Катерина, усмехнувшись, пошла к двери, но остановилась,
взявшись за ручку.
– Если б не моя чудовищная алчность и жажда наживы, я бы
послала вас к черту вместе с вашим кандидатом. Но страсть к деньгам сильнее
меня. Поэтому я постараюсь взять себя в руки и начать работать на него. Но
заметьте, – она смешно подняла палец, цитируя какой-то фильм, – не я это
предложила!
Дверь за ней закрылась. Приходченко бросил на стол идиотскую
лупу и посмотрел на Скворцова.
– Она узнала о новом клиенте?
– Полчаса назад.
– Что-нибудь говорила?
– Ругалась. Он ей не нравится.
– Пусть понравится. На нее весь расчет. Она будет держать
вас в курсе всех дел, только если его окружение будет ей доверять. Вы же
говорили, что в отношениях с людьми ей нет равных.
– Так и есть.
– Так пусть она работает с его окружением как можно больше и
как можно быстрее начинает. Если ее допустят непосредственно к нему, считайте,
что мы выиграли.
– Ну, это вряд ли. Сами понимаете, подойти к нему близко
очень трудно.
– Мы поможем. Если кто-то будет мешать, мы его спокойненько
уберем, а ее надо по возможности продвинуть поближе. Хорошо бы в постель к нему
пристроить.
– Я вам говорю, что он ей совсем не нравится! А она не
проститутка и не нищенка, чтобы внезапно начать спать с деньгами! Так что
выбросите это из головы – спать с ним она не станет.
– А что это вы так разгорячились? Сами небось не прочь? Или
уже? Или жалко девочку, умницу и красавицу? Служенье муз не терпит суеты,
милейший, а уж тем более служение политике. Так что действуйте, как
договаривались, да смотрите, чтобы не мешал никто, особенно второй. И звоните,
звоните чаще, держите нас в курсе! И не суетитесь, поспокойнее, без нервов,
ей-богу!..
– Ладно, хоть бога-то всуе не поминайте…
* * *
В субботу Катерина встала поздно. Родители никогда не будили
ее по выходным, зная, что, разбуженная раньше срока, Катерина будет все утро
злиться и ныть, как надоедливая осенняя муха, готовая в любую минуту то ли
укусить, то ли впасть в спячку. Поэтому когда она спускалась из своей
“светелки”, как называла второй этаж Марья Дмитриевна, ее мать, завтрак был уже
давно съеден и забыт и родители садились во второй раз пить кофе.
Почему-то, во сколько бы Катерина ни встала, она всегда
попадала именно к этому моменту и радовалась, как маленькая, упоительному
запаху кофе, и зычному отцовскому басу, и клацанью собачьих когтей по
деревянным полам, и легкому, интеллигентному перезвону чашек, взятых по случаю
субботы и хорошего настроения из бабушкиного дрезденского сервиза.
Ах, как это было здорово – проснуться субботним сентябрьским
утром на даче и смотреть, как, отражаясь от чего-то за окном, плещется на
потолке жидкое пятно света – напоминание об уходящем лете, и как прижимается к
стеклу разноцветная ветка клена, а за ней виден кусок неба, такого синего и
осеннего, что оно кажется ненастоящим, и слушать, как внизу, на кухне, родители
негромко переговариваются о чем-то, и отец очень старается говорить тихо, но
все равно гудит гулким басом, как из бочки.
Когда-то он специально учился так говорить, чтобы было
слышно во всей аудитории, до самого последнего ряда.
Шлепая босиком в ванную и ежась от радостного и прохладного
ощущения гладкого деревянного пола под ногами, Катерина продумывала план на
день.
– Есть ли у вас план, мистер Фикс? – спросила она свое
отражение в зеркале, выдавливая на щетку зубную пасту. Катерина любила
мультфильмы. – Да у меня три плана!
Нужно будет дочитать до конца документальную эпопею под
названием “Как я стал олигархом. Несколько эпизодов из жизни Тимофея Ильича
Кольцова”. Еще нужно помыть машину и хитростью и лестью заставить отца
прочистить карбюратор – ее “девятка” уже с неделю упорно глохла в пробках, и
Катеринины подозрения пали именно на карбюратор. Еще нужно изобразить
что-нибудь необыкновенное на обед, к которому скорее всего приедут сестра Даша,
зять Митя и племянница Санька.
Еще хорошо бы “познать самое себя”, как называла моменты
долгих дочкиных раздумий Марья Дмитриевна, и выстроить свое отношение к
проблеме Тимофея Кольцова и работы на него.
Что-то странное было в том, как вчера вели себя начальники,
как переглядывались и темнили. И решение они приняли без нее. Зачем? Она –
доверенное лицо, третий человек в бизнесе, глупо думать, что они хотят ее
обойти, им без нее не справиться. Тогда что?
– Катерина! – заорал снизу отец, радуясь возможности
продемонстрировать свой необыкновенный бас. Очевидно, они услышали, как она
шлепает по полу. – Кофе готов. Давай!
– Я даю! – закричала в ответ Катерина. – Умываюсь!
И совсем близко, у лестницы, раздался звучный голос матери:
– Почему в этой семье никто не может говорить потише?
В этой семье действительно никто не мог говорить тихо – все
орали. И не по злобе душевной, а в силу темперамента и традиций. Митя, Дашин
муж, долго не мог привыкнуть – ему казалось, что все Солнцевы вот-вот
подерутся, а они даже не понимали, что его удивляет. Всю жизнь все они громко
разговаривали, смеялись от души и от души же ругались. Правда, справедливости
ради надо сказать, что ругались они редко. Сколько помнила себя Катерина,
столько помнила бурные кухонные обсуждения каких-то научных проблем, которые
родители вели каждый вечер. Бабушка, нежнейшее, добрейшее, возвышенное
создание, время от времени пыталась их урезонить – пожалейте детей, расскажите
им за ужином про курочку Рябу или Спящую Красавицу.
А родители продолжали рассказывать о том, почему никогда не
упадет Пизанская башня, какое сечение у пирамиды Хеопса, куда девались
сокровища майя, отчего, собственно, отрекся Галилео Галилей и по какому
принципу расположен каскад фонтанов в Петергофе.
Первого сентября на первом в своей жизни уроке Катерина
прочитала букварь от титульного листа до фамилий корректоров и редакторов и со
скуки затеяла драку с соседом.
Так началась для нее школа и так продолжалась все десять лет.
Воспитанная в обстановке абсолютной и безграничной свободы,
при которой они с Дарьей всегда имели право на собственное мнение, неизменно
уважавшееся и родителями, и бабушкой, Катерина не могла понять, почему после
школы нужно непременно идти собирать макулатуру. Ведь все равно макулатура
сгниет в сарае за школой! Это все знают… А времени нужно потратить массу.
Или зачем наизусть заучивать обязанности дневального по
роте, когда понятно, что дневальными по роте им с сестрой не быть никогда.
И зачем читать глупые и плохие книги, да еще высасывать из
пальца какие-то сверхидеи, когда можно читать умные и хорошие и из пальца
ничего не высасывать?
