— Да, однако пока он всё ещё твой муж, дорогая. Ты могла бы соблюсти приличия…
Но мой подарок явно выходил за рамки обычного соблюдения приличий, и Мэдди прекрасно понимала это. Получается, я демонстрирую благородство, решительно защищая высокие моральные принципы, которые обрёл, обнаружив, что она встречается с другим мужчиной. («Не с другим мужчиной, — поправлял меня Гэри, — а просто с мужчиной».)
Итак, на фоне того, что всё Рождество я старательно исполнял роль идеального зятя и внимательного мужа при поддержке неожиданного союзника в лице Джин, поездка в Венецию выглядела поступком эгоистичным и абсолютно неуместным. Джин подчёркнуто беспокоилась, что её дочь будет перемещаться на катере и лодке — и это после ужасных историй, что показывали в новостях.
— Бога ради, Джин, Венеция всё-таки находится в Европе, — сердито ворчал её муж. — её же не собираются похищать сомалийские пираты.
— А вдруг? Некоторых европейцев брали в заложники.
— Да, на Африканском Роге. Сомалийские пираты не станут переплывать Красное море, преодолевать Суэцкий канал и Средиземное море, чтобы где-то на Адриатике захватить чёртову гондолу.
— Но там же всё рядом! Венеция, Сомали. Они хитры и беспощадны, эти люди. Пират моего времени — это забавный подвыпивший хулиган на деревянной ноге, с попугаем на плече. Не понимаю, почему сейчас всё так изменилось.
Нимало не испуганная жуткой угрозой, Мэдди намеревалась выехать в аэропорт утром, в шесть часов, а я оставался со своими детьми. Сначала я волновался, что теща начнет возмущаться, что её отстранили от забот о внуках, но оказалось, Джин считает идею моего возвращения в семью просто великолепной.
— Ну разве не чудесно, что Воган переезжает обратно? Надо открыть шампанское!
— Он не переезжает обратно, мам, он поживёт здесь, только пока меня не будет.
— Устроюсь в гостевой комнате, — подтвердил я. — Супружеское ложе оккупировано собакой.
— Неважно, — заявила Джин. — Дети всё равно будут счастливы, что папа дома. Многие детишки проводят волшебные рождественские дни без отца, и, по-моему, это ужасно печально.
По традиции обильная трапеза продолжилась нескончаемым потоком телевизионных программ, старики включили на полную мощность звук и отопление. Рон заговорил лишь дважды: первый раз спросил меня об отце, на что я сообщил, что сегодня утром, когда навещал папу, он спал; второй вопрос касался уже моего самочувствия, и тут Рон удивил меня, вручив пару библиотечных книжек по амнезии и нейропсихологии.
— Он не станет даже заглядывать в них, Рон, — вмешалась Джин. — Рождество — время радости и счастья, и нечего напоминать людям, что они сумасшедшие.
Вечером мы вместе смотрели фильм, хотя режиссер крайне легкомысленно пренебрегал советами и комментариями матушки Мэдди. Дилли получила на Рождество DVD «Реальная любовь»; меня поразило, как Эмма Томпсон в роли обманутой жены умудряется, несмотря ни на что, сохранить семью. А вот эпизод, где подросток перепрыгнул через ограждения в аэропорту и полицейские его при этом не пристрелили, показался мне несколько неубедительным.
— Помню этот момент! — воскликнул я. — Где он говорит, как много любви в мире, глядя на зал прибытия.
— Да, в тот момент все любят друг друга! — презрительно фыркнула Мэдди. — Потому что провели несколько месяцев на разных континентах. Взгляните на эти же парочки через пару недель — все так же скандалят и орут друг на друга.
Джин тоже не поняла истинного пафоса фильма.
— Кира Найтли очень милая девочка, — заметила она. — Но зачем она вышла замуж за чёрного?
Родители отправились спать пораньше, потому что Джин требовалось не меньше двух часов, чтобы подготовиться ко сну, а потом затолкать обратно в сумку всё, что не понадобилось при подготовке. И мы остались вчетвером у камина: мама, папа и двое детей.
— Давайте поиграем, — предложила Дилли.
— Да, мы ведь всегда играем в Рождество, — подхватил брат.
— Может, в шарады?
— Это как папа скажет. Кино, телешоу или всё подряд? Семейные и прочие события?
— Всего понемножку. Я не помню, смотрел ли фильм, но вполне могу знать его содержание. Поскольку «Челюсти», например, — просто часть современной культуры. Но если Дилли скажет, что я водил её на «27 свадеб», предупреждаю — я всё равно не помню оттуда ничегошеньки.
— Не переживай, так со всеми, кто посмотрел «27 свадеб».
— А может, с водичкой? — хитро прищурился Джейми.
— С водичкой? Что-то мне не нравится название.
— Ты задумываешь категорию — например, «Футбольные команды премьер-лиги», — а другой человек загадывает название команды, скажем, «Фулхэм». Потом он медленно обходит всех, пронося над головами рюмку с водой, и первый, кто выкрикнет «Фулхэм», получает душ!
— Ладно, тогда начинай, Джейми!
Джейми предложил категорию «Симпсоны», и хотя я смог вспомнить только Барта и Гомера, последнего оказалось достаточно, чтобы голова моя намокла, что, по мнению детей, очень смешно. Вообще-то удивительно, как забавно играть в этот упрощённый вариант русской рулетки: миг напряжения, когда объявляешь вслух свою версию, — и облегчение, когда ведущий переходит к следующему игроку. Настал мой черёд распоряжаться водой. Я выбрал «Фрукты» и «апельсин» в роли детонатора.
— Банан, — нервно пролепетала Дилли.
— Карамбола, — проявил тактическую мудрость Джейми.
И я перешёл к Мэдди.
— Апельсин.
Секундная пауза.
— Нет… — И я двинулся дальше.
Поспешная смена фрукта на «яблоко» ничего не дала, поскольку в следующем раунде Мэдди назвала именно его и пришлось менять заново. Теперь приходилось внимательно следить, какие фрукты уже названы, а какие нет, а потом вдобавок начался спор, мандарины и клементины — это один и тот же фрукт или всё-таки разные. А Дилли так хотела выиграть, что я решил полить её водой, что бы она ни сказала, и в итоге получилось очень странно, потому что она сказала «картошка». Но она так заразительно хохотала и так мило вытирала голову полотенцем, что я внезапно вспомнил, как однажды мы все вместе уже играли в эту игру.
— Мы в это играли. На каникулах, рядом с бассейном, да?
— Верно, — обрадовалась Мэдди. — Во Франции. У тебя просыпается память!
— И вместо того, чтобы полить меня сверху, — поспешил на помощь Джейми, — ты подхватил меня на руки и бросил прямо в бассейн!
— Точно. А потом сделал вид, что не замечаю, как Дилли крадётся за спиной…
— И я столкнула тебя в воду!
В комнате наступила тишина, которую нарушила Дилли:
— А мы не можем туда вернуться?
Молчание было ответом.
— Может, когда-нибудь я съезжу с вами туда ещё разок, — неуверенно пообещала мама.
