– Он мог случайно на что-то наткнуться…
– Мог. Предупредили бы, припугнули – но не больше. Никто не станет убивать журналиста без крайней необходимости, это кинематограф. Полиция нас не любит, но убийцу ищет и будет искать – хотя бы ради собственного спокойствия, – она помолчала. – Есть темы, за которые никто не возьмется без надежного, на нескольких уровнях, прикрытия. Последнего у Семигина не было, и он знал правила игры.
– Какие темы?
– Он не занимался этими темами, но раз уж спросили… китайские «триады» – не этнография, а механизм, структура, персонажи. Или «Черный интернационал» – международная анархо-сатанистская сеть – тоже не пляски под луной, а рычаги влияния, источники финансирования… Все, что касается больших и нелегальных денег. Но вы же понимаете – без задания, поддержки редакции, страховки от «тихих департаментов»…
– Каких? – косил под недоучку Максим.
– Тихих, – повторила дама. – Так называют Корпус безопасности, военную контрразведку, другие специфические ведомства. Семигин их терпеть не мог.
– Извините, но, по вашим словам…
– …Убивать его было некому? – дама нервно выдвинула ящик стола, добыла сигарету, Максим подпрыгнул с зажигалкой. – Спасибо… Максим, половина убийств в Сибири, как и в мире, – слабо или совсем не мотивированы. Свихнувшиеся от алкоголя, наркотиков – от чего угодно. Кто-то косо посмотрел, не то сказал – неделю или год назад. Или просто оказался в неправильном месте и время выбрал неудачное. Таких убийц, как правило, находят – с длинным перечнем жертв…
Она чего-то недоговаривала. Пришлось вытягивать клещами.
– Простите, Камилла, он приходил ко мне в субботу, сказал, что есть отличная тема для статьи… Что-то связанное с бароном Унгерном…
– Коллекция купца Шалимова? – дама нервно рассмеялась, а Максим вздрогнул.
– Да, а откуда вы…
– Ну что за бред, Максим? – дама яростно давила толком не прокуренную сигарету в хрустальной пепельнице. – Статью он не дописал, если она вас очень интересует, можете забраться в вычислитель – полиция именно так и сделала…
Она опять чего-то недоговаривала. Максим смотрел на женщину пристально и с жалостью.
– Он сам сказал, что вероятность присвоения бароном Унгерном коллекции Шалимова ничтожно мала. – Камилла извлекла из ящика вторую сигарету – видимо, первая оказалась невкусной. – Один знакомый якобы его уверял, что знает, где в действительности находится коллекция – и Унгерн здесь ни при чем. Но все это вилами по воде – вы сами понимаете…
– Прекрасно понимаю, – подтвердил Максим. – Что пропало, то пропало, и незачем уподобляться сдвинутым кладоискателям. Скажите, Камилла, зная… м-м… общительный характер Семигина, можно предположить, что он всем растрезвонил, будто бы знает, где находится коллекция?
– Ну, не скажу, – пожала плечами Камилла, – но кому-то он точно звонил, причем, когда я вошла в контору, быстро закруглил беседу. Полиции я, кстати, об этом рассказала.
– Не сомневаюсь. Ну что ж, большое вам спасибо, – вздохнул Максим. – Очень приятно было побеседовать, – он направился к выходу.
– И вот еще, – сказала вдогонку Камилла. – Я звонила ему вчера вечером, часов в девять – думала, может, мы встретимся с ним… К тому же у него супруга уехала отдыхать… Но у Семигина в это время кто-то был, да и голос уже не вполне трезвый… Впрочем, он извинился, сказал, что это мужчина, с которым он обсуждает интересную тему. А встретиться мы можем, например, завтра. То есть уже сегодня, – глаза Камиллы повлажнели, она судорожно вздрогнула, взялась за сердце.
– Вам нехорошо? – насторожился Максим.
– Да нет, все в порядке… – дама шумно выдохнула и извлекла из-за стопки бумаг бутылек с успокоительным. – Аритмия в трудные минуты беспокоит… Ничего, Максим, все в порядке. Медицина в наши дни достигла такой высоты, что лечит все известные болезни… – сделав глоток, она улыбнулась. – А также открывает массу неизвестных.
У следователя в этот день побывали все – и Чеснокова с Генкой, и Алла Микош. Под вечер теплая компания собралась у Максима. Трясло буквально всех – Алла с ногами забралась на диван, закуталась в плед, хотя температура в комнате была вполне… комнатная. Чеснокова нервно постукивала по коленке и вертела головой, не замечая, что косичка расплелась и теперь она напоминает однорогого чертика. Генка в рваной майке беспокойно вышагивал по квартире.
– Кошмар какой… Какой кошмар… – однозвучно бормотала Алла.
– Может, выпьем? – неуверенно предложил Генка. – За упокой души раба божьего… А то как-то не по-людски…
– Выпить можно, – стучала зубами Чеснокова. – Но не забывай, что ты находишься в чужой квартире, а не в харчевне, а денег у тебя хватит только на пустую бутылку.
– Ступайте на кухню, – отмахнулся Максим. – Водка в холодильнике, там и поесть найдете. Руки не забудьте помыть.
Нервная парочка убежала на кухню. Генка стучал шкафами, дверцей холодильника, Чеснокова пустила воду на полную, завизжала, а Генка шипел, что только дальтоник может перепутать горячую воду с холодной. Максим присел на диван, обнял Аллу. Она пристроила дрожащую голову ему на плечо.
– Как ты думаешь, за что его?..
– Не знаю. Полиция отрабатывает две версии – убийство на почве профессиональной деятельности и бытовое преступление. Он с кем-то выпивал вечером. Возможно, повздорили, пьяная ссора… Не волнуйся, полиция разберется.
– Почему так случается?.. – она обняла его за шею.
Несколько минут они молчали, оцепеневшие. Из кухни доносились истерические выкрики голодных сокурсников. Чеснокову интересовало, как узнать, что сковородка нагрелась. Генка советовал лизнуть. Перешли на пельмени, но и этот продукт оказался крепким орешком.
– А когда они будут готовы? – спрашивала Чеснокова.
– Когда всплывут! – теряя терпение, огрызался Генка.
– Так они даже не тонут!
Зазвонил телефон. Максим виновато отстранился от Аллы, побрел в прихожую.
– Извините, пожалуйста, Максим, это Екатерина вас беспокоит, – раздался приглушенный девичий голосок.
– Да нет, это вы простите. Екатерина меня как раз не беспокоит… Постойте, – он запоздало сообразил. – Это вы, Катя?
Беспокойно шевельнулась Алла на диване, а в кухонном проеме возник любопытный нос Чесноковой.
– Вы чем-то огорчены? – сделав паузу, поинтересовалась девушка.
– Да, – замялся Максим. – Хотя причина для огорчения лишь одна – слишком много причин для огорчения.
– Простите. Я вам не звонила, была занята, – девушка заметно волновалась. – Вы не могли бы со мной встретиться? Скажем, через час на набережной?
Максим поежился – предстояли непростые объяснения с Аллой. Девушка медленно поднималась с дивана, не замечая, как на пол сползает шерстяной плед…
