У меня совсем не оставалось времени, так я был занят то вице-президентом, то президентским братом, который сменил ислам на учение Бхагвана Сатгананды Уи, известного своим последователям как Баба. И в это самое время я спал и видел, как бы вернуться к моей метрической системе.
Единственным приятным событием было возвращение к нам первой леди, пусть даже на время предвыборной кампании. После покушения Хартуняна она и президент заключили мирный договор. Но ей и в голову не приходило скрывать свое мнение о повторном президентском сроке мужа. Мы очень боялись, как бы она не проговорилась об этом в каком-нибудь интервью, но, к счастью, этого не произошло.
Как-то в субботу утром я беседовал с президентом о новой сауне в Кэмп-Дэвиде, когда она вбежала в комнату и сообщила, что несколько минут назад дала согласие мистеру Вейнбергу на съемки в его новом фильме «Несоразмерные пространства».
Миссис Такер была очень возбуждена. Еще, мне кажется, она нервничала из-за ставшей реальной перспективы возвратиться к работе, ведь она не снималась десять лет. Президент сделал над собой почти героическое усилие, чтобы изобразить радость, но я-то видел, как он удручен неожиданной новостью. И еще ему захотелось узнать, когда начнется «операторская прикидка». Кажется, он неплохо разбирался в кинопроцессе.
– Пятнадцатого сентября.
– Прошу прощения, мне надо кое-что проверить насчет завтрашнего отъезда, – сказал я.
У меня не было желания присутствовать во время сцены, которая должна была последовать после первого обмена репликами.
Президент позвонил мне в тот же день.
– Герб, – сказал он, тяжело вздыхая, – по-моему, над женами политиков попросту издеваются.
– Да?
– Конечно. Они-то не политики.
– Если честно, не могу не согласиться. Однако…
– Их выставляют напоказ, и это отвратительно.
– Но ведь, – попробовал я возразить, – они по сути команда…
– Им приказывают с обожанием смотреть на кандидата, пока он произносит дурацкую речь о поддержке фермеров.
– Все же…
– Выставляют в шоу Фила Донахью и спрашивают, что их мужья предпочитают на завтрак и кого они собираются назначить верховным судьей.
– И все же…
– Это унизительно. Особенно для женщин, у которых до замужества была своя карьера.
– Но…
– Я должен что-то предпринять.
– Вы? – переспросил я.
– Да. Я решил, что проведу предвыборную кампанию один. Соло.
– А… Но не думаете же вы…
– Джесси согласна со мной. Она считает, что сейчас самое время воплотить эту идею в жизнь.
– Понятно. Откровенно говоря, сэр, я не считаю эту идею достойной воплощения.
– Если бы люди, которые стремятся к государственной службе в наши дни, хотя бы вполовину были так свободны, как они говорят, кто-нибудь уже непременно воплотил бы ее в жизнь. Встал бы и сказал: «У моей жены есть дела поинтереснее, чем всюду таскаться за мной и придавать моему облику благообразие».
– Вы сами знаете, что она пользуется популярностью.
– Послушайте, она не отказывается помогать. Я сказал ей, что она может сделать так много или так мало, как ей самой захочется. «В любом случае, – сказал я, – тебе решать».
– И что, – со страхом спросил я, – она решила?
– Мы пришли к выводу, что примерно полдюжины появлений на публике будет вполне достаточно, ведь основных мероприятий никак не больше.
– Шести?
– Шесть и есть полудюжины.
– Это не много, господин президент.
– А я сказал, этого будет достаточно.
– Да, – промямлил я, упав духом. – Понимаю.
– Вам, Сигу, Фили и остальным придется согласовывать это с ней. – Он вздохнул. – Составите расписание. Да, кстати, она снимается в фильме.
– Да, – хмуро произнес я.
– Вы слышали?
– Я был в комнате, господин президент, когда она сообщила об этом.
– А! Ну да! Знаете, мне кажется, информация должна исходить из Белого дома. Посоветуйтесь с Ароновым,
[21]
посмотрите, нет ли какого противоречия.
– Да-да.
– И, Герб…
– Сэр?
– Если она переменит решение и захочет больше времени уделять нашей кампании, поддержите ее, ладно?
Я был несколько удивлен, когда миссис Такер не явилась на организованные мной переговоры, чтобы составить расписание мероприятий, на которых она будет присутствовать. Вместо себя первая леди прислала своего агента, мистера Либмана из Международного актерского агентства.
– Доброе утро, господа, – сказал он. – На случай срочных сообщений я позволил себе предупредить сотрудников моего офиса о том, куда направляюсь. Вы не возражаете? Отлично. Значит, начинаем?
Фили сразу невзлюбил его. Я воздерживался от суждений, пока он не назвал меня «Герби», но уж тут решил, что мне он тоже не нравится.
Переговоры продолжались почти два часа, в течение которых мистеру Либману звонили четыре раза. Я едва не вышел из себя, когда он во время одного из разговоров, нимало не смущаясь, попросил нас оставить его одного. Это в Белом-то доме он просил нас выйти из комнаты. Если честно, то я хотел сказать ему пару крепких слов, но настраивать его против себя было не в наших интересах, так что я чуть не силком вытащил Фили в кабинет миссис Метц, где мы и просидели до конца его общения «с побережьем».
– Благодарю вас, господа, – сказал он, когда мы вернулись в мой кабинет. – Сами знаете, как это бывает.
Нет уж, я не желал знать, как «это бывает», но ничего не ответил.
Мы подошли к вопросу о президентских дебатах в октябре. Наша сторона не рассматривала присутствие первой леди на дебатах ее мужа с Джорджем Бушем как мероприятие.
– У моей клиентки в октябре будет разгар съемок. Если нам придется ехать куда-то, где будут проходить дебаты, то мы рассматриваем это как официальное появление на публике. Советую вам, господа, задействовать сестру президента. Пусть она появится на дебатах, и тогда моя клиентка сможет присутствовать на более важном мероприятии, например, на обеде у Эла Смита, где вам непременно захочется ее видеть.
Переговоры закончились с удручающим результатом. Мы получили «наши» шесть присутствий и, возможно, еще одно, если вдруг возникнет крайняя необходимость, и при этом были вымотаны до предела. Сиг и Фили сняли пиджаки и распустили галстуки. А вот мистер Либман источал прохладу, как огурчик с грядки. Много мне довелось вести переговоров, но такого оппонента, как мистер Либман, встречать еще не приходилось. По правде говоря, с тех пор мне непонятно, как в Голливуде умудряются делать кино, если каждый раз приходится преодолевать такие сложности.
