“Трудно себе представить, что было бы, если бы все в конце
концов не согласились”, – стремительно подумала Катерина, а не соглашалась,
очевидно, Юлия Духова, представившаяся пресс-секретарем, и Михаил Терентьев,
представившийся невразумительно. Они возражали, а Абдрашидзе настаивал.
– Выборы губернатора Калининградской области, на которых мы
должны победить, состоятся в будущем сентябре, – энергично заговорил
Абдрашидзе, выделяя слово “мы”. – Основной соперник – действующий губернатор.
Все остальные далеко позади и даже за год вряд ли к нему приблизятся. Конечно,
все нужно смотреть, и прессу, и статистику, но в данный момент мы оцениваем
ситуацию так. Мы считаем, что активную кампанию нужно начинать уже сейчас. Под
активной кампанией мы понимаем крупные мероприятия по связям с общественностью,
которые к лету войдут в полную силу и дадут нам возможность набрать необходимое
число голосов. Мы считаем, вернее, так считают наши аналитики, – уточнил
Абдрашидзе, – что второго тура не избежать. Нынешнего губернатора поддерживают
моряки, “челноки” разного уровня, которым он облегчил въезд-выезд в Польшу и
Литву. За нас – промышленные предприятия, женщины, чьи мужья работают на верфях
и на “Янтаре”. По-разному дела обстоят со студентами и военными. Их нужно
привлечь на свою сторону, и это одна из ваших задач. А самое главное, что от вас
требуется, – это продумать и организовать мероприятия, в которых мы будем
участвовать и которые будут максимально полно работать на имидж Тимофея Ильича.
Главное лицо для всевозможных согласований – Юлия Павловна. Она всегда в курсе
всех дел, она согласовывает с Тимофеем Ильичом рабочий график, у нее собирается
вся информация.
“Замечательно, – подумала Катерина, – Абдрашидзе перевел все
стрелки на человека, который нас вообще не хотел. Естественно, каждому из них
интересней, чтобы этим занимались свои – и доверия больше, и денежки “из семьи”
не уходят. Она бы договорчик с кем-нибудь из своих подписала и в карман денежку
положила, за протекцию. А тут Абдрашидзе вперед успел и денежку с Приходченко
взял, но положил в свой карман, а не Юлин. А теперь, как начальник, подсовывает
ей нас и говорит – сотрудничайте! Вот радость-то ей великая…”
– Юлия Павловна, вам слово, – закончил Абдрашидзе.
У Юлии Духовой была идеальная для пресс-секретаря внешность.
Элегантная, представительная, молодая и в меру демократичная, чтобы нравиться
не только завсегдатаям политических тусовок в Швейцарии, но и рабочим с завода
“Янтарь”. Говорила она мягко и доверительно, как с хорошими друзьями. “Очень
профессионально, – решила Катерина. – Интересно, Кольцов с ней спит?”
– У нас есть уже составленный график обязательных
мероприятий, которые нужно провести до Нового года. Я думаю, мы вам его
передадим в рабочем порядке, как и любые другие информационные материалы. Наш
главный принцип – мы идем на выборы с открытым лицом, с поднятым забралом. Мы
не хотим ничего скрывать, утаивать, недоговаривать. Мы готовы делиться любой
информацией и отвечать на любые вопросы. Мы считаем, что такая концепция ляжет
в основу всей предвыборной кампании.
“Вот уж основа так основа. – Катерина даже на Приходченко
взглянула, но он смотрел только на ту сторону стола, как умный пес, ждущий
похвалы или неодобрения хозяина. – Нет ничего более неподходящего Тимофею
Кольцову, чем это “открытое лицо”. О нем никому ничего не известно, даже
пресс-досье за последние несколько лет ничего не проясняет. Мрачный, хмурый,
несимпатичный, очень богатый человек. На черта людям его открытое лицо? Еще
обещания с него какие-нибудь содрать – ладно, хотя может и не выполнить, – вон
какая рожа бандитская, а смотреть, что у него там, за поднятым забралом,
охотников мало найдется”. С Катерининой точки зрения, это было совершенно
очевидно, но с точки зрения предвыборного штаба Тимофея Кольцова поднятое
забрало как раз тянуло на основу избирательной кампании.
– Контактами с журналистами занимается Михаил. Они у него
везде свои, ив Москве, и на месте. Наверное, по мере приближения выборов нам
придется объединить усилия и сотрудников где-нибудь под одной крышей, – Юлия
дружески улыбнулась, – но это уже такие вопросы, которые мы вполне сможем
обсудить позднее, чтобы не слишком загружать Тимофея Ильича.
Абдрашидзе глянул на неподвижного Кольцова и обратился к
Приходченко:
– Олег, ваша очередь.
– Мы очень рады возможности работать с вами, – бойко начал
тот, и было непонятно, к кому он обращается – к Кольцову или Абдрашидзе. – Мы
сделаем все возможное для того, чтобы…
Катерина знала, что встреча затевалась в протокольных целях
– одна сторона должна была увидеть и услышать другую. Поэтому вникать в каждое
слово Олега Приходченко не имело никакого смысла – ничего важного или дельного,
кроме выражения готовности служить верой и правдой, он все равно не скажет.
Зато можно было изучить Тимофея Кольцова.
У него был странный взгляд. Безразличный. Ну, это понятно.
Ему совершенно неинтересна эта пустая встреча, и эти люди, с другой стороны
стола. Он забудет их в ту же секунду, как за ними закроется дверь. Но взгляд у
промышленного магната был не только безразличный. Он смотрел в окно над правым
ухом Приходченко так, как смотрит слепой – смотрит и не видит. Тимофей Кольцов
не просто думает о своем, поняла Катерина, он что-то внимательно изучает внутри
себя. Анализирует. Осмысливает. Рассматривает, бесстрастно и придирчиво. Узнать
бы что… И задача облегчится в сотню раз. Понять бы, как он думает, что
скрывает, зачем ему вся эта канитель.
У него было грубое лицо с резкими чертами –
непривлекательное, но очень мужское. Очки смотрелись на нем ужасно. Он был очень
большой – на голову выше ста семидесяти восьми сантиметров Катерины Солнцевой.
Похож на медведя – неповоротливый и занимающий очень много места. Идеально
скроенный костюм скрывал его явную неуклюжесть. Лишний вес делал его старше.
Модная нынче меж политиков и журналистов харизма даже близко не подступала к
рвущемуся в цари Тимофею Кольцову. “Кто тут в цари крайний? – вспомнила
Катерина. – Никого? Ну, тогда я первый!”
Усмехнувшись некстати пришедшему воспоминанию о бедолаге из
очередного мультфильма, Катерина быстро опустила глаза и незаметно вытерла о
юбку влажную ладонь. Потрясение от того, что клиент застукал ее в тот момент,
когда она издевалась над его службой безопасности, не прошло даром. Ей еще
предстоит выслушать много “теплых слов” от Саши Скворцова, что тоже к
спокойствию не располагало.
С людьми уровня Тимофея Кольцова Катерине приходилось
встречаться всего пару раз, да и то за одним переговорным столом она с ними
никогда не сидела. Теперь самое главное – не завалить работу. А завалить ее
очень легко, еще легче, чем представляла себе осторожная Катерина. Юлия Духова
– бо-ольшая проблема, особенно если она действительно “в курсе всех дел Тимофея
Ильича” и лозунг “На выборы – с открытым лицом” ее идея. Михаил Терентьев –
проблема поменьше, но тоже существенная. Память о голодных журналистских годах
украшает его физиономию и запястье. Он будет рвать, тянуть, грызть, кусать,
только бы побольше, поскорее и потом убежать подальше. Таких, оставшихся
голодными после президентских, всех озолотивших выборов, было много. Более
талантливые/ вроде Терентьева, оказались в выборных штабах депутатов, мэров и
губернаторов. Или на телевидении, приютившем всех сирых и убогих в политических
программах самого разного направления. Конечно, вряд ли Михаил Терентьев сам себе
враг и будет воровать у такого монстра, как Тимофей Кольцов, открыто, но все
равно с ним придется осторожничать и перестраховываться.
