Виктор с размаху пнул лежавшее в стороне яблоко, которое, взмыв, быстро исчезло в белесой дали. Перед самым ударом Ниче показалось, что это опять не яблоко, а модель родной планеты, облепленная копошащимися червями…
– Ничо так! – взъярился он и добавил пару фраз, которые обычно не употреблял. – А ты кто такой, чтобы меня отчитывать?! Ангел-хранитель? Или, может быть, сам Бог?..
– Бог – это как раз он!.. – прорычал Виктор, кивнув на мертвое тело, и сразу осекся вдруг, сник, сжался, словно ожидая удара.
– Что-то у тебя не сходится, – прищурился Нича. – Если он – Бог, то как он может при этом быть Змеем-искусителем? Да и я что-то не очень на Еву похож.
– Скоро сойдется, – буркнул, отворачиваясь, Виктор. – Будет тебе и Ева, будет вам с нею и Змей…
Нича собрался ответить что-нибудь поязвительней, но тут и впрямь увидел Еву. Рыжеволосую и прекрасную. Она трясла его за плечо.
– Вставай-вставай! Кто из нас Соня – я или ты?..
* * *
– А который час? – подскочил Нича, уставившись на Соню. С девушкой определенно произошли какие-то изменения, но спросонья он не сразу понял, что все дело в смене наряда.
– Ага, – засмеялась Соня. – Заметил! Правда, мне идет? – Она крутанулась на пятке, демонстрируя мешковатые синие джинсы и клетчатую, слегка ей великоватую рубаху навыпуск с закатанными рукавами. – Нормалек! В шкафу нашла. Эта одежка лучше подходит для приключений, чем мой бедный костюмчик.
– Почему бедный? – ляпнул Нича первое, что пришло в голову. Окончательно он все еще не проснулся. – И который все-таки час?
– Бедный – потому что я его вчера изгваздала, – ответила Соня. – Особенно в лесу ему досталось – затяжка на затяжке!.. А который час – увы, не знаю. Здесь все часы стоят. И мои – тоже.
– И мои, – машинально глянул на запястье Нича. Часы по-прежнему показывали восемь сорок. Он снял их и убрал в карман.
– А почему ты, кстати, спал одетым? – нахмурилась Соня. – И белье не постелил, я ведь специально приготовила.
– Мало ли, – пожал Нича плечами. – Вдруг бы куда бежать срочно пришлось… А белье – что его зря мять, пачкать? – На самом же деле он был настолько вчера выжат физически и морально, что рухнул на диван в чем был и сразу заснул.
– Ладно. Умывайся – и завтракать! К счастью, вода и электричество здесь до сих пор есть.
– А… этот? Витек?.. – нахмурился Нича, вспомнив сон.
– Витя уже завтракает, – сказала Соня, а потом сердито зашептала: – И знаешь что – прекращай! Мы сейчас должны друг за друга держаться, а не ссориться.
– Ладно, ладно, – буркнул Нича и отправился в ванную.
* * *
Пили чай с бутербродами из черствого батона с маслом и сыром. Юрсу Соня налила в миску жалкие остатки борща с последним куском мяса, не куском даже – кусочком. Для волка это была, конечно, не еда, а так – баловство одно. Да и людям на одних бутербродах долго не протянуть, это всем было ясно.
– Я еще картошку нашла, – будто извиняясь, сказала Соня. – В ящике под столом. Но там ее – на два раза пожарить…
– Надо что-то делать, – высказался Нича и сам же поморщился от банальности фразы. Он ожидал встречной подколки от Виктора, но тот, на удивление, остался серьезным и развил Ничину мысль:
– Надо по другим квартирам прошвырнуться.
– Но они же закрыты! – развела руки Соня.
– Значит, надо открыть, – сказал Нича, и Виктор снова его поддержал:
– Я пойду в кладовке и на антресолях пошарюсь – может, найду какой-нибудь инструмент. – Он встал и вышел из кухни. Волк зацокал когтями следом.
– Ничо так! А они и впрямь подружились, – хмыкнул Нича, проводив взглядом странную парочку.
– Мне кажется, волк просто за ним следит, – подавшись к нему, шепнула Соня. – Не доверяет.
– Ты же просила насчет Виктора не того самого… – покрутил Нича ладонью. – А сама…
– Так это ж не я, – улыбнулась Соня. – А волку я – не указ. У него свое мнение на сей счет. Кстати, пока его нет, – оглянулась она на дверь, – расскажи, что ты тогда начал, про поезд… Кто там все-таки ехал?
Нича тоже бросил взгляд на дверь и, понизив голос почти до шепота, вкратце рассказал Соне о двойниках. Девушка по мере его рассказа все больше хмурилась, а когда он замолчал, выглядела совсем расстроенной и даже подавленной.
– Ты чего? – спросил Нича.
– Так… – поморщилась Соня. – Все нормалек.
– Я ж не слепой, вижу, – сказал Нича, и вдруг до него дошло. – Погоди-ка, но если есть такой поезд… если он у каждого есть, то получается, что твоя версия о снотворителях неправильная?..
– Я ведь не знаю, при чем тут этот поезд, – стала оправдываться Соня, хотя видно было, что она подумала именно так. – Может, это такая же нелепица, как и все здесь…
– А может, и нет… – В Ничину голову пришла вдруг неожиданная мысль. – Ты знаешь, на что этот поезд похож? На компьютерную базу данных. Под названием «Николай Бессонов – пятилетние вехи». Ты не смейся, у меня отец – программист, он и меня пытался приобщить к таинству. Вот смотри, некий программист написал программу моей жизни, а под нее заготовил эту таблицу, чтобы заносить результаты. Вот они и заносятся по мере поступления…
– Почему именно через пять лет? Почему не каждый год, не ежедневно, не ежесекундно?
– А может, и такая имеется! Может, это вообще упрощенная модель… – Нича вспомнил вдруг сегодняшний сон. – Потому что на истину моим мозгам флюктуаций не хватает.
– Чего твоим мозгам не хватает? – неожиданно прыснула Соня.
Нича обрадовался, что сумел поднять ей настроение, и собрался закрепить эффект, но тут в кухню вошел Виктор.
– Пойдемте, я нашел инструменты.
* * *
Инструменты были что надо – топор, кувалда, ломик и даже… кирка! Нича обалдел: откуда такой специфический набор в городской квартире? Разве что хозяин шабашил по строительству, а гаража не имел. Хотя таким инструментом не строить, а скорее, ломать… Впрочем, им-то как раз это и было нужно.
Витя вооружился ломом, Нича взял топор.
– Нормалек!.. – хмыкнула Соня. – Мне что потяжелее оставили?
– Тебе пока ничего, – сказал Нича. – Пойдем сначала посмотрим. Не думаю, что до кувалды дело дойдет.
Они вышли на площадку. Виктор направился к соседней двери, но Нича остановил его:
– Это однокомнатная, тут еды много не будет. Надо ту, что напротив нашей попробовать, «двушку».
Витя пожал плечами и уступил Ниче дорогу.
– Прошу!
Нича подошел к обшитой черным дерматином двери квартиры под номером тридцать три. Почесал затылок.
– Вообще-то она внутрь открывается, можно ногой попробовать. Отойди-ка…
