Книга Ледобой. Круг, страница 125. Автор книги Азамат Козаев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ледобой. Круг»

Cтраница 125

– Не знаешь, что делать? Это тебе не меч баюкать! – грохотал Отвада, ставший от смеха малиновым. – Сам сосватал, сам отдувайся!

– Выглядишь донельзя глупо, – шепнул Безроду ворожец и улыбнулся в бороду. – И за мальчишку не бойся, он под надежной защитой, твоя мертвечина стекает с него как с гуся вода.

Сивый и сам загрохотал, чисто и оглушительно.

Расшибец перенял младенца очень бережно, поцеловал в лоб, и пока старший сын тетешкал младшего, Отвада подозрительно часто сглатывал. Затем втроем ушли на берег, вернее, ушли двое; третьего, плотно завернув, несли. Стюжень с Залевцом говорили о чем-то своем, а Безрод остался с Брюнсдюром.

– Я скрещивал меч со многими воителями, – бросил ангенн-дух. – Попробовал много крови, но таких, как ты, не встречал.

– Дураков мало, и каждый – на вес золота, – буркнул Сивый, усмехаясь. – Кругом все больше обычные люди.

– Каждого из нас ведет по жизни своя дорога, и лишь волею судеб объясняется теперешнее единение. Благодарю за возможность последний раз взять в руки меч.

– Странно выходит. – Безрод пожал плечами. – Позапрошлой зимой разошлись наши дорожки дальше некуда, а ты гляди, сошлись и бегут рядом.

– Знаю тебя так, как никто из людей. – Ангенн улыбнулся в бороду и выглянул из-под белесых бровей синими полуночными глазами. – Держал в кулаке твое сердце и читал по душе, как по письменам. Ты особенный. Как будто знал тебя с младых ногтей…

Брюнсдюр вздохнул, собираясь продолжить, да раздумал. Только губы поджал и подмигнул. Сивый было напрягся, как лучная тетива, и медленно выдохнул.


С первым лучом снялись. Не провожали, никто из дружины не знал. Один только князь махал походникам на берегу. В ночи отвез малыша назад, к матери, вернулся обратно, и всю ночь просидели тесным кругом в старом святилище, старый и молодой, человек и дух. Глядел Отвада вослед ладье и крепко сжимал зубы. Не все вернутся, но отчего светло на душе, будто солнечный луч огладил?

– Как жив-здоров? – Сивый присел у кормила.

Оттнир вздохнул. Гюста распирало, словно тесто под дрожжами.

– Слава богам, хорошо. Знаешь, а ведь Жичиха понесла!

– Не может быть! – усмехнулся Безрод. – Как же так получилось?

– Сам не понимаю, – рассмеялся Гюст. – До последнего люди не знали, слишком полнотела. Повитуха говорит, через два месяца ждать. Мальчишку напророчила. Понял, сват?

– Кругом я виноват. Говорят, Неслух близнецов с рук не отпускает, и тут без меня не обошлось.

– Сам-то когда?

– Никогда. – Безрод отвернулся.

– Больно мрачен, воевода.

– Не мрачнее тучи.

– Гроза собирается, – согласился кормщик. – Успеем?

– Не знаю. – Сивый прикусил ус. – Не знаю.

Гроза налетела внезапно, точно злющий пес, которого хозяин долго держал на поводке и наконец отпустил. И ведь почти добрались, по расчетам Безрода оставалось всего ничего – два рывка, три качка. На солнце ровно черную пелену набросили. Было – и не стало. Гюст нахмурился.

– Великая движется гроза. Даже не припомню такую. Разве что у Злобожьей скалы позапрошлой весной.

Стюжень, поджав губы, водил тревожным взглядом с Безрода на небо и, почему именно так, никому не говорил. Будто Сивый, и никто иной, стал причиной грозы. Небу оставалась крошечная малость до цвета поздних сумерек, когда не различишь оттенка – просто черно, и все тут. Захолодало, пришлось тащить из тюков навощенные верховки. Волны подросли, вспенились, корабль сделался ровно щепка, легок и невесом. Молнии остервенело забили с небес, точно где-то наверху прохудился мешок и ветвистые сполохи просыпались наземь, как горох.

– Ни зги не видно! – рявкнул Гюст. Кормило перестало слушаться, волны рвали из рук, втроем еле справлялись. – Всего и света, когда молния бьет! А ведь едва за полдень!

– Ветер попутный! Хорошо! – Сивый крикнул оттниру на ухо. – Не проскочим!

– Крепчает, парус порвет! Обратно не вернемся, весел нет!

Безрод кивнул:

– Убирай парус! На скалу налетим, хуже будет!

Улльгу мотало, как перо под дыханием. Дохнет ветрище посильнее, только пена под килем взбивается, ладья прыгает на две длины, и волк на носу зубастой пастью вгрызается в соленую толщу. А ударит волна вбок – развернет граппр; а ударит вторая – снова носом на полдень, не успеешь до десяти сосчитать.

– Так не бывает. – Левую сторону лица Гюста подергивало мелкой дрожью, оттнир криво улыбался, оглядывая маленькую дружину.

– Не слышу! Что? – крикнул Стюжень. Ворожец огромными ладонями обхватил кормило и почти висел на нем, рядом с сыном. Не дал Безроду корячиться, тому не сегодня-завтра меч держать, и не было у него битвы страшнее.

– Говорю, странная гроза! Бывает, крутит граппры, но чтобы так…

Ветер сделался так силен, что надувал глаза до слез, к тому же полило как из ведра. Косо и очень колко, руки стыли посреди лета, хоть рукавицы надевай.

Друг за другом сверкнуло несколько молний, людям на Улльге показалось, будто рядом. Громовые раскаты слились в один да так перетряхнули нутро, что желудок почти у всех подскочил к горлу, только трое рюгов не чувствовали неудобств.

– Впереди земля! – крикнул Гюст. Там, на самом дальнокрае, в скудном отблеске молнии, легла полоса земли. – Боги, боги, что же вы делаете?! Ясным днем все сущее стало черно-белым!

– Пришли, – кивнул Безрод. – На месте.

Здесь все и закончится. Будто самой судьбой эта земля вымарана черным, и никак иначе в памяти не сохранится – мрачная, стылая, дождливая, в отблеске белесых молний, в болтанке громовых раскатов. Граппр швыряло с гребня на гребень, сменился ветер – уволокло вправо, сменился еще раз – уволокло влево, сменился еще раз… и уже никто не мог сказать, куда несет Улльгу. Мир выбелило зарницами молний, вычернило небесной хмарью, и больше ни единого цветного пятна вокруг не осталось. Косая пелена смыла все вокруг, далее нескольких шагов простереть взгляд не удавалось.

– Как далеко скалы? – Гюст сорвал голос, хрипел из последних сил.

Сивый, усмехаясь, пожал плечами. Мимо не пройдут, хорошо бы только Улльга уцелел. Памятный граппр, добрый волчара!

Когда угловатые скалы внезапно разорвали дождевую завесу и взметнулись из толщи вод высоченные и острые, Гюст, Залевец и Стюжень взревели, словно порвались у всех троих последние жилки. Рванули кормило вправо, граппр, соскочив с волны, скользнул в узкую расщелину, и грозовое сумасшествие будто отрезало. Каменный свод защитил от дождя, отогнал злой ветер, светоч бы только запалить. Улльга осторожно крался вперед, влекомый круговертью прибрежных вод, позади волны остервенело стучались в расщелину, узкими солеными клиньями врывались в спасительное убежище, но достать беглецов не могли. И тихо стало. Вполовину против прежнего.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация