— Все оставайтесь на первом этаже, — сказал он Сенегарду и его спутникам. — Вы только помешаете. Риния поможет мне.
Никто не стал с ним спорить.
Поднявшись по узкой деревянной лестнице на второй этаж, он пинком открыл дверь комнаты, в которой лежал Шолли-Стром, и приветственно кивнул сидящим у кровати раненого Ринии и Хемиле.
— Как он?
— Плохо, — последовал приглушенный ответ. — Опять начинается лихорадка. Вы привезли?
Вместо ответа Айвонир вынул из-за пояса флягу и показал девушкам.
— Пора, — сказал он. — Принесите свечи и уголь.
Риния встала и быстро вышла из комнаты. Через минуту недалеко хлопнула дверь, а затем, спустя какое-то время, ещё раз. Айвонир расстегнул на раненом рубашку и, отвинтив на фляжке крышку, вылил содержимое в глиняную миску, стоявшую рядом с кроватью. Вошла Риния, она принесла то, о чём просил Айвонир. Он поставил свечи в изголовье и, чиркнув огнивом, зажёг их. По комнате начал распространяться запах вплавленных в воск ароматических масел. Кусочком угля Айвонир нарисовал на теле Шолли-Строма магические знаки. Затем окунул пальцы в кровь вампира и провёл ими по ране на руке. С его губ полетели слова заклинания, читаемого на древнем колдовском языке. Воздух в комнате задрожал, стал плотным и почти осязаемым. Айвонир разжал Шолли-Строму зубы и влил в рот кровь. Тело баргустанца охватила мелкая дрожь, словно мучившая его лихорадка усилилась в несколько раз, затем из кожи полилось зеленоватое сияние, распространяя удушливый и в то же время сладковатый запах разложения. Голос Айвонира зазвучал громче, он словно приказывал кому-то незримому. Раздался тихий протяжный стон, пламя свечей затрепетало и погасло. Воздух снова стал прозрачным, и Риния с Хемилой ощутили приятный аромат. Зеленоватое сияние развеялось и исчезло, дышать стало легче.
Айвонир замолчал и пощупал у Шолли-Строма пульс.
— Наложи новую повязку, — сказал он Ринии. — Лихорадка может возобновиться. Оборотнем он не станет, но за ним нужен уход.
Риния кивнула. Айвонир ещё раз пристально взглянул на баргустанца и вышел.
Где-то за глухими стенами, у горизонта, ещё плыла полная луна, бледный свет сочился сквозь чернильные облака, питая силу и кровожадную ярость рыскающих по лесу оборотней. Но на востоке уже поднимался диск солнца, и под напором его лучей небо светлело, тьма отступала, и мир забывал о холоде ночи и её мрачной власти.
ГЛАВА 15
Отряд разделился
Через три дня Шолли-Строму стало лучше. Он даже выходил на улицу подышать свежим морозным воздухом. Так что в конце недели в честь его выздоровления решили устроить торжественный обед. На него пригласили и герцога Вебертрейка, но тот отказался под предлогом важных дел. Но Айвонир с удовольствием принял приглашение. Все эти дни он ходил довольный — то ли оттого, что к нему вернулись его Драгоценные записи, то ли ещё по какой-то, неведомой остальным, причине.
Хемила несколько раз заговаривала о том, что нужно спешить в Землю Волка, но волшебник неизменно отвечал, что ещё не готов. Он объяснил, что, хотя за время отсутствия Сенегарда и его отряда он раздобыл недостающий ингредиент, на приготовление зелья нужно ещё несколько дней.
— Осталось совсем недолго, — пообещал он Хемиле.
Во время обеда, устроенного в честь выздоровления Шолли-Строма, Айвонир выглядел взволнованным и торжественным. Наконец он обвёл всех взглядом и, улучив подходящий момент, сказал:
— Мне бы хотелось, чтобы вы присутствовали при ритуале, который я собираюсь провести сегодня ночью, — в его голосе прозвучала важность. — Это редчайший случай, который может больше не представиться.
— Вы имеете в виду… э… излечение вампира? — уточнил Орманар, заметно оживившись.
— Да, сына герцога.
— А он не будет против? — спросил Сенегард.
— Кто, сын герцога? — удивился Айвонир.
— Нет, сам герцог.
— А, я с ним уже переговорил. Сказал, что вы необходимы для ритуала. Он особенно не расспрашивал. Для него главное, чтобы Беллофрейн стал прежним.
— Что ж, мы с удовольствием принимаем ваше приглашение, — сказал Сенегард. — Я, конечно, не могу говорить за всех…
После этого каждый выразил своё согласие присутствовать на ритуале «воскрешения» Беллофрейна.
После обеда Айвонир покинул Сенегарда и его товарищей, сказав, что ему ещё нужно проверить, всё ли готово.
— А вы отдохните, — посоветовал он. — Думаю, зрелище предстоит то ещё.
— Может, ещё не поздно отказаться? — спросила Риния с надеждой, когда маг вышел за дверь. — Как вы считаете? — обратилась она к стоявшим рядом Сенегарду и Шолли-Строму.
— Думаю, теперь уже ничего не поделаешь, — отозвался эльф, хитро подмигнув баргустанцу.
— Да, нельзя идти на попятную, — согласился тот, кивая. — Что о тебе подумает маг?
— Плевать! — Риния поморщилась. — Ладно, раз уж согласилась… — она махнула рукой. — Пойду и вправду отдохну, — она взглянула на Сенегарда, но тот сделал вид, что не слышит её. В последнее время он чувствовал, что ему куда ближе по духу воинственная Хемила, которая как раз в это время сидела в кресле, ощупывая свою почти зажившую руку.
Когда Риния ушла в свою комнату, Сенегард подошёл к Хемиле и сел на подлокотник.
— Ещё болит? — спросил он.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Скоро можно будет снимать все эти дурацкие повязки, — сказала она. — Ненавижу такие периоды!
— Какие?
— Вынужденного безделья, — ответила Хемила. — Я даже лук не могла натянуть сколько дней! Наверное, теперь уже даже в дерево не попаду с тридцати футов.
— Ну, это ты преувеличиваешь, — рассмеялся Сенегард.
Девушка улыбнулась.
— Может, и так, только я себя чувствовала совершенно бесполезной, когда мы возвращались из логова. Да и в замке я даже не могла толком ухаживать за Шолли-Стромом, а ведь рана к тому времени почти затянулась. Всё приходилось делать Ринии.
— Тебя порезали гораздо серьёзней, чем тебе кажется, — сказал эльф серьёзно. — Хорошо, что с нами был Орманар, у которого оказались лечебные зелья. Ты же помнишь, он говорил, что была задета мышца, если бы она неправильно срослась…
— Да-да, — перебила его Хемила, досадливо поморщившись. — Я бы никогда уже не смогла натянуть лук, прилично драться на мечах и так далее. Не напоминай, пожалуйста.
— Многим девушкам всё это делать ни к чему.
— Ну да! — Хемила фыркнула. — Слышала я уже эти речи не раз, спасибо, что напомнил! Конечно, девушка должна сидеть дома, шить, вязать и говорить, только когда её спрашивают. Благодарю покорно!
— Извини.
Хемила удивленно посмотрела на Сенегарда.
