– Отдохни! – предложил он ей, не зная, куда заведет их этот разговор. – Возьми паузу!
– Она… Она не позволит, – Настя замотала головой, зажмурившись. – Она просто убьет меня!
– Кто? – Он боялся шевельнуться, давление пальцев на ее колено ослабил, но руку не убрал, боясь прервать то, что вдруг из нее начало выливаться.
– Мать! Она не позволит мне быть рядом с ней, если она задумает остаться со Смирновым навсегда.
– Так… Так не оставайся! Давай уедем.
– Ты ничего не понимаешь, придурок! – прошипела она с презрением. – Ты не Дэн!..
– Дэн – это тот, кому ты все время звонишь?
На самом деле она звонила ему при нем всего один раз. Без него тоже один, вчера.
– Это наш партнер и мой любовник! – Она вызывающе выгнула спину. – Он – лучший, понимаешь! И это единственный мужчина, которого я любила, люблю и буду любить!
– А твой… Твой Виталий?!
– Он храпел, пердел и странно хрюкал, когда трахался, – она картинно плюнула прямо в его сторону. – И ты такой же мерзкий в сексе!
– Я не хрюкаю. – Он вдруг обиделся совершенно серьезно.
– Все равно мерзкий! И тебя бы мы тоже убрали, если бы Дэн был тут, а мамаша не втрескалась в этого старикана!!! Но у нее поплыл мозг, у этой старой дуры!!! – Ее голос снова стал звенящим и напряженным, а взгляд потерянным, ушедшим куда то глубоко внутрь себя. – Она влюбилась!!! И решила остаться с ним! И поэтому она убрала отсюда Дэна. Поэтому приказала его отравить! И поэтому теперь… Теперь она хочет убить меня!!!
– Господи, что за бред! – Он делано рассмеялся.
Все, что она говорила, было, конечно, дико, но это никак не могло свидетельствовать против них в суде.
– Откуда ты взяла, что мать хочет тебя убить?! Ты же ее дочь! Она же тебя любить должна!
– Должна, – отмахнулась от него, как от комара, Настя. – Но не любит. Ей плевать на меня. Я стала ей мешать.
– Почему?! Почему?! Можно уехать и…
– Далеко собрался то? – Она свела ноги и закинула одну на другую. – Она меня – кладезь информации – дальше забора не выпустит! Я же все про нее знаю, все!!!
– Что все? – Он испуганно моргнул, моля бога, чтобы диктофон исправно все писал.
– Про то, как мы устраняли моих любовников, мужей! Думаешь, Виталька первый?! Их много было таких. Если у мужика шуршало в кармане, мать меня тут же к нему в постель подкладывала. Иногда удачно. Иногда не очень. Но бабло хоть какое то, но прилипало. Придурок ты! Был бы тут Дэн, и тебя бы давно не было. Споткнулся бы на какой нибудь кочке и тюкнулся виском о камешек бордюрный. И даже не из за денег, а просто потому, что руку на меня поднять посмел, урод! Просто… Споткнулся… Дэн был мастером таких штучек. Мастером… Теперь его, наверное, уже нет! А я так… Так его любила!!!
– Виталий твой муж. Он же умер во сне! – Он старался изо всех сил изобразить удивление, старался подавить острое желание сомкнуть руки на ее хрупкой шее и давить, давить, давить. – Все говорили!
– Во сне, не во сне! – огрызнулась она и вдруг рассмеялась озорно, как маленькая девчонка. – Дэн был мастером таких штучек! Никто и никогда бы не докопался. Никто!!! Он просто перепоил Виталика этого. И последней рюмкой стал мятный ликер, от которого Витальку всегда рвало. А когда его и стало рвать прямо в кровати, он просто придержал этого жирного упыря, и все.
– И все… – эхом отозвался Володя.
Все, он мог уходить. Признание получено. Оно записано и покоится теперь в его кармане. Но Настя вдруг сделалась на редкость разговорчивой и снова злой. Может, правда приняла что то запрещенное?
– И все! А журналистик этот пронырливый вдруг стал ходить за нами по пятам! – начала она надрываться во все горло, осматривая комнату пустыми глазами. – Стал наблюдать, снимать. И его Дэн улопатил! Вернее, сначала мамаша его приложила. А потом уже Дэн все обставил под ДТП. Дэн… Господи, как же мне его не хватает!!! Чего уставился, придурок??? Пошел вон из моего дома!!!
Володя отпрянул не от испуга, а от отвращения. Встал с кресла. Дошел до двери. Потом вдруг обернулся и как ни в чем не бывало сказал:
– Приводи себя в порядок. Ужин будет вовремя. О том, что ты тут орала, никто не должен знать. – Он заметил ее оцепенение и прикрикнул так, что она вздрогнула. – Никто! Мы вместе! Навсегда! Настя! Поняла меня???
Она вдруг зажмурилась, сжалась, часто-часто закивала. Улыбнулась жалко, заискивающе.
– Ужин в восемь? – вдруг спросила.
– Успеешь все?
– Да, да, Володечка, конечно. Я сейчас…
Через двадцать минут Володя нервно расхаживал по кабинету Смирнова в его офисе и снова и снова прослушивал запись, которую они тут же размножили.
– Все! С этим можно в прокуратуру! – восклицал он без конца. – Какие суки!!! Господи, какие твари!!! Надо срочно в розыск этого Дэна. Срочно! Он исполнитель!
Смирнов сидел, спрятав лицо в ладони. Он слушал, слушал, перематывал, снова слушал. А потом вдруг спросил:
– А это что?
– Что? – Володя прекратил нервное хождение, уставился на босса.
Тот тыкал пальцем в диктофон.
– Это? Это я решил записать наше общение с Марией. Так, на всякий случай.
– Это я понял, я слышал. А вот этот стук?
Он поставил запись на начало. Включил. И вот в тот самый момент, когда – Володя тут же вспомнил – он свисал с перил лестницы, ведущей в котельную, стал слышен едва различимый, но все же стук.
– Не знаю, – пожал он плечами. – Что то внизу.
– Это я понял. Что внизу?
– Котельная, пара подсобок.
– Ты мне, твою мать, не рассказывай про мой дом ничего!!! – хлопнул ладонью по столу Смирнов так, что хрястнуло то ли в столешнице, то ли в руке. – Что за стук??? У меня там ничто никогда не стучало!!! Что это может быть?
Они уставились друг на друга, молчали какое то время, потом взгляды у обоих одновременно наполнились диким ужасом, и они в один голос прокричали:
– Альбина!!!
Машину ее они обнаружили по дороге в соседнем с домом Смирнова проулке. Сомнений больше не было: она в доме.
– Заперто! – уперся лбом во входную дверь Володя. – Ведьма уже умчалась куда то!
– Я велел ей ехать к дочери и помочь. Надо же было продолжить то, что началось при тебе. Все же там пишется! На ключи, отпирай. Что то у меня сердце прихватывает.
Смирнов тяжело налег плечом на стену. Потом шагнул в отпертый дом, дошел до дивана, упал кулем. Глаза его неотрывно смотрели в проем, ведущий вниз. Там топал, орал, вопил Володька. Вскоре он выскочил оттуда, как черт из табакерки, с Альбиной на руках.
– Она…??? – Голос Смирнову изменил, сорвался на писк, испуганный, странный.
