– Чихнет, – буркнул Сивый, подходя. – Расщекочет солнце нос, и чихнет. Сам такой.
– Пусть чихает, – прошептала Верна. – Пусть.
Новорожденный смешно чихнул. Безрод устало опустился рядом, положил руку Верне на лоб.
– Глаза прикрой.
Смежила веки и, проваливаясь в отдохновенное забытье, бормотала:
– Я его не знаю… не знаю… никогда не видела… не было, не было, а потом появился… будто в расщелину упал… здоровенный такой…
– Спи, – шепнул Безрод и, забирая младенца, дунул жене в лицо. – Сил набирайся.
Верна, прикрыв золотое обручье ладонью, подтянула колени к груди и уснула на камнях, словно почивала на мягких шкурах. Сивый поднес малыша к лицу, потянул носом, улыбнулся.
– Значит, глупо выгляжу?..
Стюженю и Ясне виделся один и тот же странный сон – будто смотрит кто-то, пристально, холодно, аж глаза слезятся. Все в дымке, в тумане, где-то впереди угадывается человек, а потом будто раздернуло дымчатое покрывало ветром. Стоит Безрод, молча таращится и будто наплывает, больше становится. Или самих утягивает в глаза Сивого, точно в омуты…
– Ладью! На Скалистый! Быстрее! – Стюжень поднял Отваду ни свет ни заря.
– Что там?
– Безрод!
– Моряя ко мне! Или Гюста! Кого найдете раньше!
Отроки только пятками засверкали. Уже во дворе верховный столкнулся с ворожеей, все понял, обнадежил:
– Уже отходит ладья. Заберут…
– Куда теперь?
Сидели на заднем дворе, то памятное бревно не убрали, так и осталось. Щурились на солнце, глядели на море. Безрод пожал плечами.
– На Скалистом дом подниму.
– Заставу восстановишь?
– Злое место. Люди там не смогут. В лесу.
– Ну и жара! Пекло!
Сивый поджал губы, усмехнулся.
– Макушка лета. Самая знойная пора.
Ворожец только и спросил:
– В пещере?
– Да.
Помолчали.
– А чем плоха застава в лесу?
Стюжень как будто ослышатся, поиграл бровями:
– В лесу?
– Лес черный, могучий, место закрытое. Все и всех увидим, самих – нет.
Верховный в упор уставился на Безрода. Тот спрятал глаза в землю, смотри, если охота.
– Аж дух перехватывает от твоей наглости! Но ведь – самое странное – может получиться!
– Получится, – кивнул Безрод. – Даже с туманом врасплох не возьмут. И ладью поставим на полуденном берегу.
Ворожец огладил бороду. А почему бы нет?.. Ехидно покосился:
– Далеко без пояса убежал, бестолочь?
Сивый покачал головой. Нет, недалеко. И теперь не убежать.
– Какой хочешь?
Глухо буркнул:
– Простой бычий.
Позже, на закате, когда сидел на завалинке Стюженевой избы, рядом опустилась Верна. Под глазами круги, которую ночь толком не спит. Дверь оставила открытой. Пока с мальчишкой старики – Тычок, Ясна, Стюжень, – а если заплачет, будет слышно. Что-то надумала, отсела чуть дальше и прилегла, голову положила Сивому на колени. Безрод намотал на кулак волосы – коса уже довольно отросла, – бестрепетно убрал прядь со лба. Неслыханно, выбитый зуб стал расти, и шрамы заглаживаются! Боги одарили к рождению сына…
– Я пришел из ниоткуда, в никуда же и уйду. Странник мрачный безымянный, к счастью своему бреду…
