— Ты помнишь последнюю лекцию Улла? — спросил он наконец. — Когда его спросили, кто такие ныряльщики-предсказатели?
Я кивнул.
— Улл ответил, что не знает, — продолжал Энлиль Маратович. — Он немного кривил душой. Он знает. Просто об этом не говорят со всеми.
— О чем именно не говорят? — спросил я.
— Уже много лет у вампиров есть доступ к одной из главных исторических хроник далекого будущего, — сказал Энлиль Маратович. — Она называется «Ацтланский Календарь». Это кодекс, который будет составлен примерно через семьсот лет после нашего времени на девяти языках, в том числе и на тогдашнем русском. В нем отмечены самые главные мировые события начиная с тысяча девятьсот сорок восьмого года. По важнейшим странам мира. Соответственно, с этой даты проблемы с мировой историей для нас значительно упростились. Никаких проб и ошибок а-ля «тысяча девятьсот четырнадцать» или «тысяча девятьсот тридцать девять». Управление миром теперь сводится к тому, чтобы подгонять ход событий к сведениям, которые мы получаем из этого календаря. Теоретически говоря, физики утверждают, что мы при всем желании не сможем сотворить ничего другого. Но мы, веришь ли, ни разу и не пытались. Мы, наоборот, изо всех сил стараемся сделать именно то, что должно случиться. Что не всегда легко. Это и есть конец истории, о котором пишут осведомленные халдеи.
— Но это же скучно, — сказал я. — Как можно жить, если уже есть готовый скрипт?
— Все не так просто как кажется, — ответил Энлиль Маратович. — Дело в том, что Ацтланский Календарь составлен после страшных катаклизмов, которые уничтожили… То есть уничтожат большую часть человеческой культуры. В календаре есть серьезные пробелы и неточности, потому что в будущем, к которому у нас есть доступ, от нашего времени осталось совсем мало свидетельств. Примерно как сохранилось бы от Рима, если бы под пеплом уцелело только два-три помпейских подвала.
— В будущем останутся вампиры?
Энлиль Маратович кивнул.
— Но вампирам не очень интересна история людей. Историки будущего кое-как восстановили ее по пережившим катаклизм крохам информации — и наполовину Ацтланские хроники состоят из их догадок. Многое из будущего видится настолько расплывчато, что указания хроник приходится расшифровывать. Чаще всего мы понимаем их смысл только после того, как все события произойдут. Кроме того, в Ацтланском Календаре могут быть и лакуны. Поэтому наше управление миром имеет только самый общий, фактически ритуальный смысл. Это как разгадывать катрены Нострадамуса и претворять их в жизнь…
— И что, по этому календарю в 2012 году у нас гламурная революция?
— Не знаю, — сказал Энлиль Маратович. — Это наше предположение. Я могу сообщить тебе дословно, что говорит про этот год Календарь Ацтлана.
Он вынул из кармана маленькую записную книжку и открыл ее.
— Это уже в переложении на современный русский… «Две тысячи двенадцать. Россия. Главное событие — «гроза двенадцатого года», также известная как «революция пиздатых шубок», «pussy riot» и «дело Мохнаткина», — гламурные волнения 2012 года, когда дамы света в знак протеста против азиатчины и деспотии перестали подбривать лобок, и их любовники-олигархи вынуждены были восстать против тирана. Волнения закончились, когда небритый лобок вышел из моды. Были отражены в ряде произведений искусства — от полностью сохранившейся в древнем бомбоубежище пьесы Тургенева «Гроза» до упомянутого в хрониках блокбастера «2012», посвященного, вероятно, той же тематике…» Конец цитаты. Вот и все, что мы знаем. Много это или мало?
Я пожал плечами.
— Вот именно, — согласился Энлиль Маратович. — Нельзя сказать, что будущее известно в деталях. Но раз уж мы взяли на себя ответственность за ход истории, нам надо грамотно провести ее сквозь эти ворота. Это и просто, и очень сложно.
— Но какой смысл что-то делать, — спросил я, — если будущее все равно наступит?
— Как ты не понимаешь, — вздохнул Энлиль Маратович. — Раз Великий Вампир открыл нам часть своего плана, значит, доля ответственности за его осуществление лежит на нас. И будущее наступит в том числе и в результате наших усилий. Мы слуги Великого Вампира, Рама — и одновременно его ученики, пытающиеся разгадать великий замысел по имеющимся у нас обрывкам чертежа… Это захватывающая и страшная работа. Сегодня ты видел, как мы влияем на историю. Тонко. Почти незримо. Но тонкие воздействия — самые могущественные. Мы не контролируем мелочи. Мы следим, чтобы события вошли в определенный коридор, общие параметры которого нам известны. Мы почтительно помогаем Великому Вампиру, открывшему нам часть своего замысла. А о деталях история позаботится сама…
— А что это за «Гроза» Тургенева?
— Тургенева мы уже отработали. Этот как раз проще всего было.
— Но почему Тургенева? Может, Островского?
— Ты в школу ходил? «Гроза» Островского про то, как утопилась купеческая дочь. Про небритый лобок там нет.
— Я потому и подумал, что опечатка.
— В Ацтланском календаре не бывает опечаток, — сказал Энлиль Маратович. — Бывают лакуны. А это точно не лакуна.
— Почему?
— Потому, что пьесу эту реально в будущем нашли. Разве непонятно?
Я неуверенно кивнул. А потом спросил:.
— А как ее тогда… отработали? Ведь Тургенев умер.
— Что, Тургеневых мало? Мы живого нашли, в Питере. Правда, не Ивана, а Андрея, но нам-то без разницы. Дали ему денег, заказали текст по известным параметрам. Чтоб небритый лобок и бунт олигархов. Он и сочинил. Беккет, говорит, нервно курит в углу. Хуекет. Такое говно написал, что и ставить никто не захотел. Но мы ведь не обязаны ставить. Нам главное, чтобы она в будущее попала. Распечатали в сорока экземплярах и распихали по ближним халдеям. По всем, у кого свой бункер на случай атомной войны. И велели держать в бункере. Без объяснения причин. А одну копию даже заложили в специальную восьмидесятиметровую шахту, типа как капсулу времени. Может, это они ее бомбоубежищем и назвали. Какой-то экземпляр, короче, до будущего уже дошел. Понял, как с календарем работают?
— Понял, — ответил я. — Значит, олигархи восстанут?
— А вот это не факт, — сказал Энлиль Маратович. — Жизнь — не пьеса. Волнения какие-то, конечно, должны быть. Только делать все самим придется. Мирские свинки такие ссыкливые, что противно. На них максимум финансирование можно повесить.
— Мирские свинки? Это кто?
Энлиль Маратович наморщился.
— Не грузись раньше времени.
— Хорошо, — сказал я. — Мне другое интересно. Как можно заглянуть в будущее?
— Запросто, — ответил Энлиль Маратович. — Для величайших представителей класса undead — не таких, понятное дело, как ты, и даже не таких, как Иштар, — ни прошлого, ни настоящего, ни будущего нет. Они способны присутствовать сразу во всех этих трех временах. Стоящие на вершине нашей иерархии могут входить с ними в контакт. Если, конечно, великие undead этого хотят. Но такое бывает редко. Им не интересно с нами разговаривать. Они пребывают совсем в другом измерении, Рама. Совсем в другом модусе бытия. Поэтому из всего будущего мы получили только доступ к календарю, и то не бесплатно.