— Это разумное предложение, я с ним согласен. — ЛЛ кивнул.
— У вас есть, где остановиться? — спросил Горбунов. — А то айда ко мне. У меня домишко за городом. Не хоромы, конечно, но места всем хватит.
— У нас тоже домишко за городом, — ответил по-русски Дядюшка Джи. — Будем останавливаться там.
— Отлично. Тогда по коням. Кирюха, я с тобой поеду. За баранку пустишь? Всю жизнь мечтал такой роскошной колымагой порулить.
— У меня там, это самое… Лежат… — пролепетал Кир. — Трупы, короче. Хайдаров и ещё один.
— Да бог с ними! — беззаботно воскликнул Горбунов, не иначе как красуясь перед Сильвией. — Или они беспокойные, руль на ходу перехватывают?
— Ну, как бы нет…
— Тогда что ты паришься? Давай, давай, покатили уже.
Перед тем, как запрыгнуть в «Гелендваген», он встопорщил пышные усы и с заговорщицкой улыбкой подмигнул Сильвии. Та порозовела, словно провинциальная девчонка, которую пригласил поужинать исполнитель роли Джеймса Бонда.
На Декстера было больно смотреть.
* * *
Наскоро перекусив, все разбрелись по комнатам. Кир и Тим улеглись «валетом» на разложенном диване в гостиной. Для Дарьи нашлась отдельная спальня. Горбунова при-гласил к себе Декс, дав слово по-самурайски устроиться на полу, а гостю уступить кровать. Тот заявил, что и сам готов проявить самурайскую неприхотливость, однако чуть позже. У него, видите ли, заведено правило — перед отбоем совершать получасовые про-гулки по свежему воздуху. В любую погоду.
Сильвия, кажется, совсем было собралась воскликнуть, что у неё тоже заведено гулять перед сном, но трагически опоздала. Её опередила Дарья.
— Я с тобой, дядя Миша.
— Ага, пошли, Волчонок, — согласился Горбунов. — Тебе обязательно надо расслабиться.
Мисс Голдэнтач погрустнела. Декс, напротив, приободрился. Марк пожелал всем спокойной ночи и ушёл к себе.
Несмотря на сильное утомление, сон не шёл. Марк ворочался с боку на бок, а память снова и снова возвращала его к неслыханным, невозможным, безумным событиям дня. Он задыхался под ворохом воспоминаний, точно под грудой железной саранчи. В конце концов, Марк не выдержал: вскочил с кровати, приоткрыл окно и уселся на пол, прислонившись спиной к прохладной стене.
Было тихо. Потом зашуршала палая листва — шли двое. Возле окна шаги остановились.
— Ладно, про Пашу и Жерара поняла. В принципе, я и раньше знала, кто они такие. Хайдаров, земля ему пухом, просветил. А вот кто ты, дядь Миша? — вполголоса спросила Дарья Вольф.
— А то сама не знаешь, — прогудел в ответ Горбунов.
— Кончай делать из меня дурочку. За двадцать лет ты не постарел и на год. Только голову побрил. Чтоб скрыть, что седины нету, да?
— Эх, Волчонок ты Волчонок… — Горбунов вздохнул и, кажется, взъерошил Дарье волосы. — Вообще-то разглашение государственной тайны — преступление. Но люди, которым я давал подписку, давно мертвы. Да и страна, которой присягал, уже кончилась… Я, Дашенька, Солдат Отчизны, — признался он с особой интонацией, дающей понять, что это сочетание слов для него не пустое колебание воздуха.
— В каком смысле?
— В прямом. Дела обстоят так…
…В середине Великой Отечественной до руководства СССР дошли сведения о работе немцев по созданию суперсолдат. Оставлять фашистские разработки без адекватного ответа было нельзя, и в Сибири стартовал проект под кодовым названием «Солдат Отчизны». Курировал его лично Лаврентий Берия. Вскоре выяснилось, что сделать сверхчеловека не удаётся. Вернее, удаётся, но на очень непродолжительное время. «Срок службы» отечественного супермена не превышал недели, чаще — пяти дней. После чего боец, в которого средств было вложено больше, чем в бомбардировщик, стремительно старел. Ещё через два-три дня вместо бравого и почти непобедимого воина на довольствии состояла древняя развалина. Проект находился на грани закрытия, когда один из учёных предложил провести эксперимент на ребёнке, у которого ещё не закрылись «зоны роста» и гормональный фон находится в неустойчивом (а стало быть, открытом для корректировки) со-стоянии. Первые же опыты прошли более чем удовлетворительно. Немедленно в детских домах было отобрано полсотни здоровых мальчиков семи-восьми лет. К сожалению, выяснилось, что против природы не попрёшь. Чтобы стать полноценным суперменом, ребё-нок должен повзрослеть.
К тому моменту, когда парни наконец-то начали входить в возраст, ситуация в стране изменилась. Сталин умер, Берия был расстрелян. «Бериевский гитлерюгенд» (Лаврентий Павлович по-отцовски любил своих великолепных солдатиков) едва не постигла судьба покровителя и благодетеля. Однако Солдаты Отчизны уже не были детьми. Кара-тельная рота, высланная для уничтожения секретного лагеря, полегла вся. А юноши будто растворились в тайге — их ведь учили не только сражаться, но и выживать, приспосабливаться к любым условиям.
Впоследствии судьбы парней сложились по-разному. Многие стали спортсменами, создав громкую славу советскому спорту и необъяснимо быстро угаснув. Кто-то подался в военные. В их числе и Миша Горбунов.
— …Документы-то у нас у всех были выправлены чистые. Детдомовцы, дети погибших на фронте героев. В военные училища таких сирот брали без проволочек. По первому кругу службы дошёл я до подполковника. А там почуял, что пора увольняться. Слишком медленно старел. Подозрительно медленно. Ну, сумел пропасть без вести в одной малоизвестной африканской войне. Вторично пристроился уже старшиной. Последовал завету Георгия Константиновича. — Конёк-Горбунок хохотнул. — О том, что в советской армии всего два подлинных командира, он сам да старшина. Старался на одном месте долго глаза не мозолить. Увольнялся, отдыхал годик — и снова здорово, служу Советскому Союзу! Документы, конечно, подчищал. Когда Союза не стало, вышел в отставку окончательно.
— А мне говорили, по сокращению, — огорчилась Дарья. — Обманули девчонку.
— Ну, не совсем. Строго говоря, сокращение-то было настоящее. Только я под него нарочно напросился. А батька твой помог. Невыносимо Солдату Отчизны видеть тот бардак, что сейчас в войсках творится. Лучше уж мясо на рынке рубить. Или «Серендиб» охранять. Правильно я говорю, Фишер? — громко спросил он.
Марк от неожиданности вздрогнул. Затем поднялся и — куда деваться? — выглянул в окно.
— Д-добрый вечер!
— Да, неплохой, — согласился Горбунов. — Тёплый.
— Вы… Вы меня сейчас ликвидируете? Как американского шпиона?
Горбунов почесал лысину и хмыкнул.
— Оно бы, может, и стоило. Да покамест не к спеху. Вдруг тебя саранча сожрёт или ещё какая-нибудь холера одолеет. Ну а выживешь, тогда и будем поглядеть. А теперь ложись-ка спать. Это приказ!
Марк послушно закивал и попятился к кровати. Услышал, как Дарья с укором сказала: «Так и не научилась понимать, когда ты шутишь». Как Горбунов ответил: «Да я и сам не всегда понимаю». А больше не слышал ничего, посланный в нокаут мягким кулаком сна.
