— Лис, зачем тебе платье?
Я лукаво улыбнулась, наблюдая, как портной упаковывает мои вещи.
— Как «зачем»? Сегодня мы с тобой будем отдыхать!
— Может, не надо? Клим и Дар не одобрят.
Я отмахнулась от слов подруги.
— Забыла их спросить! Я уже взрослая девочка и имею право на отдых вне их компании.
Муна вновь постаралась воззвать к моему разуму.
— Лис, Клим все-таки твой наставник!
Но мой разум находился вне зоны доступа, и Муна это скоро поняла и перестала нудить. Мы вернулись в корчму и, поднявшись в отведенную нам комнату, с радостью обнаружили там ванну, наполненную горячей водой. Быстро вымывшись, я надела платье и присела к зеркалу, стараясь хоть что-нибудь сделать со своими волосами. Муна была уже готова. Ей-то легко: зачитала заклинание — и готово. Да и волосы у нее сами по себе были прекрасным украшением.
— Лис, у меня есть для тебя подарок.
Она сделала пасс рукой, и мне на ладони легла серебряная заколка для волос. На ее конце красовалась хрустальная снежинка, к которой крепились две серебряные цепочки, усеянные по всей длине хрустальными шариками. Я подобрала несколько прядей и заколола их. Муна посмотрела на меня с восторгом.
— Ты прекрасна!
Я усмехнулась.
— Спасибо. А ты похожа на маленькую фею летнего луга. Ну что? В путь?
Муна кивнула, и мы отправились навстречу приключениям. Если бы я знала, чем это все закончится, то заперлась бы в комнате и забаррикадировала дверь.
— Так, и где здесь хоть одно приличное заведение?
Муна смутилась.
— Не знаю. Я никогда не покидала дворца.
— Понятно. Тогда идем туда, где много шума и музыки.
Мы направились вдоль мощеной улицы. Через пару кварталов мое внимание привлекли громкая музыка и веселые голоса. Я резко свернула в переулок, и мы оказалась перед небольшим деревянным строением.
— Ну вот мы и пришли! — обрадовалась я.
— Ты что?! Это же кабак! Здесь устраивают драки, пьют и неприлично выражаются! — ужаснулась Муна.
Я усмехнулась.
— Дорогая, ты просто ни разу не была в клубах моего мира. Там, откуда я родом, ваше заведение посчитали бы приличным!
Схватив ошалевшую девушку за руку, я толкнула дверь и вошла. На секунду в кабаке повисла тишина. Не обращая внимания на восхищенные взгляды, я прошла к стойке.
— Эй! Уважаемый! — позвала я бармена, похожего на бочонок.
— Чего желает госпожа?
— Госпожа желает чего-нибудь покрепче разбавленного вина. Надеюсь, у вас такое найдется.
— Конечно, найдется. Только вы же понимаете, что это будет стоить намного дороже вина? — спросил бочонок, окидывая нас масленым взглядом.
Я брезгливо поморщилась, и кошелек покинула еще одна монета. Бармен жадно уставился на золотой.
— Этого хватит?
— Конечно, госпожа! — Он сцапал золотой и, нырнув под стойку, вытащил на свет бутылку темного стекла. — Самое лучшее!
Я взяла бутылку и, заказав еще и фруктов, потащила Муну за свободный столик. Мы допивали вторую бутылку местного мартини, когда я заметила в углу толпу моряков, делающих ставки.
— Что там происходит?
Я встала и направилась к дальнему столику. И не поверила своим глазам: двое молодых парней играли в нарды! Такая родная игра моего бывшего мира! Один из игроков проиграл и с позором удалился из-за стола. Оставшийся игрок, закутанный в темный плащ с глубоко надвинутым капюшоном, смахнул со стола свой выигрыш.
— Кто следующий? — спросил он. Его голос был глухим и рокочущим, как морской прибой.
— Я с тобой сыграю, — сказала я, присаживаясь напротив.
— У тебя есть что поставить, хозяйка зимней ночи?
— Есть. — Я вытащила кошель и кинула его на стол.
Мой соперник кивнул, соглашаясь со ставкой, и игра началась. Поначалу он играл с ленцой, словно делал мне одолжение, будучи уверенным в своей победе. Это была его ошибка. Не он один такой ушлый в этой игре. Вот и поплатился — проиграл партию.
— Ты отлично играешь. Может, сделаем игру интересней?
— Что ты можешь предложить? — оживилась я.
Мой оппонент вытащил из складок плаща медальон в виде восьмиугольной звезды с топазом в сердцевине.
Муна ахнула:
— Лис! Это артефакт! Я читала о нем в книгах. Это Камень Врат!
— Даже так? — сказала я, разглядывая невзрачное украшение. — Серьезная ставка. Все, что я выиграла, поверх твоего артефакта.
Соперник засмеялся:
— Не пойдет! Золото меня не интересует.
Я удивленно приподняла брови.
— Тогда чего ты хочешь? Мне больше нечего тебе предложить!
— Ты неправа. Мой артефакт против нее! — И он указал на застывшую от ужаса Муну.
Я нахмурилась.
— Это невозможно. Муна, пошли отсюда.
Я встала из-за стола.
— Боюсь, что это невозможно! — Соперник вскочил со своего места и, прежде чем я успела хоть что-то сделать, схватил девушку и активировал артефакт. На моих глазах Муна исчезла вместе с незнакомцем.
Я стояла, не зная, что предпринять. Бежать за Климом и Даром?! Но бежать мне никуда не пришлось. Дверь в кабак сорвали с петель, и в зал ворвался взбешенный Клим. При виде наставника меня прошиб холодный пот. Однажды я уже видела его в таком состоянии, но тогда рядом был Лот.
— Алиса!!! — Голос был подобен раскату грома. Клим сразу же нашел меня глазами и направился в мою сторону.
— Клим?! Я все объясню!
— Естественно, объяснишь, когда я тебя прикончу!!!
Какой-то не слишком умный парень решил остановить моего наставника, но Клим, проходя мимо, просто сломал парню руку, которую тот по неосторожности выставил вперед. Это послужило сигналом. Все, кто находился в зале, кинулись на герцога, чтобы отомстить за товарища. Это стало их роковой ошибкой. Клим ломал им конечности, отправлял одного за другим в долгий полет и уверенно продвигался вперед с одним только желанием — оторвать мне голову. Видя, что так просто он не успокоится, я нырнула под стойку, где спрятался бармен. Мой мозг лихорадочно искал выход из ситуации. И вот она! Прекрасная идея!!!
— Где у тебя кухня? — спросила я.
Хозяин, трясясь от страха, указал на дверь, которая располагалась по правую руку от меня. Я сделала глубокий вдох и под прикрытием стойки двинулась в сторону вожделенной комнаты, надеясь отыскать в ее недрах свое спасение.
К своему восторгу, на кухне я сразу обнаружила то, что искала, и, вооружившись, поползла обратно в зал. А там развернулись настоящие боевые действия. Среди завсегдатаев кабака было с десяток магов. Но против архимага это оказалось бессмысленной тратой маны.
