Едва за ними закрылась дверь, я почувствовала «штормовое предупреждение». Марэнгл тяжело, исподлобья смотрел на меня.
– Нет, мы не будем этого делать, – тоном и взглядом остановила я исходящий от него импульс. – Это – давление (и в отличие от кольца, не в твою пользу).
Наш первый сексуальный опыт пока оставался единственным, – и воспоминания о нем не вдохновляли меня на повтор. «Напрасно они ушли», – поду-мала я.
– Ты ни разу не сказал, любишь ли меня?
– Разве это не понятно? – мрачно ответил Марэнгл.
– И ни разу не спросил, люблю ли я?
– Я знаю ответ. Но моего чувства хватит на двоих.
Где-то я уже это слышала… «Его любви хватит на двоих!» Да хоть на пятерых, мне-то что? У меня ведь даже на одного нет.
– Хорошо, я дам ответ завтра.
И к делу, как всегда, подошла обстоятельно. Если замуж приходится выходить по расчету, то расчет должен быть верным. Взяла листок и стала записывать. Начала с минусов: Марэнгл – типичный маменькин сынок. Но в моем случае это не недостаток – ведь маменька его меня обожает. Короткий вертикальный штрих – и минус стал плюсом. Он – зануда, полная противоположность мне. Но «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». И будет ли мне комфортно с такой же «трепетной ланью»? Пожалуй, это хорошо, что мы разные. И этот минус постигла участь предыдущего. Далее… Его необузданный темперамент. Многие сочли бы это качество огромным плюсом. И я сочту. «Притушить легче, чем разжечь», – опрометчиво заключила я тогда. Есть поле для творческой деятельности: я стану его Пигмалионом, научу чувствовать тоньше, наслаждаться полутонами. Больше я не могла припомнить минусов Марэнгла и с удовольствием перешла к его плюсам. Он импозантный, серьезный, целеустремленный, главное – любит меня. И сокрушивший последние сомнения аргумент: «Бетя! Такая свекровь – действительно подарок судьбы». На горизонте – пусто, никого, даже отдаленно напоминающего Остапа Батлера, нет. Чаша весов перевесила. Решено! Позвонила Ромчику:
– Я выхожу замуж за Марэнгла, – объявила я.
– С ума сошла! Он тебе не пара. Надутый индюк. И к чему такая спешка? Ты можешь выйти за миллионера.
– Могу. Но в обмен на свои миллионы он потребует смирения и покорности. А я не могу дать то, чего у меня нет. Это во-первых. А во-вторых, Марэнгл тоже не беден.
– Я знаю, тебя бесполезно отговаривать, но решение твое не одобряю, – пробурчал Ромчик.
На следующий день первый звонок был от Бети:
– Что ты решила, сокровище мое?
– Я заеду в обед, и мы поговорим.
– Ну хоть намекни.
– До встречи.
Все-таки непонятно – почему она так в меня вцепилась…
Состав присутствующих за столом был, как всегда, еда отменной, как всегда, и Бетина непрекращающаяся трескотня, как всегда. Не было лишь благодушной атмосферы, как всегда. В воздухе застыло напряжение, и разрядить его предстояло мне.
– Дорогие мои, – торжественно начала я, – прежде всего хочу поблагодарить вас за отношение ко мне. Вы стали мне родными, и я вас всех люблю. Именно поэтому, не желая оказаться «котом в мешке», хочу все заранее обговорить. Марэнгл! Я согласна выйти за тебя замуж, если ты примешь некоторые условия.
Марэнгл молча кивнул.
– Ты хочешь иметь жену, у которой семь пятниц на неделе?
Он кивнул, Бетя – следом. Я едва не рассмеялась, настолько мой вопрос не соответствовал серьезному выражению лиц присутствующих.
– Ты хочешь иметь жену, для которой свобода и независимость превыше всего?
Опять кивки. Бесполезно продолжать. Они будут кивать, как китайские болванчики, на любое мое условие. Осталось спросить о самом главном: «Неужели ты согласен иметь жену, которая не любит тебя?» Уверена, что и на это последовал бы кивок.
– Тогда осталось заявить о своих достоинствах. Все они с приставкой «не». Я – не вредная, не мстительная, не злопамятная, не предъявляю другим требований, которым не соответствую сама. Ну вот, пожалуй, и все.
– Ты забыла о своем главном достоинстве – неземной красоте, – восторженно добавила Бетя.
Ай да Бетя! По собственному сценарию срежиссировала знакомство, сватовство. Такой сюжет закрутила! Но я с удовольствием вручила ей «бразды правления».
– Я предупредила – ты согласен. И я согласна.
– Дети мои, поздравляю! Какая радость! – просияла Бетя.
Свадьбу она планировала устроить грандиозную, пригласить всех родственников, близких, дальних, друзей. Мою робкую попытку возразить: «Зачем собирать такую толпу?» – решительно пресекла: «У нас один сын и теперь такая дочь – пусть все видят. Свадьба бывает раз в жизни». Мне бы ее уверенность… И Бетя закатила лукуллов пир. Столы изобиловали деликатесами: красная, черная икра, фаршированные осетры и перепела, коллекционные вина, марочные коньяки. И гости были под стать – дамы, увешанные золотом и бриллиантами, господа в дорогих костюмах. Моя немногочисленная родня казалась чужой на этом празднике жизни. Мамочка и бабуля светились от счастья – наконец-то их строптивая девочка пристроена. Марэнгла они считали очень выгодной партией. Подруги поздравляли, изображая радость. Один Ромчик был мрачен.
– Ты даже не поздравил меня.
– Поздравляю, – процедил он, – но это неправильный выбор.
Но жизнь доказала обратное – это был правильный выбор. За годы совместной жизни Маруля не разочаровал меня, впрочем, и не очаровал. Никаких сюрпризов не преподнес – оказался именно таким, каким я успела узнать его до замужества. «Если такая девушка вышла за меня замуж, я горы сверну», – заявил он после свадьбы. И он сворачивал. Основным его талантом был тот самый недостающий мне компонент – упорство. Маруля стремительно делал карьеру и теперь возглавляет крупное предприятие в концерне отца. И занудство его осталось при нем, но оно было необременительным. Когда он начинал «учить меня жизни», я отключала слуховой канал, не слушая его поучительное бухтение – думала о чем-нибудь приятном, вспоминала что-нибудь интересное. Иногда он замечал это:
– Что ты лыбишься, не слушаешь меня?
– Слушаю.
– Тогда повтори.
– Зачем? Я все поняла.
И только в одном пункте произошла осечка: мне так и не удалось обуздать мощный темперамент Марули. Его эмоциональная палитра не обогатилась дополнительными нюансами – чувствовал и любил он все также лапидарно – «по-марэнгловски». И хотя уже не так бушевал, как в молодости, пыл его продолжал доставлять мне неудобства. Поняв тщетность попыток унять его, я ограничивала наши интимные отношения, постепенно сведя их до необходимого минимума. Иногда мне становилось жалко Марулю: «Он, конечно, не моя половинка, но и я – не его. Более того, мы – половинки яблок не только разных размеров, но и разных сортов». Наверное, это было нечестно – выходить за него замуж. Зачем вообще я ему нужна? И он мне?» И тогда я плакала от жалости к себе и к Маруле, и щемящая тоска, что прошла не по той улице, свернула не в ту сторону, сжимала сердце. И, возможно, где-то также плакала и тосковала женщина, которой предназначен Маруля… Своего Остапа Батлера я так и не встретила, и шансов встретить с каждым годом становилось все меньше. Сердце мое оставалось все так же безмятежно – я продолжала жить с пустотой внутри. Может, во мне отсутствовала способность любить или ее вовсе не было в моей генетической программе? А может, я не заметила ее, создав воображаемый образ?.. Но иногда мелодия или запах так трогали сердце, увлекая в манящую даль, наполняя неж-ностью… Я знала: то были знаки, но кем и откуда они посланы?..
