Однажды в пятницу Майя дождалась, когда все служащие разошлись по домам, и пригласила Лайама к себе в кабинет.
— Сигарету, мистер Каванах? — Она протянула Лайаму портсигар и увидела в его глазах насмешку.
— С удовольствием, миссис Мерчант.
— Садитесь, пожалуйста. — В кабинете стояли два удобных кожаных кресла; Майя села в одно из них. — Я ничего не знаю о вас, мистер Каванах. Вы женаты?
Его губы слегка изогнулись.
— Нет, я не женат, миссис Мерчант.
— Почему?
Он прищурился:
— Вам не кажется, что это касается только меня?
Майя пожала плечами:
— Я интересуюсь биографиями всех своих служащих.
— В самом деле? Ну, раз так… Я никогда не был женат, потому что у меня не было для этого времени.
— Выходит, вы очень преданы своей работе.
— Миссис Мерчант, мне почти сорок, и я с пятнадцати лет работал, чтобы достичь того, чего достиг. Да, я не женат, но как парнишка из дублинских закоулков сумел многого добиться, вы не находите?
Лайам смерил ее вызывающим взглядом. Майя спокойно ответила:
— В то время как я — испорченная девчонка, которой все подносили на блюдечке?
Он отвел глаза:
— Я этого не говорил.
— Говорили, и не один раз. Только про себя.
Каванах слегка покраснел, но промолчал. Майя продолжила:
— Позвольте немного рассказать о себе. Я росла в богатом кембриджском доме и училась в частной школе. Можно сказать, родилась в сорочке. Но родители не ладили со дня моего рождения и большую часть времени не замечали меня. Когда мне исполнилось восемнадцать, отец разорился и умер. Как вам известно, через шесть месяцев я вышла замуж за Вернона и овдовела еще до того, как мне исполнился двадцать один год. Хотите верьте, хотите нет, но мне было не на кого положиться, кроме самой себя.
Кроме подруг, подумала Майя. Впрочем, за последний год у них с Робин возникло небольшое, но ощутимое охлаждение. А рядом с Элен Майя чувствовала себя циничной и усталой.
Лайам Каванах сказал:
— Миссис Мерчант, все это очень трогательно, но дела не меняет. Вы занялись тем, чему я учился двадцать лет.
— Я быстро учусь.
— Но… — Он осекся.
Майя чуть не улыбнулась.
— Но я — женщина?
— Да. — Небесно-голубые глаза смотрели на нее презрительно.
— Возможно, мы боролись с разными предрассудками, но борьба — всегда борьба, не правда ли? Я думала, что мальчишке из трущоб, карабкавшемуся по служебной лестнице, легче войти в мое положение.
В глазах Лайама вспыхнула искра гнева, но сразу исчезла.
— Наверно, я ошиблась, — небрежно сказала Майя. — Магазин принадлежит мне. Изменить это вы не в силах, а потому пытаетесь подорвать мой авторитет всеми доступными вам средствами.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Бросьте, мистер Каванах. Мы с вами не дураки. Честно говоря, я думаю, что у нас много общего.
Каванах смерил ее взглядом — от темноволосой макушки до маленьких ног в туфлях на высоких каблуках, — и Майя в первый раз ощутила неловкость и неуверенность в себе.
— Вы так думаете, миссис Мерчант? — протянул он.
Майя почувствовала, что краснеет.
— А вы наверняка думаете, что женщина не способна заниматься бизнесом! — Она пыталась держать себя в руках, но гнев все же вырвался наружу. — Думаете, что я не могу к двум прибавить два, разобраться в объемах продаж и оценить прибыль!
— Подавляющему большинству женщин это не по зубам.
— Только потому, что их этому не учили. А вот мне по зубам. Я уже в этом убедилась.
— Чтобы руководить таким хозяйством, умения складывать числа недостаточно — высокомерно ответил Лайам. — Нужно знать, кого следует нанять, а кого уволить… Знать, что покупать, а что нет… Вам пришлось бы стать беспощадной.
«Если бы ты знал», — подумала Майя. В голове тут же вспыхнули воспоминания — воспоминания, которых обычно ей удавалось избегать. Выстрел; тело, кувыркающееся по ступенькам лестницы; белые стены монастырской кельи… Ей пришлось опустить глаза.
— А за кого выйдете замуж вы, миссис Мерчант? Нет, я не прошу прощения: вы сами начали этот разговор. За какого-нибудь светского хлыща, ничего не понимающего в нашем деле? Это было бы хуже всего, — с горечью добавил Каванах.
«Так вот где собака зарыта», — подумала она.
— Вы боитесь, что я снова выйду замуж и передам дело кому-то другому?
— Конечно. — Ирландец снова смерил ее взглядом, и Майе снова захотелось одернуть юбку и застегнуть жакет.
— Дамочки вроде вас не остаются вдовами до конца дней своих. — Лайам не сводил глаз с треугольного выреза ее блузки.
— Я больше никогда не выйду замуж, — злобно ответила Майя. — Это я могу вам обещать. Никогда и ни за что.
Каванах бросил на нее недоверчивый взгляд.
— Вы скоро передумаете.
— Я повторю это и через пять, и через десять, и через двадцать лет!
— Горе проходит.
— В самом деле? — В глубине души она знала, что никогда не забудет кошмарные месяцы своего замужества. Никогда не забудет того, что чуть не сделал с ней этот властный и жестокий человек. Главным результатом первых двадцати с небольшим лет жизни стала жгучая ненависть к мужчинам.
— Так говорят. — Лайам Каванах смял окурок в пепельнице и посмотрел на часы. — Миссис Мерчант, все это очень интересно, но мне нужно кое-что закончить.
Он избавлялся от нее как от неумелой продавщицы или какой-нибудь девицы, с которой развлекался в холмах Донегала! На этот раз Майя не смогла сдержать гнев:
— Мистер Каванах, если вы дорожите своим местом, то останетесь и выслушаете меня!
В голубых глазах Лайама вспыхнула злоба, а потом он сдавленно спросил:
— Что вы хотите сказать мне, миссис Мерчант? Вы недовольны моей работой?
— Вы прекрасно знаете, чем я недовольна, Лайам Каванах! — прошипела она. — Я недовольна тем, что вы делаете из меня дуру. Точнее марионетку, которую можно дергать за ниточки!
Майе показалось, что он улыбнулся. Если бы она была в этом уверена, то тут же выгнала бы его в три шеи. Но он сказал:
— Я просто пытаюсь помочь, миссис Мерчант. Облегчить вам жизнь. — Насмешка была почти неприкрытой.
— Мистер Каванах, когда мне понадобится ваша помощь, я скажу. А пока что позаботьтесь, чтобы мне сообщали обо всех проблемах и решениях, касающихся магазина. Дело принадлежит мне, а не вам. Вы поняли?
Он встал:
