– Если брать в расчет вторую версию, о причастности самого Смирнова, то… – Сучков задумчиво потеребил левое ухо, оно уже горело от его бесконечных прикосновений, а он все трепал и трепал его. – То будто все и сходится, черт побери!
– В смысле? – Альбина напряглась.
Ей лично очень хотелось верить, что здоровенный дядька, встретившийся ей в квартире Влада, никак к его смерти не причастен. Больно расстроенным он выглядел, когда говорил о нем. И глаза делались печальными-печальными. И телефон опять же отдал. И вот не верилось ей, хоть убей, что Влад был способен закрутить роман с Анастасией Рыковой. Скорее уж она поверила бы в слежку.
– Когда умер Рыков, будто бы захлебнувшись, в доме никого не было. У вдовы стопроцентное алиби. У смазливого водителя тоже. А вот алиби самого Смирнова и его людей никто не проверял! Черт его знает, может, он и замешан. Но…
– Но? – вытянул шею Иванцов.
Ему вот лично неведомый Смирнов был менее симпатичен, чем Настя. Он скорее простил бы ей адюльтер с журналистом, чем участие в страшном преступлении. Она не такая! Она милая и невинная. Во всяком случае, его телодвижения в ее адрес так и остались безответными. Она оскорбилась, да. Была бы преступницей и шлюхой, клюнула бы непременно, чтобы обеспечить себе какие нибудь поблажки.
– Но Смирнов отдал мне телефон! – встала на защиту бизнесмена Альбина.
– Искореженный! – фыркнул Иванцов, отодвигая тарелку.
– Кстати, а где телефон то? – встрял Сучков.
– Отдаю уже в третьи руки, может, разберутся. Пока нет результатов.
– Ага, кто то над ним сильно постарался, корежа. Сначала искорежил, а потом отдал, – Иванцов шумно выдохнул, с довольной улыбкой положа руку себе на живот.
Он наконец наелся, и теперь ему захотелось горячего чаю с лимоном. Большущую такую кружку, домашнюю, и чтобы в тарелочке рядом – громадный кусок яблочного пирога. Хотя пирог мог быть и черничным с пышной шапкой взбитых сливок.
– А если другого не было? – надула губы Альбина. – Какой ему удалось отыскать возле машины, такой и…
– Не было его там, малыш, – нехотя признался Иванцов. – Я говорил с ребятами, которые выезжали на то ДТП. Никакого Смирнова там и в помине не было. Был кто то из друзей, и только. Никаких внедорожников и рядом не стояло. Так что…
– Так что?!
Она начинала дуться на него уже всерьез. Мало того, что не поддержал ее, так еще и информацию скрыл!
– Так что этот Смирнов запросто мог телефончик этот самостоятельно раскурочить до состояния, не подлежащего восстановлению. И камеры присвоить.
– Каким образом, если его не было на месте аварии? – поддела его Альбина и с силой вонзила десертную ложечку в кусок черничного пирога, принесенного только что официанткой.
– Ну… Я не знаю…
Иванцов и правда не знал. И ничего путного ему потом так в голову и не пришло. Он видел, что Альбина на него сердится. Видел, что Сучков задумчив. И катает в голове что то свое, помноженное на стариковский опыт и уважительное отношение к своей подопечной. А ему что оставалось? Твердо держать свои позиции? А если их не было вовсе, а если ему было на них плевать? А не плевать было на отношения с Альбиной, которые он всячески оберегал и укреплял.
Как быть?
И Иванцов принял единственно верное решение. Он после кафе повел Альбину в кино сразу на две длиннющие серии какой то исторической саги. Там, в полупустом зале, они уселись на задний ряд и целовались почти весь сеанс. А потом как сумасшедшие неслись к ней домой, принявшись раздеваться уже в прихожей. И прокувыркались в постели далеко за полночь. И если и хотела Альбина вновь поговорить о деле, ее тревожащем, он ей не давал, закрывая ей рот поцелуем…
Но проблема то не ушла, увязнув поначалу в томном оцепенении. Она вернулась вместе с солнечным утром. И вопрос, не дающий покоя, тоже вернулся. Вернее, сразу несколько вопросов.
Вопрос первый: причастен ли кто либо к смерти Рыкова или это все же результат несчастного случая?
Вопрос второй: если причастен, то кто – Смирнов или вдова? Мотив, как они решили, был у обоих – деньги.
Вопрос третий: что делал Влад у дома вдовы Рыковой в тот роковой вечер?
Если у него было с ней свидание, то почему он так резко уехал? Кто его спугнул? Смирнов, блюдущий вдову?
Если он следил за ней, то почему так резко уехал? Что его напугало? Это исключается, он всегда лез на рожон и ни черта не боялся. Смутило? Хм-мм…
Если ей не изменяла память, то, будучи журналистом, Влад был лишен какого бы то ни было стеснения по отношению к людям, в которых был заинтересован профессионально.
Но ведь если он не способен был засмущаться, испугаться или поставить в неловкое положение людей, за которыми наблюдал, почему он умчался на такой бешеной скорости??? Или…
Или это был не он?! Сергей ведь, кажется, сказал однажды что то подобное. Он предположил, что водителя то они так и не увидели! Вдруг Влад к тому моменту уже был мертв, а авария не что иное, как шикарная инсценировка?!
Господи! Им никогда не узнать правду! Никогда!!! Если только убийца или убийцы сами не проколются.
Кто же это?!
Смирнов – загадочный, властный, обремененный долгом чести из за своего родства, мучающийся от сознания, что недолюбил, недоопекал, не уберег своего племянника?
Или вдова – милая, нежная, красивая, мечтающая жить в роскоши, но лучше не с этим, а с кем нибудь другим?
Разве есть у них троих шанс когда нибудь узнать это?! Нет!
Настя даже головой покачала, бездумно рассматривая неподвижную солнечную осень за окном. У нее скоро закончится отпуск, у Сережи тоже. Они выйдут на работу и увязнут в чем то злободневном, требующем собранности, мобильности, эффективности. Их шеф очень любит это слово. Они все должны быть эффективны, иначе грош им цена! Так он на каждом совещании повторяет. И эта вот ежедневная рутинная запара перечеркнет напрочь все ее желания докопаться до сути.
– Прости, Владик, прости, – едва шевеля губами, прошептала она, и ее глаза неожиданно заслезились. – У меня ничего не получается, ничего! Шансов нет…
И тут вдруг из комнаты заорал Иванцов:
– Альбина!!! Телефон!!!
– Иду, – очнулась она от тяжелых дум и поспешила в комнату.
Звонили на ее мобильный, который она оставила в комнате на столе. Многолетняя привычка. Раньше ей не надо было беспокоиться о том, что пронзительный звонок кого то разбудит.
– Что за Паша?
Иванцов протягивал ей мобильный, стоя в дверях. Пухлые со сна губы кривились в ревнивой ухмылке. Альбина взяла телефон, тут же вспомнила, что за Паша звонит. Покосилась на Иванцова, прежде чем ответить. Тот, наглец, и не думал уходить. Стоял, навострив уши, приготовился подслушивать.
