— Мои подопечные куда спокойнее, — заметил Ирвин, — сидят себе по склянкам.
— Да, но готов побиться об заклад, что, освободись они, и через пару часов от Черной Башни не осталось бы и камня. Э, да что там через два часа? — Зимария махнул рукой. — Мигом бы все разнесли! Кого ни попадя здесь не держат, только самых смертоносных созданий. Иногда я думаю: неужели в мире может быть столько нечисти? Откуда она берется? И знаешь что? Большую часть создают люди, — Зимария кивнул. — Колдуны в основном. Все-то им неймется. Сляпают какую-нибудь гадость, полюбуются, а та или сбежит, или от рук отобьется и давай крошить всех подряд, пока ее не уничтожат или не поймают. А тогда переправляют сюда.
— Мне бы хотелось как-нибудь взглянуть на големов, которых ты сторожишь, — сказал Ирвин, — но, должно быть, входить в хранилище никому, кроме тебя, нельзя?
— С чего ты взял?
— Так мне сказал Самаил. То есть я имею в виду, что я не должен пускать в свое никого. Поэтому и решил, что у тебя то же самое.
— Вовсе нет. У тебя хранятся всякие аморфные сущности, которые заключены в хрупкие сосуды, а моих големов никто, даже если и захочет, не освободит, не то что случайно, — объяснил Зимария. — Так что могу показать тебе своих железных монстров. У меня даже есть несколько образцов из Аштора.
— Из самого Черного замка?
Зимария гордо кивнул.
— Знаешь, — сказал он, вдруг улыбнувшись, — я часто говорю о них «мои», словно сам их сделал. Не обращай внимания, ладно? Все-таки семь лет сижу с ними. — Зимария покачал головой и глотнул пива.
— Договорились. Когда мне можно на них посмотреть?
— Когда хочешь, — Зимария пожал плечами. — Хоть сейчас.
— Охотно.
— Тогда заканчивай ужин или как ты это называешь, а я пока допью пиво, и тогда пойдем в мое хранилище.
Ирвин постарался справиться поскорей, так что через четверть часа они с Зимарией уже шли по коридорам, рассуждая о том, что Маор-Агтон — не совсем то место, где хотелось бы провести остаток дней. Вскоре сни добрались до восьмого уровня. Коридоры здесь были выше и длиннее, а двери тускло поблескивали металлом.
— Похоже, здесь хранятся существа пострашнее тех, что доверили мне, — заметил Ирвин.
— Совсем не обязательно, — отозвался Зимария, — скорее всего, они просто большие и не помещаются в другие хранилища. Как мои. Но это не значит, что они опасней остальных. Да и вообще, кто знает, какие из заключенных представляют большую опасность? Пожалуй, только Мираэль.
— Кто это? — спросил Ирвин.
— Он здесь главный, если я не ошибаюсь. Во всяком случае, так просто его не увидишь. Я, например, встретился с ним за все время дважды, — Зимария покачал головой. — И, я тебе скажу, не хотел бы столкнуться с ним еще раз.
— Почему?
— Он выглядит не совсем так, как анкхели, хотя, наверное, является одним из них. Во-первых, Мираэль почти в два раза больше, во-вторых, у него черная чешуйчатая кожа и красные глаза без зрачков. Представляешь: такое впечатление, что на тебя смотрит… даже не знаю, с чем это можно сравнить, — Зимария поежился. — И еще: крылья у него сделаны из стали, и каждое перо заточено, как бритва. Один взмах — и человек распадается на десятки кусочков.
— Ты видел это?
— Да. Однажды в Маор-Агтон проник какой-то колдун, уж не знаю зачем. Думаю, хотел прихватить парочку тварей для личного пользования. Анкхели его вычислили и доложили Мираэлю. Тот появился и, не задавая вопросов, превратил колдуна в кровавое месиво. Я тогда находился на галерее и до сих пор не могу вспоминать это зрелище без страха. Иногда по ночам мне кажется, что Мираэль пришел за мной, хоть я ничего такого и не сделал.
— А во второй раз?
— Что?
— Ты сказал, что видел Мираэля дважды, — напомнил Ирвин.
— А-а, — Зимария кивнул. — Ну, второй раз я видел его издали — он куда-то улетел с парой анкхелей. Удивительно, однако металлические крылья носят его по воздуху не хуже обычных. Не знаю, может, здесь замешано волшебство, но если нет, то они поистине удивительны. Кстати, мы пришли. Это мое хранилище. — Зимария толкнул одну из дверей и пропустил Ирвина в огромный, хорошо освещенный зал, в стены которого были вмурованы толстые стальные прутья, а за ними виднелись создания, тускло отсвечивавшие металлом различных оттенков.
— О-о! — только и смог вымолвить Ирвин, проходя на середину помещения. — И все они… живые? — он обернулся к Зимарии.
— Более, чем хотелось бы анкхелям, — усмехнулся тот. — Да, эти игрушки так и не удалось лишить способности двигаться и убивать. Поэтому они здесь, как я тебе уже говорил. Каждый из них уникален и в своем роде — настоящее чудо. Я изучил их и могу сказать: какие-то люди потратили много времени на то, чтобы заставить эти железяки делать то, что они могут. — Зимария покачал головой и сел в одно из глубоких кресел, стоявших посреди комнаты. — Не хочешь выпить? У меня есть недурное вино. Анкхели снабжают нас всем необходимым.
— Нет, благодарю, — отозвался Ирвин. — Скажи, а новых узников часто сюда привозят?
— За то время, что я здесь, пополнений не было. Видимо, всех злодеев давно переловили. Ты уверен, что не хочешь выпить? — Зимария извлек из маленького шкафчика бутылку.
— Вообще-то, пожалуй, можно, — согласился Ирвин, подумав. — Почему бы и нет?
— Отлично! — Зимария жестом предложил Ирвину сесть в свободное кресло напротив него и достал два хрустальных бокала. — Потом мы рассмотрим всех этих монстров поближе. Я покажу тебе своего любимца. Он в другом зале.
— Здесь есть еще помещение?
— Три. Такова моя вотчина, — Зимария усмехнулся. — Правда, узников, по сравнению с твоей, здесь не много. Всего семнадцать.
— Да, мне-то придется сдувать пыль не меньше чем с пары сотен, — кивнул Ирвин с улыбкой. — Хотя нет, мне даже это делать запретили: какой-нибудь сосуд может покачнуться и упасть, если я дуну слишком сильно.
— Относись к этому серьезно, — посоветовал Зимария, откупоривая бутылку и разливая вино по бокалам. — Твои подопечные действительно смертоносны. Не шути с этим!
— Ладно, — Ирвин кивнул. — Просто я еще не привык… ко всему этому, — он неопределенно помахал в воздухе рукой.
— Понимаю, — кивнул Зимария, поднимая свой бокал. — Предлагаю выпить за твое удачное пребывание в Маор-Агтоне. Насколько это возможно.
— Согласен.
Они чокнулись и выпили. Напиток приятным теплом растекся по внутренностям Ирвина и вызвал легкое головокружение.
— Крепкий, — сказал он, ставя на стол пустой бокал.
— Вовсе нет, — покачал головой Зимария. — Должно быть, ты просто ослаб или переволновался.
— Может быть, — согласился Ирвин. — Не каждый день узнаешь, что навсегда останешься в башне, которую прежде и в глаза-то не видел.
