— Весёлый вечер получился, да?
— Угу…
Войдя в кухню, я сразу заметил пустые бутылки в мусорном ведре. И рядом картонная упаковка с пивом. Вытащил первую банку потянул за кольцо и аккуратно вылил содержимое в раковину. Выливая следующую, я вдыхал манящий аромат. Открыл третью. Да уж, от такой работы поневоле начнешь страдать от жажды, и вообще выглядит как-то неэкономно. Покупать пиво и выливать его в раковину — не слишком экологично. К исходу вечера я уничтожил всё пиво в доме, но менее расточительным образом — просто выпив его.
А потом нашел в кухне визитку Ральфа и, хотя уже была глубокая ночь, набрал его номер.
«Привет, это Ральф. — Голос автоответчика. — В настоящеё время я нахожусь в Венеции. Пожалуйста, оставьте сообщение, и я перезвоню вам в новом году».
Не стоило ему этим хвастать.
В канун Нового года я посмотрел отредактированное видео ещё раз, вместе с детьми, и они пришли в восторг от того, как весело мы прежде жили. Потом Дилли сбегала к себе и притащила альбом с фотографиями, и дети наперебой рассказывали мне о друзьях нашего семейства, родственниках и знакомых, которые попали в кадр и не оказались закрыты тенью от моего большого пальца.
— Это дедушка Саймон, брат бабушки, который уехал в Австралию…
— Хорошо его понимаю…
— Ну, пап!
— Посмотри, какая мама здесь красивая!
К некоторым фотографиям, особенно плохого качества, приклеены бумажки с уточнениями. Объект не в фокусе. Причина: возможно, неаккуратно присоединен объектив. Объект слишком тёмный. Причина: вероятно, вспышка не сработала. Невозможно узнать объект. Видимо, у фотографа амнезия, в результате которой стёрлись все личные воспоминания.
— Кто эта дама? — На очень старой фотографии женщина на фоне тропического пейзажа.
— Это бабушка Воган… твоя мама…
Я держал в руках потускневшеё фото. Она улыбалась, глядя прямо на меня, — застенчивый привет из другой вселенной. В элегантном костюме, в широкополой шляпе, с маленькой сумочкой; официальный снимок на фоне официального здания в колониальном стиле. Как бы мне хотелось ощутить сейчас прилив тёплых чувств, любви и привязанности, но там, где положено быть чувству, — абсолютный вакуум.
— Ты в порядке, папочка? — заволновалась Дилли.
— Странно это, наверное, — посочувствовал Джейми.
— М-да… я в норме. Просто… она симпатичная.
— Да, она была красивая, — сказал Джейми. — Всегда дарила нам шоколадки и фунтовые монеты и приговаривала: «Только папе не рассказывайте!»
— А что ещё она говорила?
И до поздней ночи дети рассказывали мне о временах, которых я не помнил, и притащили ещё несколько фотографий моих родителей и мои детские снимки, и мы вместе хихикали над семейными байками и преданиями.
— С Новым годом, папа!
— С Новым годом.
На следующий день мы втроем пошли навестить дедушку, и я дико гордился тем, что они такие храбрые и взрослые, так нежно к нему относятся и не стесняются своих чувств. Лицо у папы немножко пожелтело, кое-где пробивалась седая щетина, но Дилли, не колеблясь, наклонилась и поцеловала дедушку. Она, как всегда, принесла ему самодельную открытку, а Джейми даже одолжил деду свой айпод, стерев частично свою музыку, а вместо неё записав несколько аудиокниг.
— Жмешь на эту кнопку — и готово, — объяснял он. — А вот эту, если надо переключить на следующую главу.
Сомневаюсь, что у отца хватило бы сил на аудиокниги, но при виде такой заботы со стороны моего сына я чуть не прослезился.
— Хорошие мои, — шептал дед.
Внуки рассказали ему, как прошло Рождество, и какие подарки они получили, и куда мы успели сходить. А когда пришло время прощаться, они обнимали его долго и крепко.
— До свидания, дедулечка, — ласково шепнула Дилли.
— До свидания, дорогая.
— Пока, дед, — произнес Джейми.
— Какие у меня замечательные внуки! Спасибо, что навестили. У вас ведь, наверное, есть дела поважнее.
— Вовсе нет, — решительно ответил внук, и выглядел он в этот момент лет на двадцать пять. — Нет ничего важнеё тебя.
Неделя промелькнула слишком быстро. В последний день я прибрал весь дом, приготовил обед и упаковал свои вещи. Мэдди приехала одна. Пока она обнималась с детьми, я ждал в сторонке. Она привезла им подарки и фотографии забавных собачек, а мне достались загадочная улыбка и привет.
— О, как здесь чисто! Надо отправить бабушке фото!
Я напросился на ужин, приготовив огромную кастрюлю тушёного мяса, а потом у нас с Мэдди была возможность потолковать наедине.
— Ну, как каникулы?
— Как сказать… Сначала плывёшь в роскошной гондоле, а потом летишь в жутких условиях бюджетной авиакомпании. Таким образом достигается равновесие.
— А мы с ребятами отлично провели время. Они такие забавные и умные, и интересные, и вообще…
— Да, это у них от матери.
— Вот только не понимаю, почему они любят «Симпсонов» больше, чем «все звезды в «Мистере и Миссис».
— Послушай, я тут подумала, — начала она, — о том, что ты сказал тогда в суде… Нам не обязательно официально расторгать брак, если ты не хочешь.
Я встал, осторожно прикрыл кухонную дверь.
— После амнезии разговаривать с тобой стало гораздо легче, и я подумала, что мы могли бы решить проблему как взрослые люди. Если бы мы не тратили такую уйму денег на адвокатов, вполне могли бы сохранить этот дом.
— Чтобы ты с детьми жила здесь без меня? — Я начал поглаживать пса, но, кажется, чересчур сильно тянул его за загривок.
— Я ведь только предложила. Дети живут здесь, у них остаются их комнаты, остается Вуди, они продолжают ходить в ту же школу. А мы с тобой пополам снимаем небольшую квартирку и живём там по очереди, когда другой в это время живёт здесь с детьми.
Пёс заворчал от удовольствия, когда пальцы крепко впились в шерсть.
— Но есть ещё и сарайчик. Я мог бы обосноваться там. Или в комнате для гостей.
— Я просто пытаюсь найти способ сохранить нормальную жизнь детей. Когда они вырастут, мы сможем продать дом и строить жизнь дальше. Но на ближайшие семь-восемь лет у каждого из нас появится второе жилище…
Должен был признать, что предложение казалось вполне разумным и конструктивным. Каждые выходные я мог бы проводить с детьми. У Дилли останется её чудесная спальня, а Джейми по-прежнему сможет делать уроки в сарайчике, и Вуди будет валяться у его ног.
— Иногда тут будешь жить ты, — улыбнулась Мэдди, — а остальное время — мы с Ральфом.
— Что?
Пёс недовольно обернулся, поняв, что его больше никто не почесывает.
