Шествие замыкал взвод ветеранов. Шесть рядов старых воинов, чьи заслуги перед отечеством позволили им продолжить службу в столичном гарнизоне. По большей части они состояли в почетных караулах, выполняя роль дворцовых достопримечательностей. Ветераны были одеты в красные с золотыми галунами камзолы до колен, высокие меховые шапки и черные с подковками сапоги, благодаря которым на парадах взвод печатал каждый шаг, за что ветераны получили в народе ироничное прозвище «жеребцы». На плечах они несли алебарды – такие же малоэффективные в бою, как и сами престарелые воины.
На границе третьего и второго ярусов Ялгаада была сооружена триумфальная арка, в барельефах которой скульптор запечатлел победу над носферату при Комариных Топях. Ее венчала мраморная фигура Дьяка, выполненная в полный рост. В одной руке Железный Герцог держал щит, а в другой – отрубленную голову вампира. Когда Дьяк проезжал через арку, народ начал буквально бесноваться от восторга, и стражникам пришлось применить силу, чтобы сдержать натиск толпы.
Вступив во второй ярус, Дьяк развязал увесистый мешок с мелкими монетами, притороченный к седлу его лошади, и принялся разбрасывать сверкающие пригоршни направо и налево. Это вызвало еще больший восторг.
Чем дальше двигалась процессия, тем роскошнее было убранство улиц. Из окон свешивались разноцветные флаги, многие жители украсили свои дома большими шарами из легкой ткани. На дорогу перед Дьяком ежесекундно падали букеты цветов. Колокольный звон усиливался: ближе к центру города находилось больше храмов.
Процессия извивалась по улицам Ялгаада, с высоты птичьего полета походя на гигантского пестрого дракона, голова которого сверкала сталью гвардейских доспехов. Через час после того, как будущий король въехал в городские ворота, она достигла наконец Храмовой площади, где и должна была совершиться главная церемония этого дня.
* * *
Верховный Жрец стоял перед витражным окном, часть стекол которого была оставлена прозрачными, чтобы через них можно было незаметно наблюдать за верующими, собирающимися на площади. Толпа внизу пестрела всеми мыслимыми цветами и оттенками – такой праздничный вид город не имел уже очень давно.
Негромкий кашель за спиной заставил Верховного Жреца обернуться. Барон Бригельм с достоинством поклонился и приблизился. Как всегда, он держался очень прямо, отчего казался выше, чем был на самом деле. Жезл власти он держал под мышкой, руки же сцепил на животе. Его темные глаза смотрели на Верховного Жреца с ожиданием.
– А, это ты, – проговорил священник, кивнув. – Ну, что? – В его голосе отчетливо чувствовалось волнение, фигура Верховного Жреца выдавала владеющее им напряжение.
Великий Магистр выдержал короткую паузу, а затем медленно поклонился всем корпусом.
– Все идет по плану, мой господин, – проговорил он низким хрипловатым голосом. – Человек, о котором мы говорили, будет доставлен через минуту. Артас сопровождает его.
Великий Жрец поморщился.
– Неужели это так необходимо? – спросил он раздраженно. – Почему он настаивает на аудиенции?
– Мой господин, он хочет удостовериться, что боги одобряют то, что ему предстоит совершить.
– Да-да, мы говорили об этом! – священник махнул рукой и посмотрел через витраж на площадь. – Герцог скоро появится.
– Мы успеем, – сказал барон, угадав скрытый смысл фразы.
– Никто не должен заподозрить Храм.
– Об этом позаботятся. Все проходы будут завалены, как только свершится неизбежное.
Великий Жрец резко обернулся и пристально посмотрел на барона:
– Ты так уверен в успехе?
– Разумеется, мой господин. Что может пойти не так?
– Да все, что угодно. Боги! Да в делах такого рода всегда что-нибудь идет не так! – Голос Великого Жреца неожиданно сорвался.
Барон Бригельм молча ждал продолжения.
– Где он? – нетерпеливо спросил священник, отходя от окна и усаживаясь в кресло.
– Мне позвать его?
– Разумеется.
Великий Магистр подошел к двери и, приоткрыв ее, что-то негромко сказал. Тотчас в комнату вошел начальник телохранителей герцог Артас в сопровождении двух храмовников. С ними был высокий худой мужчина с коротко стриженными волосами и бородкой клинышком. Он был в сером камзоле и коротком шерстяном плаще. Никакого оружия при нем, естественно, не было.
Великий Жрец вгляделся в черты его лица. Посетитель казался бесстрастным, в нем было заметно ни благоговения, ни волнения, ни страха. Он прямо взглянул в глаза священника – без вызова, но и без трепета.
– Как тебя зовут? – спросил Великий Жрец, выдержав паузу.
– Велерий Каан, – ответил человек с почтительным поклоном.
– Откуда ты?
– Я родился в Малдонии, господин. В местечке под названием Раззма.
– Чем ты занимаешься?
– Я наемник, господин.
– Живешь в Ялгааде?
Посетитель едва заметно пожал плечами:
– Когда как, господин. Моя работа вынуждает меня много путешествовать.
– Понимаю. – Великий Жрец побарабанил пальцами по подлокотнику. – Как тебя нашли?
– В последние годы я имел честь состоять в тайном Ордене храмовников.
– Ты один из Тайных? – Священник и так прекрасно знал, кто стоял перед ним, но считал необходимым лично побеседовать с тем, на кого возлагал столь огромные надежды. Велерия Каана проверяли не одну неделю, и не было нужды испытывать его более, но этот человек пришел для благословения и ожидал более или менее продолжительной аудиенции, в течение которой должны были разрешиться его последние сомнения. Великий Жрец понимал, что тот колеблется не случайно: даже профессиональный убийца хотел знать, почему герой Малдонии должен быть убит во славу богов. Священнику предстояло убедить его в необходимости подобного шага. Он готовился к этому целый день и теперь собирался обрушить на Велерия Каана всю мощь своей аргументации.
– Почему ты принял наше предложение? – спросил Великий Жрец тихо. Он заметил, как убийца невольно подался вперед, прислушиваясь. Психологическое преимущество было достигнуто.
– Я служу Храму, – ответил Велерий Каан. Он понимал, что это всего лишь предисловие.
– Многие служат, – проговорил Великий Жрец.
Убийца молчал.
– Ты веришь в то, что герцог Дьяк должен быть убит во славу Малдонии?
– Я надеялся, что вы убедите меня, господин.
Великий Жрец ждал подобного уклончивого ответа.
– Этот человек, – заговорил он, тщательно подбирая слова и следя за реакцией собеседника, – чужеземец. Им руководят личные амбиции. Он убил законного наследника и узурпировал трон. – Священник замолчал, давая Велерию Кану возможность ответить.
– Народ любит его, – сказал убийца, пожав плечами. – Он умеет побеждать.
