Внутри все тоже оказалось ухожено и уютно. Нарочито деревянные стены, покрытые темным лаком, потолок из декоративных обожженных балок, на стенах – прялки, донышки бочонков, плетенные из ветоши коврики, грубо кованные воротные петли, какие-то крючья, гребни и лопатки непонятного назначения. В общем – дизайнеры старательно делали стилизацию «под старину». И даже пахло здесь как-то… Опилками.
Общее впечатление портили, пожалуй, автомат с напитками – причем неработающий – и плазменная панель на стене напротив администратора. Зато стойка «ресепшена» была собрана из бруса, тщательно обожжена, покрыта наростами мха и украшена красно-зеленым гербом, наверху которого отливали золотом меч и держава, а внизу брел зверек, очень напоминающий испуганного медведя. Хотя в теории ему полагалось изображать барсука. Над гербом шла надпись: «Шенкурск основан в 1137 году».
– Так это Шенкурск или Вага? – попытался уточнить у девушки за стойкой Евгений.
– Никто не знает, – вместо нее ответила Екатерина. – В двенадцатом веке его называли Шенкурьем, в шестнадцатом Вагой, в семнадцатом Шенкурском. Однако после-то царя Михаила Федоровича местный епископ опять числился в Ваге. Но после переноса владычного двора в Холмогоры город снова указывался Шенкурском. Эдиктов о переименовании никто не издавал. Тебе какое имя больше нравится?
– Я вообще-то в монастырь приехал, – ответил Леонтьев.
– Извините, – кашлянула девушка за стойкой. – У нас только женский, Свято-Троицкий. Вы номер бронировали?
Катерина громко прыснула в кулак.
– Да!
– На какое имя?
– Ты на какое заказала? – повернулся к спутнице Женя. Гостиницу выбирала она, при проезде Вологды. Молодой человек утром еще не был уверен, что поездка состоится, и этим вопросом не озаботился.
– Евгений Леонтьев! – все еще ухмыляясь, привстала на цыпочки девушка.
– Да, я вижу, заказ есть, – кивнула администратор. – Номер восемь. Второй этаж, направо от лестницы. Кстати, самый лучший, с окнами в парк.
Она выложила на стойку тяжелую пластиковую грушу, к которой тонкой цепочкой крепился ключ.
– А ей? – не услышав продолжения, кивнул на спутницу Женя.
– Так у вас двухместный номер заказан, – мило улыбнулась администратор.
– У них тут все номера двухместные-то, милый! – сцапала ключ Катя. – Вот я и подумала: на фига мне платить лишние деньги, если я могу просто пожить у тебя? Айда за мной!
Помахивая рюкзачком, она зашагала по коридору.
– Вот ведь чума какая на мою голову! – пожаловался Евгений. – Если бы сразу догадался… Ничего, это всего на два дня. Завтра в монастырь, и домой.
– В женский? – пряча улыбку, уточнила администратор.
– И почему ей не пятьдесят четыре года? – со вздохом пожаловался Леонтьев и отправился следом за спутницей.
Номер оказался вполне комфортным: санузел с душем, шкаф, журнальный столик и ЖК-панель на стене. Двойное окно в деревянной раме выходило прямо в крону близкой липы. Чуть дальше просвечивали березы, растущие вдоль посыпанной гравием дорожки, и какой-то памятник, повернувшийся к отелю крашенным серебрянкой затылком.
Немного портила настроение кровать – одна на номер. Но Евгений решил, что пусть девушка ломает голову над проблемой, раз уж это затеяла, и, как было обещано, первым делом просто бухнулся на постель, вытянувшись во весь рост.
– Пойду проверю, как там с горячей водой? – невозмутимо отреагировала Катя и нырнула в душевую.
Вышла она примерно через полчаса, вся благоухающая шампунями и дезодорантом. Причем вопреки подозрениям Евгения не завернутая в полотенце, а в легком халатике. Правда, расстегнутом спереди. Но притом – под халатом на девушке был купальник.
– Ну как, отлежался? – присела она возле рюкзачка, вытянула «ноут», подключила к сети: – Пущай подзарядится! Сколько времени, не знаешь? Я в таких городках бывала. Тут по вечерам ни магазина работающего не найти, ни кафешки какой. Мертвое время. В смысле: с голоду впору сдохнуть, если с собой ничего не взял.
Молодой человек вытянул из кармана телефон, взглянул на него:
– Почти десять. А вечер – это со скольки?
– Как вечер, не знаю. Но ночь обычно начинается с восьми.
– Ну, в гостинице-то ресторан всяко до часу или до двух рабо… – Ехидная ухмылка девушки заставила его осечься. Евгений дотянулся до телефона, снял трубку: – Добрый день, это восьмой номер. Вы не подскажете, до какого часа работает ваш ресторан? Как нет, почему? Но мы с дороги, хотели бы где-нибудь поесть! Да, спасибо…
Он повесил трубку:
– Говорят, что поблизости есть ресторан «Палац» и кафе «Вечернее». Они работают до одиннадцати или до десяти. Если не выходные. По мнению администратора, мы можем успеть… – Женя посмотрел на сотовый. – Восьми минут на одевание, дорогу и заказ нам хватит? Если успеем занять столик, время работы заведения продлят.
– До одиннадцати? – рассмеялась Катерина. – Да они тут просто полуночники!
Девушка извлекла из рюкзака две коробки быстрозаварной еды и кипятильник.
– Ну что, я готова расплатиться за ночлег натурой. Но не так, как ты надеялся на это утром. Тебе макароны или пюре? Или потрусишь искать заведение? По времени как раз успеешь заказать и слопать пару бутербродов.
– С паршивой овцы хоть шерсти клок. – Евгений поднялся и стал раздеваться. – Выбираю пюре. Заваривай, а я пока в душ.
Хотя бы с водой в гостинице все было нормально – и напор хороший, и горячая не просто тепленькой струилась, а лился настоящий кипяток. Молодой человек встряхнул себя контрастным душем, напенился шампунем, ополоснулся и, посвежевший, вышел к организованному спутницей столу. Как выяснилось, она позаботилась не только о перекусе, но и о пакетиках с чаем, и сахаре, и салфетках. Его недовольство нахальной девчонкой немного ослабло. Пусть взбалмошная, но хотя бы хозяйственная. Выручила.
А Катя, допив через край бульон, облизала вилку, размешала ею чай, торопливо выпила, развернулась от стола, сдернула с постели покрывала, скомкала на стул, сверху кинула халат, на четвереньках доползла до изголовья кровати, вытащила подушку и, обняв ее обеими руками, негромко попросила:
– Будешь приставать – не буди…
– Очень надо! – хмыкнул Евгений.
– Ну и дурак. – Она широко зевнула, сдернула с волос резинку, натянула ее на запястье и уронила голову на подушку.
Разбудило кладоискателей пение птиц. Старые деревянные рамы ничуть не задерживали звуков, а парк за окном явно считал себя диким лесом, а потому шуршал и чирикал, стучал дятлами, редко потявкивал и постоянно шелестел листвой. Телефон показывал начало девятого, а потому молодой человек поднялся, сходил ополоснуться, после чего стряхнул капли с влажных рук на лицо остроносой спутнице, мерно посапывающей на своей половине. Рыжие волосы девушки растрепались и лежали вокруг огненным нимбом, бледные губы были приоткрыты, отчего при выдохе и вдохе Катя издавала легкий пересвист, рыжие брови совершенно растворялись на чуть розоватой коже, а веснушки придавали всему ее облику совершенно невинный, детский вид. И не подумаешь, что внутри обаятельного кокона скрывается настоящая мегера.
