Имяхранитель залпом допил вино, отвернулся к окну.
– Чего ты хочешь от меня?
– Защиты. Не для себя – для Анатолия. Ему всего шесть лет. Скоро полная луна, и что им взбредет в голову…
Иван изумился:
– Ко всему прочему, мальчишка полноименный?
– Да.
– Превосходно.
В комнате опять повисло молчание. Гелиополис между тем жил обычной жизнью. Небо сделалось сизым. Гулко простучали по мостовой колеса тележки зеленщика, женщины на другой стороне улицы наконец наговорились и разошлись. Сразу несколько машин вкатилось на тихую улочку с разных сторон.
– Кому ты сказала, что собираешься ко мне? – спросил Иван.
– Никому. А что?
– Кажется, это по твою душу. – Имяхранитель кивнул вниз, на автомобили.
Палому подняло со стула, будто пружиной.
– Все-таки выследили! Это охранка!
– Отвечать быстро, – рявкнул Иван. – Под кем сейчас ходит охранка? Друг или враг?
– Диего Оломедас, и не друг, и не враг…
– …а так. В любом случае тебя запрячут настолько глубоко, что искать придется очень долго. И не факт, что успешно.
– Не поняла.
– Бежать! Сейчас же! Собирайся!
Палома сдернула со спинки стула сумочку, коротким движением взбила волосы и замерла в дверях, готовая бежать куда угодно… только не слишком далеко. Иван собирался не в пример спокойнее и более обстоятельно. Кистень, куртка, деньги. Карманная линза, стоившая баснословных денег, но… этих денег стоившая безусловно. Походные ботинки с толстой подошвой и вощеными шнурками. Ключ, заплечная сумка на широком ремне. Все лежало на видных местах, только руку протяни. Специально для подобного случая.
– Низкий старт!
– Нас перехватят на выходе!
– «Он спешил, она спешила, вниз по лестнице бегом, второпях про дверь забыли… где та дверь, она, где он?»
– Нисколько не изменился! Из собственных авантюр ты всегда выпутывался со скабрезной рифмой на устах!
– Если мы оба отъявленные авантюристы, почему тогда расстались? – Иван держал Пальму за руку и тащил вниз по лестнице.
– Потому и расстались, – буркнула Палома, стуча на бегу зубами и каблучками. – Не терплю конкурентов.
– Сюда. – Иван не стал спускаться до первого этажа, где уже слышались приглушенные мужские голоса. Приложил палец к губам и потянул гостью направо, к двери, что открылась в пандус, соединивший дом с соседним зданием.
– И тут исхитрился! – восхищенно прошептала Палома, оглядываясь.
Через несколько минут имяхранитель и заговорщица, будто образцовая пара, под ручку вышли из подъезда соседнего дома. Мило улыбаясь друг другу, направились вниз по улице.
– Не вздумай оглядываться! – одернул Иван спутницу.
– У меня между лопаток свербит, – простонала Пальма. – Держи меня крепче!
Иван усмехнулся и так сдавил пальцы женщины, что та еле сдержала крик.
– Ты мне чуть пальцы не раздавил! – прошипела Палома за ближайшим углом, яростно встряхивая кистью.
– А ты чуть не определила нас на каторгу, – парировал Иван.
– Так ты берешься за дело?
– Ты все для этого сделала. Даже охранку привела на хвостике. Проявляя чудеса благородства, вырываю красавицу из лап хищника, и для чего же? Чтобы самому попасть под удар!
– Вот и чудненько! – Палома приподнялась на носки, прильнула к Ивану всем телом. Он почувствовал, как в карман куртки попал небольшой, твердый предмет.
– Что это?
– Деньги! У тебя будут расходы.
– Ох, чую, по деньгам и хлопоты, – сказал имяхранитель, взвесив на ладони толстую пачку «василиев».
– Ты никогда не искал легких путей.
– Да ну? А впрочем, тебе лучше знать. Слушай внимательно. На той стороне переулка, через дорогу есть сапожная мастерская, видишь?
– Вижу.
– Подождешь там, пока раздобуду экипаж. Случайно в мастерскую никто не заходит, очень уж там воняет.
– Воняет?
– Очень специфично – кожей, клеем и ваксой. Ты зайдешь туда отремонтировать обувь. Каблук сломался.
– Но у меня…
– Да нет, уже сломался. – Иван присел и одним движением сломал каблук на туфельке Паломы.
– Топай.
На правах бывшего, но очень близкого друга имяхранитель ладонью придал заговорщице импульс чуть пониже спины. Усмехнулся, глядя, как ревнительница светлого будущего Пераса, прихрамывая, засеменила через дорогу. Искоса огляделся и скорым шагом ушел вверх по переулку…
* * *
– А девушка уже ушла, – сообщил мастеровой, отставляя в сторону дратву. – Грустная такая девушка, печальная. Дождалась кавалера и ушла.
– Кавалера? – Ивана аж перекосило.
– Ага. – Сапожник испуганно отпрянул от здоровяка со злыми серыми глазами. – Тот и не входил даже. Едва глянул на нее с порога, она и вышла. Вздохнула – тяжело так, печально – и вышла. Я только-только с каблучком ее работать закончил.
Иван бросил сапожнику монету и стремительно вышел.
Четыре дня до полной луны
Резиденция басилевса представляла собой величественный архитектурный комплекс, облицованный белым мрамором, с «юбкой» из розового гранита в человеческий рост. Хотя Иван, по некотором размышлении, сентенцию про «величественный архитектурный комплекс» из путеводителя по Пантеонии изъял бы. Гораздо больше творению Пьетро Айни подходил эпитет «воздушный». И тем воздушнее и невесомее казался дворцовый ансамбль, чем мрачнее становилось небо над головами зевак (непогода на Перасе – явление хоть и обыденное, однако не столь уж частое). Пирамидальной формы дворец вознесся над парковой площадью всего двумя уступами. Нижний, как верно отмечалось в путеводителе, был облицован гранитом и мрамором, а вот верхний, меньший по площади, был сооружен из толстого поляризационного стекла. Обозревать окрестности изнутри стекло не мешало, зато любопытным и праздным взорам извне ставило непреодолимый заслон.
Иван третий день наблюдал за дворцом, подмечая детали, большинству любопытных ненужные и бесполезные. Периметр дворца он вымерил шагами не один раз. Пересчитал все ворота, двери и калитки. Составил подробнейшее расписание доставки в резиденцию корреспонденции, продуктов и предметов первой необходимости, которые, учитывая нужды огромного штата, привозили грузовиками.
Высочайшим указом «для открытого посещения дворцовых покоев с целью услаждения взоров страждущих произведениями искусства» были отведены Красный и Фуксиновый залы, где устроены галереи. Иван побывал и там, и там. Великолепные образцы перасского ампира, импрессионизма и ар деко имяхранитель обозрел лишь краем глаза, пообещав себе потом непременно вернуться. Зато систему охраны и смены постов, расположение вспомогательных помещений и распорядок работы галерей изучил, что называется, «от» и «до». К сожалению, картинные галереи прямого выхода во внутренние покои дворца не имели.
