— Тогда тебе нужно идти в полицию.
— Нет!
— Сулис…
— Думаешь, я не пробовала? Они считают меня… в последний раз они ясно дали понять, что я все выдумываю!
Сулис покраснела, вспомнив инспектора, который посматривал на часы и вместо записи ее рассказа чертил в блокноте каракули.
— Считают меня истеричкой. Они не понимают, не хотят ко мне прислушаться! Тот человек здесь, и только я знаю, как он выглядит.
Уточки столпились у берега, селезни щеголяли яркими зимними нарядами. Сулис отломила кусок и покрошила, наблюдая, как крупные особи впереди хватают крошки.
— Эту не забудь. — Джош показал на маленькую лысуху.
Сулис бросила птицам еще хлеба, стараясь никого не обделить. Ей нравилось смотреть, с какой жадностью утки набрасываются на еду. Простые, бесхитростные создания, они были свободны. Рассказав свою историю, Сулис и сама почувствовала себя свободнее.
Джош молчал, переваривая ее рассказ. Они прошлись вдоль Полумесяца, спустились в город, двигаясь от рынка к галерее, где какое-то время праздно шатались по выставке чертежей и рисунков.
Один из рисунков был сделан рукой Джонатана Форреста. Он изображал Круг, и Сулис решила всмотреться в рисунок внимательнее, но его сложность — все эти линии и углы — почему-то раздражала ее. Словно под ее взглядом линии постоянно двигались.
— Пора домой, — сказала она, когда они вышли на улицу.
Джош брел по проезжей части, рядом с тротуаром.
— Сулис, мы должны разобраться до конца. Выяснить, действительно ли это он.
— И ты мне не веришь?
Джош покачал головой.
— Не в этом дело. Я спросил Тома о том человеке. Оказалось, это местный бродяга. Он вечно болтается вокруг музея и совершенно безобиден. Малый был тут задолго до тебя, а значит, он точно не убийца. Да и мужчина в автобусе может оказаться кем угодно.
Сулис посмотрела на Джоша.
— Не бойся ты так, — сказал он.
— Я не боюсь.
— Нет, боишься. С того самого дня, когда все случилось, тебя мучает страх. Если ты не перестанешь бежать, если ты не остановишься — то всю жизнь будешь оглядываться назад.
Джош отскочил от проезжавшей машины, из-под колес полетели брызги, но он даже не заметил.
Сулис от волнения не могла даже разозлиться по-настоящему.
— Ты действительно так думаешь?
— Нужно убедиться. Мы расставим капкан.
— Капкан?
— Ловушку. Снимем его на камеру системы видеонаблюдения. Положись на меня.
— В термах?
— Где ж еще?
Сулис вздрогнула. Теперь она и впрямь испугалась не на шутку. Сулис смотрела на Джоша сквозь внезапно припустивший дождь. Мимо сновали машины, пешеходы толпились на тротуаре.
— Нет.
— Почему?
Сулис отвернулась и побежала, но Джош не отставал.
— Почему, Сулис?
— Не хочу! И ты не посмеешь. Ты ничего не станешь делать, не посоветовавшись со мной, ясно?
От холода и страха Сулис бил озноб. Быстро перейдя улицу, она, не оглядываясь на Джоша, ступила на мост.
— Ну вот, снова убегаешь, — раздался сзади его голос.
Она остановилась, сошла с моста и свернула на широкую прямую Грейт-Палкни-стрит. Словно упорядоченная красота домов могла унять сбившееся дыхание, заставить сердце стучать реже.
Джош больше ее не преследовал.
— Я позвоню завтра! — крикнул он, остановившись на углу. — Пора кончать с этим так или иначе.
Когда Сулис обернулась, его уже не было.
Она медленно побрела домой. Луна, пробиваясь сквозь облака, освещала крыши и дымоходы. Толпа зрителей, вывалившаяся из дверей театра после дневного спектакля, обдала ее теплом.
Саймон стоял в вестибюле с пожилой соседкой снизу.
— Спасибо, Джоан, я ненадолго. — Обернувшись, Саймон заметил ее. — А, вернулась. Хочешь осмотреть подвал?
— Подвал?
Саймон показал ключ.
— Фундамент Джонатана Форреста. Я решил, что следует осмотреть его до того, как сюда явятся рабочие.
Сулис вышла за ним на улицу, спустилась во внутренний дворик — раньше через него в дом заходили слуги. Нижняя квартира пустовала, владелец большую часть времени жил в Лондоне. Однако Саймон подошел к стене ниже уровня мостовой. В стене виднелись две двери. Саймон открыл одну, и они заглянули внутрь грязного закутка, откуда пахло углем. В углу блестели черные глыбы.
— Так, с этим ясно. — Саймон закрыл дверь и вставил ключ в замок соседней. — Надо же, как туго. — Дождевые капли стекали по его пальцам. — Знал бы, захватил зонтик. Посвети-ка, Сью.
Сулис держала фонарик и смотрела, как Саймон сражается с замком. На самом деле она прислушивалась — наверху кто-то обходил площадь по кругу. Осторожные, неторопливые шаги. Медленные, словно незнакомец разыскивал нужный дом.
— Ну вот, готово.
Ключ со скрипом повернулся. Шаги смолкли. Кто-то стоял прямо над ними на мостовой. Если она отступит назад, то увидит его…
— Вперед, — сказал Саймон, отжимая покосившуюся дверь; дерево заскрипело по камню. Вошел, протянул руку за фонарем. — Ну, где ты там?
Если она шагнет назад и поднимет голову, они окажутся лицом к лицу. Он будет стоять над ней в своем темном пальто, лицо испещрено оспинами и шрамами. Впрочем, возможно, это просто жилец, выгуливающий собаку, или Джош, решивший проследить, как она дойдет до дома.
Сулис протянула Саймону фонарик. Раздался щелчок. Грубые каменные стены подвала уходили в темноту.
— Поразительно! — воскликнул Саймон и осторожно ступил на песчаный пол. Сулис последовала за ним.
Размер подвала превзошел их самые смелые ожидания. Помещение было захламлено старыми матрасами и сломанной мебелью. В воздухе висел запах пыли и сладкая вонь плесени.
Саймон пошарил по стене в поисках выключателя. Наконец свет зажегся, но слабенькая лампочка не прогнала мрак из углов.
— Да, строили на века, ничего не скажешь. — Саймон провел рукой по стене. — Не так уж и сыро. Я рассказывал, что тут пришлось разравнивать землю? Изначально холм пологий, впрочем, за пределами Круга он таким и остался.
Сулис кивнула. Она могла думать лишь о том, что глубоко под землей, возможно, прямо под мостовой. Это совсем не то, что подняться высоко в небо и вообразить, будто умеешь летать.
Саймон со скрежетом отодвинул с дороги стол и принялся изучать песок под ногами.
— Здесь проложат трубу, небольшую. Смотреть особо не на что — твой приятель Джош будет разочарован. Кстати, почему он не учится? Мне показалось, он смышленый малый.
