Пока тебе писала, начался дождь. У меня от него теперь все тело почему-то покрывается гусиной кожей.
С любовью, Ми Ми.
Мой любимый маленький тигр!
Эту бабочку я нашла мертвой на крыльце нашего дома и решила засушить, чтобы послать тебе. Я помню, как тебе нравились мотыльки. Однажды ты сказал, что шелест их крыльев похож на биение моего сердца. Ничто не звучит сладостнее…
У Со швырнул письмо на стол. Встал, подошел к окну. Шел дождь. В лужах вздувались и лопались крупные пузыри.
Тин Вин и эта Ми Ми определенно выжили из ума. Какой еще вывод можно сделать из их переписки? Ни одного упрека, ни одного горького слова — и это после годичного молчания! Ни тени осуждения. Нормальный человек написал бы по-другому. Например: «Почему ты молчишь? Где ответы на мои письма? Я пишу тебе каждый день, а ты? Наверное, у тебя появилась другая и ты меня разлюбил».
Как хорошо, что любовь не относится к числу заразных болезней. В противном случае У Со пришлось бы уволить всех слуг и выскрести каждый уголок дома и сада. Возможно, он бы и сам заразился, влюбившись в служанку. Мысль была настолько абсурдна, что У Со тут же выкинул ее из головы.
Следом явилась еще одна, более нелепая: может, стоит изменить планы насчет Тина? У Со прогнал и ее. Ни в коем случае. Эта одержимость обязательно пройдет. Никакое чувство, даже самое сильное, не выдержит разрушительной силы времени. А если ко времени добавляется еще и приличное расстояние — пиши пропало. Тин Вин не первый и не последний, кто теряет голову от любви.
Если не брать во внимание помешанность парня на своей Ми Ми, во всем остальном он не вызывал ни единого нарекания. На редкость смышленый, усердный, исполнительный. Его появление отвело от У Со все беды, предсказанные астрологом. Дела шли все успешнее даже сейчас, когда политическая обстановка не очень-то этому благоприятствовала. Учителя школы Святого Павла считали Тина исключительно одаренным, а это учебное заведение было лучшим из привилегированных школ Бирмы. Тину прочили блестящее будущее. Директор говорил, что после окончания учебы парня обязательно нужно отправить в Англию, где любой университет примет его с распростертыми объятиями. Тин непременно получит государственную стипендию. В ближайшем будущем Бирме очень понадобятся талантливые люди.
Эти слова льстили У Со, однако директор школы был идеалистом, а он привык смотреть на вещи трезво. Его тревожила война, вспыхнувшая в Европе. У Со понимал: в ближайшем времени нужно ждать расширения военных действий. Японцы уже хозяйничали во многих азиатских странах. Через считаные месяцы, если не недели, они явятся в Бирму и сбросят английское колониальное правительство. А долго ли сама Англия сможет противостоять немцам в Европе? У Со не сомневался: победа Германии — лишь вопрос времени. Мысленно он уже видел флаг со свастикой, развевающийся над Биг-Беном. Эпоха, когда Лондон считался столицей мира, близилась к неминуемому концу.
Тин Вин поедет учиться. Только в другое место. У Со уже все спланировал.
6
Тин Вин представлял себе отплытие пассажирского судна как праздник. Матросы в белой, безупречно отглаженной форме. Оркестр. В воздухе реют флаги и знамена. Капитан произносит короткую прощальную речь.
Реальность оказалась куда более прозаичной. Матросы, сновавшие мимо Тина, были в повседневных, промасленных робах. Никакого оркестра. Ни флагов, ни конфетти. Тин оперся о перила и стал глядеть на причал. В тени ближайшего пакгауза стояла лошадь с телегой. Рядом дремали несколько рикш. Корабельный трап давным-давно убрали. На причале стояло несколько служащих портовой администрации, выделяясь из толпы своей формой. Родственники и друзья пассажиров смотрели на черный корпус парохода и махали руками, шляпами и платочками. Задирали шею совсем как птенцы. Тин хоть сейчас мог уйти к себе в каюту. Его никто не провожал. Даже Хла То по распоряжению дяди остался дома. Водитель отвез Тина в порт. Двое носильщиков подхватили его чемодан и подняли на борт. Но это было почти час назад.
Своего дядю Тин Вин в последний раз видел вчера вечером. Они вместе пообедали, после чего У Со вручил ему необходимые документы: паспорт с въездной визой в Соединенные Штаты Америки, пароходный билет на рейс до Ливерпуля и второй — на рейс оттуда до Нью-Йорка. Рекомендательное письмо к нью-йоркскому деловому партнеру — индийцу, занимающемуся поставками азиатского риса. Конверт с деньгами. После этого дядя еще раз повторил, чего он ждет от Тина. Не менее шести писем в год с подробным описанием того, как он учится и что делает в свободное время. Диплом об окончании колледжа, желательно с отличием. Затем У Со напомнил племяннику, какое будущее ожидает его после возвращения в Бирму. Он сделает Тина управляющим, а затем и партнером. Постепенно Тин войдет в число самых влиятельных деловых людей Рангуна. Ему уготована богатая, обеспеченная жизнь.
У Со пожелал счастливого пути и больших успехов, после чего удалился к себе в кабинет. Никаких рукопожатий, не говоря уже об объятиях и поцелуях.
Тин Вин проводил его взглядом. Интересно, сколько времени понадобится молодому деревцу, чтобы пустить корни на новом месте? Несколько месяцев? Год? Два? Три? Он прожил в Рангуне два года, но так и не прижился здесь. Иногда казался себе деревом, которое ураган вырвал с корнем и унес, чтобы швырнуть далеко от родных мест.
Учителя школы Святого Павла уважали Тина за успехи и усердие в учебе. Соученики ценили в нем готовность помочь. Друзей у него так и не появилось. По сути, никто и ничто не удерживало его в Рангуне.
С высокой корабельной палубы открывался вид на город. В предзакатном солнце сверкал золотой шпиль Шведагонской пагоды. Небо было синим, безоблачным. Рангун в декабре — приятный город. Дни стояли теплые, но не слишком жаркие, а ночи несли приятную прохладу. Декабрь дарил рангунцам несколько недель передышки между влажной духотой сезона дождей и наступлением весны. Вот тогда солнце с новой силой примется прожаривать столицу, не щадя ни людей, ни животных. На узких улочках и задних дворах вновь остро запахнет потом и экскрементами, температура неумолимо поползет к сорока градусам по Цельсию, а знойный воздух с каждым вдохом будет обжигать легкие. Только в декабре жители и могли насладиться прогулками по городу или возможностью просто посидеть у своих домов.
В недели, предшествующие отъезду, Тин Вин часто бродил по городу. Особенно вечерами. Рангун был переполнен слухами. Они атаковали город, как стаи саранчи — рисовое поле. У каждого лотка, в каждой лавчонке люди шепотом спрашивали: «А вы слышали?» — и начинали пересказывать очередную сплетню. Казалось, большой город забыл про все прочие занятия и развлечения и жил исключительно слухами. Кто-то утверждал, что в Бенгальском заливе зародился тайфун — самый крупный и разрушительный за всю историю двадцатого века. Кто-то рассказывал о тигре, который приплыл с другого берега реки Рангун и сожрал семью из пяти человек, а также гулявшую во дворе свинью. Полосатый хищник несомненно был предвестником грядущего землетрясения, что подтвердит любой, даже тот, кто не особо верит предсказаниям.
