Рассвело сразу, без привычных утренних сумерек. Влажный, густой воздух был насквозь пронизан терпкими ароматами южного моря. Издалека доносились редкие голодные крики чаек.
Открывать глаза и вставать принцессе совершенно не хотелось, её душили бешенство, ненависть и чувство собственного бессилия. А еще мучительно хотелось вспомнить что-то очень важное…
Стук в дверь и сразу женский голос спросил:
— Графиня, вы проснулись? Можно войти?
Новоявленная графиня молчала.
"Графиня! Графиня нор'Титос. Как противно! Я убью и его и себя, пусть только посмеет ко мне прикоснуться! Спаситель, верни мне память! Я чувствую, я знаю что-то важное… и я люблю… любимый! Спаси меня!!! Ну, пожалуйста", Асмильда не успела додумать планы мщения, как распахнулась дверь и в спальню впорхнула стайка служанок.
— Ваше сиятельство, вам необходимо одеться, вас желает видеть ваш муж.
Принцесса открыла глаза и с презрением оглядела четырех разновозрастных женщин.
— Я. Никуда. Не пойду, — сказала раздельно.
— Но ваше сиятельство, граф приказали…, - со страхом пролепетала самая младшая.
— Вон отсюда все! Во-о-н!!! — заорала, вскочив на широченную пуховую кровать. Прокричала и упала, не удержавшись на слишком мягкой перине.
И тут на неё нахлынуло. Ревела в голос, никого не стесняясь.
Горький плач прервался сам, когда сильная мужская рука схватила её за запястье и грубо стащила с кровати. Асмильде с трудом удалось сохранить равновесие и остаться стоять. Теперь на полу, на дорогущем мягком ковре. Выглядела она отвратительно: зареванное чучело со спутанными волосами в ночной рубашке. Перед ней с гримасой презрения стоял граф, явно страдающий с похмелья:
— Милая женушка, — произнес он язвительно, — когда я говорю, что желаю тебя видеть, то ко мне надо бежать! — проорал он последнее слово. Продолжил потише, — Сейчас я уеду на несколько дней, а ты готовься. Мне не нужна твоя любовь и даже хорошее отношение ненужно, мне нужен наследник! Готовься. Через три дня у тебя начнутся благоприятные дни, а я вернусь примерно через четыре. Будь паинькой и я от тебя отстану. Потом. Живи себе, как хочешь. Пока.
Граф сделал шаг к двери, когда услышал шепот Асмильды:
— Я убью тебя, тварь.
Он на мгновенье замер и медленно повернулся:
— Кобылка взбрыкнула? Необъезженная, бывает, — и внезапно дал жене хлесткую пощечину.
Её голова дернулась и вернулась на место, будто привязанная на резинке. С угла рта и из носа потекли тонкие ручейки крови, а взгляд стал удивленно-отстраненным. Щека постепенно наливалась красной краской.
— Это тебе первый урок, дорогая, — продолжил муж твердым голосом, — твой отец продал тебя с потрохами, и не пытайся жаловаться. Знаешь, что произошло с моей первой женой? Я её убил. Зарезал собственноручно. А её дочерей продал на невольничьем рынке. Знаешь почему? Она не могла родить мне мальчика и все. Других провинностей у неё не было. Ты не единственная аристократка в империи, запомни. И не уникальная. А сейчас так и вовсе — страшная. В зеркало посмотри, — после этих слов он развернулся и, наконец, покинул спальню.
Как это ни странно, но пощечина сделала благое дело — Асмильда вспомнила все! Сразу, вдруг. Как вихрь пролетел по черепу, принес воспоминания и разложил по полочкам. Она долго стояла, не шевелясь, среди четырех женщин и улыбалась.
— Графиня, — нерешительно произнесла самая старшая "фрейлина", — вы в порядке? Вам надо умыться и одеться. Вы меня слышите? — она, как и остальные три женщины, были явными простолюдинками, наряженными в пышные придворные платья.
— Слышу, слышу, — ответила Асмильда по-прежнему улыбаясь, — помыться, причесаться, одеться, говорите? Приступайте. И завтрак. Я люблю горф со сливами и сахаром, остальное без разницы. Чего стоим, курицы!
Женщины опомнились и забегали, крайне удивленные резкой переменой настроения хозяйки. А объяснялось это просто: Асмильда ни на секунду не сомневалась — Витар спасет её. Немного беспокоила мысль: успеет ли за четыре дня? Во дворец к родителям она решила не возвращаться. Решила, находясь на далеком от дома острове, одна, в центре чужого государства, без возможности сообщить Витару где находится. О таких "мелочах" она не задумывалась. А эту тварь, как его… Фомиса, Витар убьет. И Егор, и Рон, и Агнар ему в этом помогут. Можно побиться с кем-нибудь об заклад. Только вот с кем?
В неприметную удобную бухту острова Дымный, третьего по величине острова архипелага Грандан, вошла небольшая двухмачтовая шхуна под Гранданским флагом. Встала на якорь в привычном месте и спустила шлюпку. Бухта была забита разномастными судами, среди которых пострадавшие судовладельцы со всей империи с удивлением узнали бы нападавшие на них пиратские корабли. Здесь они стояли под флагами самых разных, часто экзотических государств. Например, тот барк под флагом… княжества Рус. Вроде все нормально, да только княжество не имеет выхода к морю! Ну и ладно, у нас суда под флагом Монголии ходят и ничего. Удивительно, что и здесь то же самое.
На причале большого, хаотично построенного поселка, шлюпку встречал толстый таможенник со своим тощим помощником. Таможенник хмурился и часто зевал, совершенно не стесняясь широко раскрывающегося рта с идеально здоровыми зубами. В такую рань пришлось вставать, в полдень! Он бы не встал, но судно было неурочное, а остальные и приходили и уходили без всякого досмотра, по предварительной договоренности и предоплате. Хлебное у него было место, на жизнь хватало и далеко не безбедную, но от дополнительного заработка, пусть и медяка, толстяк никогда не отказывался. Копейка рубль бережет. Да и служба, как — никак.
Первыми со шлюпки спрыгнули два телохранителя: высокий крепкий пожилой и невысокий широкоплечий молодой, у которого, тем не менее, были седые виски. Они ловко притянули шлюпку бортом к причалу. На берег сошла женщина и сразу за ней еще двое охранников. Теперь наоборот: высокий молодой и маленький среднего возраста. Из багажа у прибывших были рюкзаки телохранителей, да дорожный сундук женщины. Его выгрузили матросы.
Толстяк не мог отвести глаз от прибывшей красавицы — богатая аристократка лет тридцати в дорожном платье, богато украшенном золотом и самоцветами. Было в ней что-то неуловимо-притягательное.
— Вы меня встречаете? — сказала красавица густым обволакивающим голосом, — господин… — пристально уставилась на таможенника.
— Кхм, Таврон, главный таможенник порта… к вашим услугам, — с трудом прохрипел толстяк пересохшим ртом.
— Будете осматривать багаж?
— Ч-что вы, госпожа. П-позвольте вас проводить…
— Мне нужен лучший постоялый двор, любезнейший.
— К-конечно! "Серая Медуза" — наилучший! Хозяин мой родственник. Вы позвольте вас проводить?
Красавица благосклонно махнула ресницами.
— Простите, госпожа, как вас записать? И цель визита, и багаж, — нерешительно произнес худой помощник таможенника с планшетом и карандашом в руках, — так положено, простите великодушно… — он окончательно смутился под её взглядом.
