Когда стемнело, ящер начал снижаться на берег небольшого озера. Он отпустил Сафира у самой земли, и тот благополучно встал на ноги, правда, тут же покачнувшись — то ли оттого, что долго болтался в воздухе, то ли от голода.
Посол спустился со спины дракона и задумчиво посмотрел на плывущую в облаках луну. Сафир взял меч на изготовку, приготовившись к нападению, однако Дьяк скользнул по нему спокойным взглядом и, едва усмехнувшись, сказал что-то ящеру, который тотчас же начал уменьшаться, пока не превратился в ленивца, вразвалку отправившегося собирать хворост, — видимо для костра.
— Простите, что позволил себе похитить вас, лорд, — произнес посол совсем не извиняющимся тоном, — но я подумал, что участь, которая вас ждет после того, что вы устроили в Цирке, слишком незавидна, — он покачал головой. — Зачем вы напали на своего императора?
— Были причины, — отозвался Сафир после паузы. Он не был уверен, что должен объяснять что-то послу только потому, что тот якобы решил помочь ему. — Хотите сказать, будто погубили свою миссию ради того, чтобы спасти мне жизнь? — он недоверчиво ухмыльнулся. — Не смешите!
Дьяк пожал плечами:
— Мы с вами успели сойтись за то время, что вы сопровождали меня. Ваша судьба стала мне небезразлична.
— Больше, чем успешное завершение посольской миссии?
— С ней ничего не случится, — отозвался Дьяк, небрежно махнув рукой. — Все эти дипломатические встречи — всего лишь формальности. Только власть предержащие решают, что им делать и с кем воевать. Если император Камаэль не захочет начинать войну с Казантаром, то и не начнет. Вы могли бы это знать.
Сафир невольно улыбнулся. Для него, конечно, не было секретом истинное положение вещей, хотя он и понимал, что поступок посла мог послужить поводом для императора Урдисабана обвинить Казантар в вероломстве. Но причину всегда можно найти, если в этом есть необходимость, и чьи-либо действия не имеют для этого никакого значения. Тут посол был совершенно прав.
— Значит, вы поступили совершенно бескорыстно? — поинтересовался Сафир, продолжая держать меч наготове.
Дьяк неопределенно улыбнулся.
— А сами вы как полагаете? — спросил он. — Похож я на человека, делающего что-то бескорыстно?
— Не очень, — признался Сафир.
— Почему бы вам не убрать оружие? — предложил посол, взглянув на обнаженный клинок. — Если бы я хотел причинить вам вред, эта железка не помогла бы вам. — С этими словами Дьяк щелкнул пальцами, лезвие окутало зеленоватое пламя, и рукоять мгновенно раскалилась так, что Сафир был вынужден разжать ладонь, а меч упал на землю. — Нужны еще демонстрации?
Сафир отрицательно покачал головой.
— Очень убедительно, — проговорил он, потирая обожженную руку. — Что теперь?
— Можете взять его. Он уже остыл, — сказал Дьяк.
Сафир подобрал меч и с удивлением обнаружил, что посол прав: рукоять оказалась холодной. Он убрал оружие в ножны и сложил руки на груди, вопросительно уставившись на своего «спасителя».
— Так-то лучше, — кивнул посол, — между людьми не должно быть преград, особенно таких острых, как ваш меч. — Он улыбнулся. — Иначе как мы можем доверять друг другу?
— А мы сможем? — Сафир приподнял брови.
— Почему нет? У вас есть причины не верить мне?
— Целое море!
— Ну, пусть так, — легко согласился посол, примирительно поднимая руку. — И все же мне бы хотелось, чтобы мы с вами, лорд, поработали какое-то время вместе.
— Вот как? — проговорил Сафир без выражения.
В это время ленивец принес охапку хвороста и положил на землю перед Дьяком. Посол сел на кочку и, проведя ладонью над хворостом, поджег его.
— Вы колдун, — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказан Сафир.
— Наблюдательность — прекрасное качество, — улыбнулся Дьяк.
Сафир нахмурился. Он ясно увидел в тоне и словах казантарца насмешку, а спускать подобное не привык.
— Не сердитесь, лорд, — проговорил посол, жестом заставляя огонь разгореться сильнее, — это не принесет вам никакой пользы.
— Чего вы от меня хотите?
— Помочь вам.
— Мне?
— Разумеется. Но, помогая вам, я помогу и себе, конечно. Ничто не бывает бесплатным.
— Кроме сыра в мышеловке.
— Совершенно верно, — согласился Дьяк. — Но и за него мышь, как правило, платит собственной жизнью. Итак, скажите, лорд Маград, чего бы вам хотелось больше всего? — посол прищурился, глядя Сафиру в глаза.
— Узнать правду… кое о чем.
— О чем же? Я не смогу помочь вам, если вы будете скрытничать.
— Откуда мне знать, что вы поможете, если не буду? — парировал Сафир. Он пока не мог понять, какую игру ведет казантарец, но было ясно, что тот предложит какую-то сделку.
— Попробуйте — и узнаете.
— Ладно. Можете сказать, как погибли мои родители?
— Разумеется.
Сафир не смог скрыть удивления.
— Я хочу сказать… описать. И причины… — пояснил он, решив, что посол его неправильно понял. — Мне не нужны общие слова о том, что я и так не раз слышал. Я хочу узнать правду.
Дьяк поднял руку, останавливая его.
— Не нужно ничего объяснять, лорд. Я прекрасно вас понял. Ваши родители погибли по приказу одного могущественного лица. И, похоже, его имя вам известно.
— Вы хотите сказать…
Дьяк кивнул.
— Именно так. Не зря же вы напали на императора Камаэля. Как видите, я действительно могу быть вам полезен. Если, конечно, мы договоримся.
— И что я могу узнать… от вас? — проговорил Сафир внезапно севшим голосом.
— Все, что вас интересует, лорд, — ответил посол серьезно, — кроме причин.
— Почему нет?
— Они известны только императору Камаэлю. Но я помогу вам спросить его о них.
— Что… вы имеете в виду?
— Я могу дать вам возможность вновь встретиться с убийцей ваших родителей лицом к лицу. Один на один, без телохранителей, готовых в любой момент окружить своего повелителя кольцом, через которое вы не сумеете прорваться. Как вам мое предложение, лорд? Хотите вы этого?
— Разумеется. Но какова цена?
— Самая приемлемая. Уверен, она более чем устроит вас.
— Назовите! — потребовал Сафир.
— Смерть императора Камаэля, — Дьяк пожал плечами, — то, что совсем недавно не удалось вам.
— Ценой будет то, что я и так хочу сделать? — спросил Сафир недоверчиво.
— Совершенно верно. Так что для вас наша сделка во всех отношениях оказывается выгодной. Вы получите ответы на свои вопросы и возможность мести, и при этом никому ничего не будете должны.
