— Но ты решил лететь дальше, — заметил кто-то из беглецов.
— Да, похоже, я не готов расстаться с нашей птичкой, — кивнул Зимария. — Думаю, теперь, когда анкхели отправились дальше, некоторое время можно чувствовать себя в безопасности. Главное, изменить маршрут. Но я никого не заставляю лететь со мной. Желающие могут действовать по собственному усмотрению.
— С птицей опасней, — задумчиво проговорил Римес.
— Это точно, — согласился Зимария, — но, видимо, я малость разучился ходить пешком.
— И куда подашься? — спросил Ирвин.
— На северо-восток.
— Мимо Казантара?
— Возможно.
— Мне это как раз по пути, — сказал Ирвин.
— Ну, тогда добро пожаловать на борт. — Зимария обвел взглядом остальных спутников. — Кто остается?
Оказалось, что большинство не горит желанием расстаться с птицей и продолжить путь в одиночестве. Хотя оставаться с големом и было опасно, только трое решили покинуть товарищей и добираться до родных мест самостоятельно. Они не верили в то, что анкхели улетели далеко, и считали, что безопасней избавиться от птицы и гондолы.
Люди дождались утра, и отряд разделился. С рассветом трое беглецов, распрощавшись со всеми, ушли в лес, а остальные погрузились в челнок, и Зимария дал голему команду взлетать. Птица тяжело взмахнула крыльями и, сделав короткий разбег, взмыла в воздух. Какое-то время казалось, что она вот-вот рухнет обратно, однако металлические крылья поймали ветер, и голем начал подниматься все выше. Вскоре беглецы уже могли видеть хребет не перед, а под собой. Им открылась великолепная панорама: серые с буроватым оттенком горы тянулись вдоль Залива Печали, словно стеной отгораживая равнины от дувших с него ветров. До самого горизонта простиралось поросшее лесами пространство, пересеченное небольшой извилистой рекой, сверкавшей в лучах утреннего солнца. Погода выдалась на удивление ясная — за ночь небо расчистилось, и теперь на голубом фоне виднелись только три маленьких белых облачка, плывших над заливом.
Зимария поднял подзорную трубу и внимательно осмотрелся.
— Анкхелей не видно, — сообщил он через минуту, — берем курс на северо-восток. Сегодня отличный день!
— Будем надеяться, что таким он и останется, — проговорил стоявший рядом с ним Ирвин.
Он смотрел вдаль, но думал не о погоде и не о крылатых стражах, а о том, что главное испытание ждет его впереди. Если ему удастся добраться до Белой башни, то что он скажет своему господину, как оправдается? И действительно ли он заслуживает прощения, или следовало принять наказание и остаться до конца дней в Маор-Агтоне? Все это ему предстояло выяснить.
Зимария взглянул на своего спутника и хотел что-то сказать, но промолчал. Вероятно, он понял, что мыслями Ирвин сейчас далеко и его реплика относилась к погоде и конкретному дню лишь постольку-поскольку. Он сложил трубу и похлопал товарища по плечу.
— Обязательно будет! — сказал он ободряюще. — Поверь мне.
* * *
Ирвин оставался с Зимарией и другими беглецами, пока они не достигли земель, откуда можно было добраться до Казантара меньше чем за три недели. Здесь он расстался со своими товарищами.
Зимария вызвался немного его проводить. Они шли по узкому тракту, по обе стороны которого возвышались ели и сосны с раскидистыми ветвями. Дул сильный ветер, и на небе собирались дождевые тучи.
— Может, отправишься с нами? — в очередной раз предложил Зимария. Он с остальными теперь собирался лететь на север.
— Спасибо, но я должен вернуться, — покачал головой Ирвин, кутаясь в плащ. У него не было даже лошади, и добираться до Казантара предстояло пешком.
— Пообещай мне хотя бы не делать глупости, — сказал Зимария.
— Не могу. Я ведь собираюсь начать именно с одной из них.
— И преогромной!
— Согласен, — кивнул Ирвин. — Но пойми, для меня важно оправдаться. Я хочу, чтобы хозяин понял, что совершил ошибку. Я не предавал его. Во всяком случае, не так, как ему кажется.
Зимария пожал плечами:
— Он отправил тебя в Маор-Агтон. По-моему, вы в любом случае в расчете.
— Я не хочу рассчитываться с ним, — сказал Ирвин. — В том-то и дело.
— Ладно, — Зимария хлопнул его по плечу и остановился, — тебе виднее. Надеюсь, он не превратит тебя в жабу или что-нибудь в этом роде.
— Я тоже, — искренне признался Ирвин.
— Здесь наши пути разойдутся. — Зимария обернулся на дожидавшийся его корабль. — Желаю тебе удачи, дружище!
— И я тебе. Чем ты займешься?
— Пока не знаю. Подумываю найти тихое местечко и залечь на дно, пока анкхели не забудут обо мне.
— Думаешь, такое случится?
— Очень на это надеюсь. В конце концов, должны же у них найтись дела поважнее! — Зимария усмехнулся.
— Ты теперь сам стал колдуном, — заметил Ирвин.
— Только в одной области, — Зимария машинально покрутил на пальце кольцо. — Возможно, я смогу на этом заработать, но мне бы не хотелось приобретать… широкую известность. Сам понимаешь, почему.
Ирвин кивнул.
— Ладно, — сказал он, — тебя ждут.
Они обнялись.
— Прощай! — Зимария взмахнул рукой и направился обратно.
— Прощай, — отозвался Ирвин, глядя ему вслед.
Ему стало очень грустно и тоскливо, когда он вдруг понял, что остался совсем один. У него было немного еды и воды, а также одеяло и огниво, но вокруг возвышались деревья, а между ними сгущался предгрозовой сумрак, и это не поднимало настроения.
Пора было подумать об укрытии, и Ирвин, в последний раз взглянув на корабль и удаляющуюся фигуру Зимарии, сошел с тракта и углубился в лес.
* * *
Дьяк видел, как согнувшаяся под ударами ветра фигурка приближается к башне. Он сидел у большого круглого окна и смотрел на наползавшие с севера тучи. В последнее время погода только ухудшалась: осень обещала быть холодной и суровой.
— Дорогой, ты будешь еще чай? — спросила Маэрлинна, беря маленький чайник.
— Нет, спасибо, — ответил Дьяк, не оборачиваясь.
— Что ты там увидел?
— Ничего особенного, — Дьяк взглянул на жену и улыбнулся. — Тебе пора отдохнуть.
— Я не устала.
— Тебе нужно меньше времени проводить на ногах, — сказал Дьяк настойчиво. — Прошу тебя. Мне будет спокойнее.
Маэрлинна взглянула на окно и едва заметно нахмурилась: судя по всему, маневр Дьяка не обманул ее.
— Хорошо, — сказала она, ставя чайник на стол, — пожалуй, мне действительно лучше прилечь. — Она поцеловала мужа и быстро вышла из комнаты.
Дьяк слушал ее шаги, пока за дверью не воцарилась тишина. Затем он встал и подошел к окну. Фигурка была уже у самого подножия башни. Дьяк взял серебряный колокольчик и позвонил. Через несколько секунд вошел слуга и остановился в ожидании приказаний.
