
— Бизнес у них был общий. Муж хозяин, жена вроде директора, заправляла всеми притонами, единолично решала, с какой девчонки сколько получать, кого к ментам на субботник отправить, на кого штраф наложить. Сама же и наказывала хлыстом. А теперь, когда ее саму хлыстом отходили, орала, как резаная…
— Ее же не только хлыстом.
— Ну, положим, то, другое, для нее и не наказание вовсе. Как бы там ни было, она уже ночью составила список похищенного из квартиры. Якобы два миллиона баксов, рублей приблизительно столько же, брильянтов разных…
Вера кивком показала на стол.
— Оттуда деньги?
Николай Сергеевич не ответил. Снова выдвинул ящик и заглянул внутрь.
— Не было у них на квартире никаких миллионов долларов. Хотя рублями, возможно, пара-тройка и имелась. Но ведь эта крыса в своем списке указала даже белье. Будто бы у нее похитили новый итальянский комплект пурпурного цвета с кристаллами Сваровски. И стоимость тоже указала: тысяча евро.
«Откуда ему известно, что написала пострадавшая? — удивилась Вера. — Неужели он уже успел позвонить кому-то? А кому? Миклашевского ведь нет. Евдокимову? Но тот вряд ли стал бы ему что-то рассказывать, да еще так подробно».
— Ваньку жалко, — вздохнул Колодин. — Хороший мужик был, однако за каждую копейку со мной бодался. А во всем остальном…
— Вы в курсе, что Миклашевский меня полгода домогался, пока я не сдалась?
— В каком смысле? — притворился непонимающим Николай Сергеевич.
— В том самом. Я же у него в управлении работала.
— У него?
Изумление было наигранным, неестественным, и Колодин сам это понял.
— Ванька говорил, правда, что у него работает некая Бережная, которая в девичестве…
— Типа ваша однофамилица, — подсказала Вера.
Колодин кивнул.
— Именно так. Но я как-то мимо ушей пропустил. Мало ли совпадений бывает на свете.
— Практика показывает, что совпадения случаются крайне редко, а потому надо рассматривать все варианты.
Вера поднялась и посмотрела на дверь.
— Мне пора. Не могу сказать, что знакомство было приятным. И все же, как следователь, пусть и бывший, хочу предупредить: спокойная жизнь у вас скоро закончится.
— Угрожаешь?
— Вовсе нет. Просто те люди, что стоят за Пятихаткой, скоро все просчитают. Вашего друга Миклашевского, похоже, уже вычислили и сразу убрали.
Она пошла к выходу.
— Может, все-таки десятку возьмешь, — бросил ей в спину отец.
Вера ничего не ответила. Не обернулась даже. И не задерживаясь, толкнула дверь, покрытую светлым ореховым шпоном. Вышла в коридор и выдохнула. Зря, конечно, она приходила сюда.
Глава 20
Следователя Евдокимова не пришлось долго уговаривать. Она пришла в его кабинет и с порога заявила:
— Я почти наверняка знаю, кто вскрывал сейф в квартире Петерина. Это некий Трошкин, который сейчас под надзором, потому что вышел по УДО. Проводить у него обыск бесполезно, мужик калач тертый. Но у него есть подруга, адрес которой мне известен, так как я видела как-то ее паспорт. Возможно, что Трошкин прячет часть награбленного у девчонки. Деньги вряд ли найдем, но колечко или кулончик — вполне возможно. Тогда попросим показать чек. А потом проверим по списку похищенного и предъявим для опознания жене Петерина.
— Я-то с удовольствием, но мы с тобой следователь и участковый инспектор, надо же оперов с собой брать. И потом, как мы без ордера?
— Думаю, проблем не будет. Хотя бы потому, что малолетняя подруга уголовника — не госслужащий и не бизнесвумен с большими связями. Была бы только она дома… Потому что искать ее у Трошкина — значит вспугнуть основных фигурантов.
Но подруга Трошкина оказалась дома. Одетая в розовый махровый халатик, она распахнула дверь квартиры, предварительно даже не поинтересовавшись, кто к ней пришел. Увидев людей в форме и соседей, приглашенных в качестве понятых, спросила:
— Чего надо?
И попыталась закрыть дверь. Но следователь успел подставить ногу.
