Граф поднялся, разлил по кубкам темно-рубиновое вино.
— Бургундское, — сказал он, и гости из параллельного XXI столетия закивали головами с видом знатоков.
Гунтар высоко поднял свой кубок.
— Слава Единосущему, — внушительно произнес вельможа, — слава Его пророку Иешуа Назорею, слава нашему доброму властелину Теодориху, слава непобедимой державе франков! Слава!
— Слава! — твердо отчеканили Далмаций и Мартин.
Два новоиспеченных мага, прозевав тост, лишь повторно успели кивнуть и по примеру прочих припали к кубкам.
Тут-то Антон и осознал, что такое настоящее бургундское вино. Струя нектара пролилась в горло, наполнив его изысканнейшим ароматом. «Ничего себе!..» — удивился Столетов и покосился на дружка. Но Роман, похоже, совсем не проникся дивным вкусом. Хлебнул благородный напиток, как воду, икнул и воткнул двузубец в здоровенный кус телятины. Рванул его зубами, стал жадно жевать — видимо, здорово проголодался за время подземных мытарств.
Гунтар на правах хозяина застолья не забывал любезно подливать всем вина, и вообще вел себя не как начальник с подчиненными, а как старший брат с младшими — правда, младшие отвечали чрезвычайной почтительностью. Отвечали только на вопросы графа, никто не начинал разговор сам. Комтур же спрашивал о каких-то пустяках, завел долгую беседу с Далмацием о минувших временах, о славных делах и подвигах каких-то легендарных личностей… При этом не забывал Антония с Ромулом, исправно добавлял вина в их кубки, а когда опустел кувшин, прищелкнул пальцами — драгоценные камни перстней сверкнули в свете факелов, — и бесшумно, как тень, предстал один из молчаливых молодых людей. Он мигом подхватил пустой кувшин и через полминуты вернул его полным.
Тем часом гора мяса и вареных овощей сильно поубавилась. Столетов внутренне поднапрягся, покосился на Романа… но тот увлеченно обгладывал здоровенную кость и ни на что прочее не обращал внимания.
Антон к серьезному разговору был готов. Однако Гунтар вновь сделал едва заметное движение, слуги проворно убрали все блюда, оставив кувшин и кубки, и внесли огромную вазу с фруктами. Яблоки, груши, виноград… видимо, здесь это было деликатесами.
— Угощайтесь. — Граф щедро повел рукой. — Как вам вино? — обратился он почему-то к Антону.
— Превосходно, — искренне ответил Столетов, а Злобин поспешно закивал, подтверждая.
— Очень рад, — покровительственно откликнулся наместник. — Не стесняйте себя, этого добра у нас в избытке…
И кувшин наполнился в третий раз.
…Вот и десерт уже стал подходить к концу, и третья порция бургундского тоже, и заметно отяжелели руки-ноги, а голова, наоборот, приятно полегчала… Гунтар же все вел учтивые речи, ему кивали-поддакивали — и больше ничего.
Когда и третий кувшин стал почти пуст, Антон почувствовал, что словно весенний солнечный ветер молодо шумит у него в голове. Хотелось во весь рот улыбаться, смеяться, хохотать… но он сдерживался, был безупречно корректен и почтителен, а глядя на него, и Роман вел себя с похвальной скромностью. Пока так ели-пили-говорили, перевалило за полночь… Наконец, граф поднялся, следом вскочили остальные.
— Господа, — внушительно произнес граф. — Благодарю вас за прекрасный ужин в приятной компании. Желаю всем доброй ночи. Увидимся завтра.
5
Мартин проводил слегка пошатывающихся подопечных и не только довел их до двери, но и зашел зачем-то с ними в комнату. Антон, возможно, так бы и промолчал, но у Романа в отсутствие высокого начальства язык развязался:
— Послушай, Мартин! Нас вроде бы приглашали на серьезный разговор. Ну и где он?! Посидели, по… хм, потрепались, разошлись. Так, что ли?
Мартин чуть приметно улыбнулся:
— Нет. Не так. Граф Гунтар слов на ветер не бросает. Если заикнулся о разговоре — значит, он еще предстоит.
— Когда?
— Думаю, завтра утром. И мой вам совет, — с нажимом, пресекая ненужные возгласы, заявил Мартин, — сейчас ложитесь, выспитесь хорошенько, а поутру окатитесь водой похолоднее. Вина из Бургундии — коварная штука…
— Постойте, — начал догадываться Антон. — Вы…
Но Мартин и тут опередил его догадки. Он кратко объяснил, что этот званый ужин был заключительной проверкой — так сказать, медными трубами после огня и воды. Графу хотелось взглянуть, как поведут себя молодые маги на пиру, поскольку бывало всякое: случалось, посвященные теряли контроль над собой, начитали молоть чепуху; иные и хлопали в стол лицом… Словом, испытание трубами выдерживали не все.
— А мы?.. — с усмешкой спросил Злобин.
— А вы, — Мартин позволил себе улыбнуться пошире, — вы были молодцами. Не сомневаюсь, что граф все понял и оценил… Ну и хватит на этом! Я и так сказал больше, чем надо. Давайте спать — поверьте, это сейчас самое лучшее. Утром убедитесь. И будьте готовы к разговору.
Но Антона уже разобрало любопытство:
— Постойте, достопочтенный! Еще несколько минут — можно?
— Несколько — можно, — Мартин присел.
Столетова давно уже подмывало спросить про лабиринт. Что за штука, как его сделали, что за существа те монстры?.. Все эти вопросы он и высыпал наставнику.
Тот пристально взглянул в глаза Антона.
— Вы… слыхали когда-нибудь об Империи древних магов?
— Нет! — в один голос ответили оба неофита.
— Верю, — усмехнулся Мартин. — Ну, так вот…
И он рассказал удивительные вещи.
Прежде всего, он оговорился, что эти сведения — впрочем, иных и нет — очень туманные. Толком никто не знает… но из поколения в поколение передается миф: когда-то, в далекие, непроглядные времена, задолго до римлян, даже до эллинов, здесь, на нынешних землях франков, существовало государство могущественных владык, сумевших подчинить себе магические силы. Собственно, это все, что известно о них и об их державе: то, что они были. Они исчезли таинственно и бесследно, а с ними исчезло и магическое искусство. Его заново смогли обрести лишь Меровинги много лет спустя, да и то большой вопрос: сумели ли они достичь того, древнего уровня…
От канувшей во мгле веков страны остались странные места, которые теперешние маги могут кое-как изучать… изучать, но не контролировать. Это подземелье было открыто лет пятьдесят назад. Ценою двух десятков жизней удалось что-то выяснить, как-то научиться справляться с монстрами…
— Да! — живо перебил Антон. — Вот монстры. Кто они? Хоть кого-то из них сумели поймать?
Мартин покачал головой:
— Нет. Ни одного. Они неуловимы. Но кое-что мы все же узнали. Они непонятные, эти существа. Это не звери и не люди. Нечто среднее. Какие-то проблески разума у них имеются. Но они разные! Есть поумнее, они там за главных. Есть совершенно безмозглые…
— Мы это, кажется, поняли! — невесело хохотнул Роман.
