Он окинул взглядом переулок. Прямо у них над головами в неподвижном воздухе свисало с веревок выстиранное белье. Мужчина в вельветовых брюках и вымазанной машинным маслом куртке чинил мотоциклет. Ребятишки играли с деревянным ящиком из-под апельсинов, представляя себе, будто это автомобиль: они с грохотом тащили его по мостовой, споря о том, чья сейчас очередь сидеть внутри. Гвидо едва заметно поджал губы.
— Тесса, я не понимаю, — сказал он. — Почему ты не разыскала меня? Почему не сообщила, что вернулась?
Она вздохнула.
— Пойдем ко мне, Гвидо. У меня был длинный день, я устала и хочу скорее присесть.
— А твой муж…
— Я не замужем.
Она открыла дверь, и он вошел в дом следом за ней. Впустив Гвидо в свою квартиру, Тесса предложила ему бокал вина.
— Нет, спасибо. Сегодня вечером мы ужинаем с родителями Маддалены. Кроме того, я хотел бы повидать Лючиеллу, перед тем как няня уложит ее в кровать. — Он не стал садиться, а подошел к окну и выглянул наружу. — Значит, ты не замужем. Так ты вдова?
— Нет.
Он нахмурил брови.
— В разводе?
— Тоже нет. Я вообще не была замужем.
Тесса объяснила ему, как стала синьорой Бруно, рассказала про одинокую ферму в глухой долине.
— Я решила, что так будет лучше, — добавила она. — Мне было бы сложно жить во Флоренции с английской фамилией. Все в порядке, Гвидо, у меня есть паспорт на фамилию Бруно.
Он прищурил глаза.
— Фальшивый?
— Да.
— Тесса, ты понимаешь, что делаешь?
— Мне нужна была итальянская фамилия, чтобы найти работу. И чтобы снять квартиру тоже. Без документов это было бы сложнее.
— Ты собираешься остаться здесь?
— Да, вне всякого сомнения. Я веду себя осторожно. Стараюсь не привлекать к себе внимания.
— Не привлекать внимания? Ты? — Судя по голосу, он сильно разозлился. — Не смеши меня, Тесса.
— Я сильно изменилась, Гвидо, — тон ее стал ледяным. — Я уже не та, что была прежде. Наверное, мне не надо было рассказывать тебе. Лучше было солгать, точно так же, как я лгу всем окружающим.
— Ты что, не понимаешь, что подвергаешь себя опасности? Подложные документы, в такое-то время! Господи, Тесса, это же безумие!
— Это мой выбор. И тебя, кстати, он совершенно не касается. — Она смерила его холодным взглядом. — Наша с тобой дружба закончилась давным-давно.
Теперь Гвидо был в ярости. Он сорвал с крючка свою шляпу.
— Что ж, так тому и быть. Прости, что побеспокоил тебя.
Тесса подошла к двери и распахнула ее.
— До свидания, Гвидо, — сказала она.
Он побежал вниз по лестнице, и до нее долетело эхо его шагов.
Как только Гвидо ушел, ее гнев растаял. Она закусила губу, чувствуя, как к сердцу подступает тоска. В спальне Тесса выдвинула ящик комода и провела рукой по паре фотографий, детским носочкам и вязаному зайцу, лежавшим там. Это была ее единственная память о сыне. Остальные вещи, принадлежавшие Анджело, хранились у Рея — на тот случай, если она найдет в себе силы снова на них взглянуть.
Она жалела, что не помнит последних дней, проведенных с сыном. Жалела, что не помнит, как в последний раз держала его на руках. Такой большой отрезок такой короткой жизни — и этих воспоминаний она лишена, они скрыты за непроницаемой черной завесой. Врачи в госпитале сказали ей, что амнезия часто случается у пациентов с травмами головы. Возможно, память о нескольких днях, предшествовавших аварии, еще вернется к ней, а может — нет. Несколько недель после аварии, когда она лежала без сознания, а потом находилась под действием сильных обезболивающих, были утрачены тоже. Один из докторов в беседе с ней сравнил амнезию с пляжем: сначала идет чистый сухой песок — это воспоминания о давнем прошлом, которые остаются нетронутыми, потом морщинки на песке там, где на него набегают волны, и дальше авария и дни непосредственно до и после нее — все они смыты водой.
Она пыталась восполнить некоторые пробелы, разговаривая с друзьями. Поскольку у Анджело была простуда, она на той неделе не работала. Ее приглашали на вечеринку, но Тесса не пошла, потому что ребенок плохо себя чувствовал, а она очень устала. Макс звонил ей за день до аварии. Ему показалось, что она немного загрустила, — он решил, что дело в ее вынужденном одиночестве. Тессе всегда нравилось проводить время в компании.
Авария произошла на оксфордской дороге. Тесса предполагала, что поехала в Оксфорд повидаться с Майло. Вряд ли она ехала к Фредди в школу — она никогда не навещала ее по понедельникам, к тому же Фредди сказала, что в тот день ее не ждала. Она даже спросила у своей учительницы, мисс Фейнлайт, не звонила ли ей Тесса, и та ответила — нет, она не связывалась с ней в дни, предшествовавшие аварии. Хотя, конечно, она могла отправиться в Вестдаун, повинуясь внезапному импульсу.
Итак, все указывало на Майло. Она могла бы позвонить ему и спросить, не договаривались ли они о встрече, но Тесса этого не сделала. Много недель прошло до того, как она поправилась настолько, чтобы кому-нибудь звонить или писать, и за все это время Майло ни разу не зашел к ней и не написал. Она не стала обращаться к нему, потому что его молчание красноречивее слов сказало ей, что он ее больше не любит. Это открытие привело ее в отчаяние и вместе с другой, куда более тяжкой утратой повергло Тессу в темную пропасть. Постепенно отчаяние сменилось яростью. Но тут, внезапно и довольно быстро, ярость вытеснили смирение и скорбь, и она поняла, что должна, насколько возможно, распрощаться с прошлым и постараться собрать осколки собственной жизни.
Прошло уже три года, но в ушах у Тессы до сих пор эхом отдавались ее слова, сказанные Майло Райкрофту: «Любовь длится, пока она длится». Как наивно и как жестоко. В те дни она редко вспоминала о нем. Остались только настороженность и осознание чудовищности собственных ошибок.
«Я сильно изменилась, Гвидо. Я уже не та, что была прежде». Тесса сказала правду: она была не тем человеком, которого он знал раньше. Тесса Бруно — фамилия не хуже любой другой. Тессы Николсон больше не было.
На следующий день, когда она возвращалась с работы, он снова ждал ее. В темном, отлично сшитом костюме, в шелковом галстуке, дорогих кожаных туфлях. Она подумала, что его наряд выглядит неуместно в этом переулке с бельем на веревках и надписями на стенах.
— Я прошу прощения за то, что наговорил вчера, — натянутым тоном произнес он. — Я беспокоюсь за тебя — в этом все дело.
Гвидо всегда был очень гордым; Тесса знала, что эти слова дались ему нелегко.
— Пожалуй, я тоже немного погорячилась, — признала она.
Его лицо казалось встревоженным. Он заговорил с ней, понизив голос до шепота:
— Тесса, в Италии многое изменилось. Флоренция изменилась тоже. Если выяснится, что твои документы поддельные, полиция решит, что ты шпионка.
