– Меня все принимают за кого-то другого! Хитро я придумал, да?
Чимоданов изумленно уставился на Дафну.
– Чего ты сказала?
– Не сказала, а сказал! Кого бы ни грохнули – это буду не я! – откликнулся Мефодий, и опять-таки голосом Мошкина. Чимоданов стал искать глазами Евгешу и обнаружил его греющим руки у костра. Бросился к нему, схватил за плечи, потряс.
– А это кто, Тартар меня побери? Разве не ты? – прорычал он.
Евгеша провалился назад и толчком ноги перебросил соперника через себя. Петруччо перелетел на другую сторону костра, едва не сломав шею.
– Еще раз меня коснешься – найдешь свою голову в тумбочке! – предупредил «Мошкин» голосом Шилова.
Чимоданов приподнялся, тряся головой.
– Ну, с этим ясно… А ты как подстраховался? – спросил, показывая на Мефодия без уверенности, что это действительно окажется Меф. Но поскольку он не искал Мошкина, это и правда оказался Буслаев.
– А-а, ничего особенного! – отмахнулся Меф. – Не было у меня творческого порыва. Огненная стена толщиной в миллиметр! Расплавит все на свете.
– А ты? – Петруччо повернулся к Дафне. Она не сразу решилась ответить, но поскольку и другие были откровенны…
– Меня защищает бешеная козявка! – девушка вытащила что-то из волос и посадила на ладонь. Чимоданов разглядел зеленую козявку чуть побольше тли. Презрительно хмыкнув, он потянулся к ней, но, спохватившись, спрятал ладонь за спину.
– Отравленная, что ли?
– Нет. Просто действительно совсем без тормозов! И очень ко мне привязана! В общем, связываться не советую.
Шилов с Прасковьей своих тайн раскрывать не стали, но и без того ясно было, что и у них не обошлось без домашних заготовок. Продолжая с легкой опаской коситься друг на друга, все сели к костру.
– Хлеб! – сказала Варвара и, вытащив его из воздуха, стала жарить на палочке.
– Так вот как ты подслушала некромагов, – Чимоданов вспомнил свою провалившуюся в пространство руку.
– Угу. Так все и было, – согласилась Варвара. – Мое ухо сместилось немного не туда, куда я рассчитывала. Удача, что они его не заметили.
– Ты писала на лошади: наши тела будут затянуты книгой? – спросил Виктор, недоверчиво глядя на нее через костер.
– Вроде того. Книге тоже надо чем-то питаться, чтобы дописывать новые страницы и простраивать все эти декорации.
– Весело, – сказал Меф. – Значит, убьем мы друг друга или нет, соберем оружие в одних руках или нет – шансов нам заранее не оставили?
– Может быть, кому-то одному? – предположил Шилов, однако в голосе у него не было уверенности.
Прасковья сидела тихо, как мышка. Грызла поджаренный хлеб и что-то писала в блокноте. Мефодий знал, чем это обычно заканчивается. Он до сих пор еще откашливал воду, которой наглотался в прошлую их встречу. Буслаев бросился к ней и выхватил блокнот. Она не сопротивлялась, лишь, щурясь, как кошка, наблюдала за ним.
«Надо встретиться с некромагами!» — прочитал Меф и, разобравшись, что ошибся, смущенно вернул блокнот. Варвара положила руки Прасковье на плечи и, откачнув ее в сторону, тоже заглянула в блокнот.
– Отбрысьни! Не видно!
Несостоявшаяся повелительница мрака вспыльчиво вскинула голову. Земля затряслась.
– Тшшш! Без фокусов, пожалуйста! – дочь Арея дала Прасковье легкий подзатыльник и поцеловала ее в макушку. – Не такая уж ты и злая! Не шуми на кухне!
Меф был уверен, что Прасковья вспылит, но она неожиданно усмехнулась. Земля перестала дрожать.
– Жаль, что не прикончила, – с сожалением сказал Шилов.
– А ты тоже помолчи, две пиццы! – одернула его Варвара.
Тартарианец недоуменно моргнул, не понимая, при чем тут еда. Он даже пробормотал себе под нос «пицца, пицца», но ключа так и не нашел. Дафна оказалась сообразительнее. Она помнила, что «две» по-английски «ту», но Виктора просвещать не стала.
– В общем, все просто. Они бессмертны. Это их книга. Их тела стали первыми, что она сожрала. Причем они отдали их добровольно. Так что будем делать? – спросила Варвара.
Меф взял палку и стал выгребать из углей упавший хлеб.
– А что тут сделаешь? Да, они сильнее нас, но все же, пока мы в книге, это и наша книга, – сказала Дафна.
Все молчали, недоверчиво изучая друг друга. Поняв, что наступил решающий момент, Мефодий отбросил палку. Он шагнул вперед и протянул руку ладонью вверх.
– Не знаю, как там что сложится, но обещаю, что никого из вас не убью. Даже если книга очень этого захочет! – сказал он.
Некоторое время его ладонь пребывала в одиночестве. Добрый дядя Чимоданов попытался положить на нее шкурку от картошки, но получил пинок в голень и оставил ее у себя. К Мефу подошла Дафна и молча положила ладонь на его руку. Мефодий ощутил теплое пожатие.
Следующей легла рука Мошкина.
– И я, да? Тоже не убью, нет? Мне же все это противно? – робко спросил он.
– С вами! – коротко сказала Варвара, и на руку Евгеши легла еще одна рука.
Петруччо некоторое время разглядывал их, ковыряя в носу. Добыл пару козявок и, убедившись, что они прилипли к ногтю, хлопнул ручищей по ладони Варвары. Он обожал, когда на него орут – бабуинов всегда возбуждает отрицательное внимание.
Однако ее реакция оказалась непредсказуемой.
– У тебя зеленые. А у меня обычно светлые. Странно, да? – сказала она, дружелюбно посмотрев на его палец.
Петруччо изумленно хрюкнул. Он ожидал чего угодно, но не такой реакции. Засопев, вытер палец о штаны, после чего вернул руку на место в относительно чистом состоянии. Теперь в стороне остались только Прасковья и Шилов. Некоторое время они созерцали пять сомкнутых рук.
Прасковья неспешно подошла к ним, держа руки в карманах. У Буслаева сложилось впечатление, что она что-то прячет. На всякий случай он приготовился к защите. Прасковья неспешно извлекла руку, и Меф ощутил холодное прикосновение к своим пальцам и увидел что-то черное. Маркер! Он понял, что она что-то размашисто пишет прямо на руках. Надеюсь, не пожелание умереть от разрыва сердца.
«Я с вами!» — прочитал он.
«Уже шестеро!» – подумал Меф, вопросительно посмотрев на Шилова. Теперь в стороне остался только он.
Шилов подкинул секиру и, позволив ей провернуться, поймал ее. Снова подбросил и снова поймал.
– Ну потопали, что ли? Достали уже за ручки держаться! – сказал он ворчливо.
Рядом вспорхнула и улетела куда-то невзрачная серая птичка.
Глава 23
Бессмертные, всесильные, неуязвимые…
Выбивалка ненавидит ковер и колотит его. Ей кажется, она делает ему больно, а на самом деле вытрясает из него пыль. Если ковер потом попадет в царский дворец, кому он будет благодарен, как не выбивалке?
