Книга Ледобой. Круг, страница 25. Автор книги Азамат Козаев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ледобой. Круг»

Cтраница 25

Душа рвалась пополам, и я ничего не могла с собой поделать. Мне бы исхитриться и поговорить, но едва подходила для разговора, язык словно каменной тяжестью наливался. Вот и сегодня, только собралась выведать о его прошлом, чем занимался, у кого воевал, будто наткнулась на невидимую стену. Спросила, почему беспояс, и за эту ниточку хотела вытянуть все остальное, но Сивый коротко отрезал. И что будешь делать? Настаивать? Я пока не стала для него той, которой хочется рассказать о тенях за спиной. А если спрошу про бой на отчем берегу, Сивый ничего выяснять не станет. Просто замолчит и отвернется. Но я узнаю правду. Непременно! Ведь у нас теперь вся жизнь впереди!

Еле приплелась к шалашу. Даже не думала, что день, так хорошо начавшись, высосет все силы. А когда ни жива ни мертва рухнула на свое «лапчатое» ложе, поняла – что-то не так.

Да, как обычно спружинил сосновый лапник, но, за многие дни привыкнув к постели, я мигом поняла – стало жестче. Разгребла хвойный настил, и пальцы наткнулись на ровное струганное дерево. Что еще такое? Вылезла наружу, под недоуменные взгляды Гарьки и Тычка вытащила из костра головню и нырнула к себе. В неровном свете огня увидела чудо расчудесное – под пушистыми колючими ветками прятался мастеровито сколоченный остов. Доски, стянутые между собой деревянными гвоздями, прятались под лапником и поднимали ложе на четыре пальца от земли. Чудеса! Когда уходила тесать камень, ничего похожего не было даже в помине!

– Я тут нашла… там кто-то… в общем, чья работа?

– Чего расшумелась?! – напустился на меня старик, подскочив с места, ровно мальчишка. – Человек спит, а она крик поднимает!

– Скажи мне, Тычок, несчитанных годов мужичок, отчего моя постель стала жестка, ровно тризная дровница? Может быть, хотите отправить меня в дружину Ратника? Не рановато?

– Тссс, дуреха! – зашипел старик, за рукав утягивая вон с поляны. – Понимать должна!

– Что я должна понять?

– А то! – постучал меня пальцем по лбу. – Не бережешься, а у тебя еще все впереди!

– Да говори толком!

– Я и говорю, не пускай холод внутрь. Земля свое возьмет, даже не заметишь. Вытянет из тебя все тепло, а взамен бабью хворь подарит! Без детей хочешь остаться?

Вот те раз! Не первый день бок о бок стоим, никто не задавался такими вопросами, а тут нате вам! Проснулись!

– А Гарька…

– У нее то же самое. Сегодня мимоезжие плотники справили.

А может быть, на самом деле проснулись? Вот пришел Безрод в себя, огляделся вокруг холодным взглядом и мигом приметил, что две девки спят почти на сырой земле. Ну и что с того, что я навалила кучу лапника, а Гарька спит на трех бычьих шкурах?

– Эх, босота, что бы вы без меня делали?

– Ага, так я и поверила, что это ты придумал!

– А ну цыть у меня! Марш спать!

Старик уже отошел от недавнего потрясения, вернулись напускная сердитость и скоморошьи повадки. Это Сивый озаботился! Ему не все равно, на чем я сплю, ему не все равно, что земля тянет из меня тепло и однажды могу на всю жизнь остаться пустой, ровно дерево без почек. Ему не все равно, смогу ли иметь детей. Неужели…

– Он меня любит… – едва не теряя речь от счастья, прошептала я. – Он меня любит…

Мигом бросило в жар, а потом в холод. Побрела к себе на пустых ногах и немедленно провалилась в сон. Встану на заре легко – несмотря на усталость, была в этом уверена. А там поглядим, придется богам по нраву моя задумка или нет.


– Вставай, Вернушка, вставай, красота! – меня привычно разбудил Тычок. И не просто разбудил, а с миской горячей каши, в которой островками торчали куски пахучего мяса.

– Мясо откуда? Ведь не охотимся!

– Полно горе горевать! – важно изрек старый егоз. – Был не в себе Безродушка, так и мы ровно не жили. А теперь все по-другому, вкушай жизнь полной ложкой!

– Так мясо откуда? – не унималась я.

– Ах, мясо… – Болтун хитро прищурился. – Обозы текут в город рекой. Прикупили. Теперь хоть все лето стой, не отощаем.

– Через седмицу в седло прыгнет, – еле выговорила. Весь рот забила кашей. – А больше нам и не нужно.

– Угрюмый он стал. – Тычок покосился на палатку. – Молчит.

– И раньше в болтливости не был замечен, – усмехнулась. – Не то что некоторые.

– Дурак болтает. – Старик по обыкновению затряс пальцем. – А я рассуждаю о смысле жизни, оторва!

– Нашел?

– Чего?

– Смысл.

Ишь ты, надул щеки, запыхтел, словно котелок на пару под крышкой.

– А ну цыть у меня! Много будешь знать – скоро состаришься!

– Ты, гляжу, много узнал? Хороша кашка!

– А вот каша и есть смысл!

Я замерла. И скажи, что нет!


Успела к самому рассвету. Солнце только-только вставало над кромкой леса. Я вокруг обошла глыбу, успокаивая дыхание. Отчего-то разволновалась, как девчонка в первое гадание. Чего хочу?

– Боги, боженьки, сделайте так, чтобы каменный вой надел красную рубаху, – прошептала, задрав голову в небо. – Чтобы видели издалека, чтобы не тускнела и не стиралась. Была бы у меня вечная красочка, так и покрасила бы. Но ничто не устоит перед напором времен… кроме вас, боги. И я хочу, чтобы стоял каменный вой в красной рубахе, пока есть на свете людская память. Пока ходят к изваянию и склоняют колени, пусть горит ярко-алым. Во всем, что случилось, только моя вина. Знала бы, что верну все назад, жизнь отдала. Но сколько раз можно отдать жизнь за жизнь? Один раз… а их полегло пятнадцать… а еще ватага убогих. Стоила бы моя никчемная жизнь всех загубленных, я бы сменялась. А с меня, дурехи, какой прок? Недоделка. Ни свободная девка, ни мужняя жена…

Смотрела вверх. Слышат меня боги? Безмятежно голубело небо, облачка плыли в необъятной сини ленивые и розоватые от восходящего солнца. Понравится всевышним то, что сказала, будет по-моему, не понравится – значит, облезет с каменного воя краска после первого же дождя. Но я исполню задуманное, а там будь что будет.

– Ты встанешь у дороги в красной рубахе, – достала нож. Дышала с трудом, отчего-то грудь заходила ходуном, и во всем необъятном мире мне не хватало воздуха.

Еще, наверное, никогда каменные изваяния не делала девка. Я до кровавых пузырей стерла ладони, отбила все пальцы, то-то удивится мастер Кречет, когда увидит эдакое чудо…

Закатала левый рукав, на короткое мгновение замерла и отчаянно полоснула лезвием по запястью. Резала вдоль жил, а не поперек, кровищи сольется много, но отнюдь не вся. Бросила нож и сложила левую ладонь лодочкой. Пусть кровь стекает туда, ровно в чашу. Обмакнула в «краску» правый указательный палец и понесла на камень…


К тому времени, как солнце встало целиком, я управилась. Рубаха на каменном изваянии выступала из-под нижнего края доспеха, также были видны рукава, и все это оголтело полыхало ярко-алым. Под самый конец работы просто сливала кровь прямо с ладони, а пальцем лишь развозила «краску». В какой-то миг неосторожно дернула рукой и кровь слилась на изваяние, но вовсе не там, куда изначально хотела. Несколько капель попали на сапоги и выпачкали камень у самых ног, как будто вой стоит в луже крови и вымарал красным сапоги.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация