– Сделки?
– Пост вице-президента, дорогая моя. Забыла?
– Так, значит, ты и правда заключил сделку? Что сдашь «восхождение» в обмен на…
– Не «сдам». Хотя – ладно, пусть. Считай, что сдал. Но за это – должность вице.
– Я и не понимала, – вздохнула Касс, – что в твоем маленьком договорчике все так четко прописано.
– Ну, не то чтобы совсем четко, – сказал Ранди. – Пресс-релиз об этом они выпустить не могли. – Он чмокнул ее в лоб. – Не унывай. Когда-нибудь ты станешь первой леди Соединенных Штатов. И тогда, – он усмехнулся, – сможешь создать свою собственную комиссию по «восхождению». Мы даже сделаем «восхождение» обязательным. В пятидесятилетнем возрасте. Как тебе эта идея?
– Большое спасибо. Настоящий образец покровительственного тона.
– Радость моя, я гораздо больше смогу сделать для твоего обремененного долгами поколения изнутри Белого дома.
– Что ж, пошлешь мне открытку, когда там окажешься, – проговорила Касс под стук своих каблуков по гладкому паркету его джорджтаунского особняка. Она шла к выходу.
– Ты куда? – крикнул Ранди ей вслед.
– Свергать правительство.
– Кассандра!
Пока шли заседания комиссии, она сравнительно тихо вела себя в блоге. Ныне же, сидя перед светящимся экраном, она почувствовала себя военным летчиком, который устраивается в кабине, запускает двигатель и проверяет бортовые системы вооружения.
Она напечатала: «Необходимо дальнейшее изучение причин очковтирательства в комиссии!» И блаженно, самозабвенно поддавала жару в блоге до самого утра.
Первое подозрение, что не все в полном ажуре, зародилось у Ранди, когда он позвонил Бакки Трамблу и не смог сразу к нему пробиться.
– По какому вопросу? – поинтересовался помощник Бакки.
– Это сенатор Джепперсон, – повторил Ранди. – Сенатор Рандольф Джепперсон.
Он невольно задался вопросом, не добавить ли, что от Массачусетса.
Помощник пообещал «передать». Ранди положил трубку и стал смотреть на телефон. Через десять минут у него возникла мысль, что бывает и более полезное времяпрепровождение, чем усилием воли пытаться заставить неодушевленный предмет издать звук, и он занялся поправкой к законопроекту об автострадах. Бакки позвонил через пять с половиной часов.
– Прошу прощения, – сказал Бакки. – Тяжелый день. Вспышка на Ближнем Востоке.
– Надо же, как необычно, – сухо проговорил Ранди. – Там всегда тишь да гладь.
– Ну, что скажете?.. Кстати, какая муха укусила вашу подругу?
– В смысле?
– Вдруг набросилась на нас в своем блоге. Пишет, что с выводами комиссии все было предрешено.
– А разве не было? – спросил Ранди.
– Посоветуйте ей сбавить тон. Она назвала президента «гнусным манипулятором». Неподходящий лексикон для члена президентской комиссии.
– Я не знал. Со мной она это не согласовывает. И у меня есть дела поважней, чем следить за блогами.
– Может быть, стоило бы последить. Вас она обозвала тряпкой.
– Что?
– Пишет, что вы «в качестве тряпки стали участником очковтирательства». Это цитата.
– Я… – Ранди раздраженно крякнул. – Я ей сделаю хорошую выволочку. Ладно. Послушайте, мне надо поговорить с президентом.
– С президентом? – повторил Бакки без большого энтузиазма. – Есть конкретная тема для разговора?
Конкретная тема?
– Да, конечно. Есть тема.
– А именно?
– Прошу прощения, я что, ошибся номером? Это Белый дом? Вашингтон, округ Колумбия?
– Да… – ответил Бакки тоном человека, который решает кроссворд или набрасывает план президентской речи о положении в стране.
– Вы что, считаете, нам с ним нечего обсуждать?
– Нет-нет. Не думайте так. Просто я завален работой. Дайте взгляну на календарь. – Бакки прищелкнул языком. – Довольно плотно на этой неделе. И на следующей тоже. Может быть, сначала обрисуете вопрос мне по телефону, чтобы я мог изложить ему суть?
– Честно говоря, хотелось бы напрямую.
– Тогда, наверно… посмотрим, что в следующем месяце…
– В следующем месяце? Послушайте…
– Если только вы не хотите сесть с ним в самолет на будущей неделе.
– В самолет? Почему бы и нет. Конечно, хочу. – Вот это уже лучше.
– Он собирается облететь те штаты, где засуха. С ним будет вице-президент. Пожалуйста, никому ни слова об этом по соображениям безопасности. Обычно они не летают вместе. Но поскольку вице-президент из Оклахомы… Наверняка будет очень интересная поездка. С участием ведущих специалистов по засухам и орошению.
– Звучит заманчиво. Вы говорите, вице-президент тоже летит?
– Да. Это создает для вас какие-то проблемы?
– Видите ли, Бакки, – сказал Ранди, – как раз об этом я и рассчитывал побеседовать с президентом.
Молчание на линии. Наконец Бакки промолвил:
– Вот оно что. Я… понимаю. Понимаю. Да. Черт возьми, Ранди, мне немножко неловко. Но скажу вам прямо. Были кое-какие события на этом фронте. Вице-президент заявил президенту, что хочет остаться. Врачи сказали, что с простатой у него все в порядке. Так что он по-прежнему в команде. Президент, как вы знаете, человек в высшей степени лояльный. Было бы здорово включить в команду вас, но, увы, вакансии нет. Понятно, что вы будете разочарованы. Вы колоссальную работу провернули в комиссии. Мы были бы рады видеть вас в числе уполномоченных представителей президента во время кампании. И, хотя я не должен этого говорить, после ноябрьских выборов у нас ожидается несколько свободных министерских постов. Но для избрания надо будет потрудиться в поте лица. Кампания предстоит тяжелая… Ранди?.. Алло!..
Терри и Касс готовили презентацию для клиента, владевшего пятистами пятьюдесятью зоомагазинами по всей стране. Он хотел, чтобы Служба охраны дикой природы США отменила запрет на ввоз мотато – амазонских саламандр особой породы, чья кожа способна накапливать лунный свет и светиться в темноте. Он предвидел огромный спрос на светящихся саламандр и, сверх обычной оплаты, предложил Терри пятимиллионную премию в случае, если запрет будет снят.
Проблем было две. Во-первых, надо было убедить начальника отдела импортных саламандр в составе Службы, что ввоз не представляет опасности для мотато как вида. Во-вторых, некое местное индейское племя считало саламандру священным существом, и отсюда вытекала необходимость, выражаясь языком Кей-стрит, «поработать» с рядом бразильских правительственных чиновников (подкупить, проще говоря). Именно эту сторону дела анализировали Терри и Касс, когда дверь кабинета распахнулась и в нее, хромая, ввалился сенатор от славного штата Массачусетс.
