Книга Тайна князя Галицкого, страница 19. Автор книги Александр Прозоров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайна князя Галицкого»

Cтраница 19

В середине лета, погостив три дня в Михайло-Архангельской [10] обители, с попутным ветром Басарга отправился через Белое море и милостью Божьей безо всяких приключений тем же вечером причалил в бухте близ Соловецкого монастыря. Сойдя на берег, путники привычно сообщили встречному послушнику о цели своего визита, медленно пошли по дороге, удивленно созерцая развалины стен и башен, перекопанный двор, груды сваленных тут и там валунов, грязных мужиков, таскающих колеса с прибитыми на них лопатами, катающих тачки с песком и глиной, грузящих на телеги завернутые в рогожу саженцы с комьями земли.

– Не понимаю, они тут сносят все, дабы с житьем в холоде сем более не мучиться, али в другое место обитель перевозят? – удивленно высказался боярин Софоний.

– Страда, а смерды не при деле, – негромко отметил для себя Басарга. – И где хозяин всего этого безобразия?

Игумена до темноты так и не нашли. Посему спать пришлось укладываться на струге, а поутру отправляться в перекопанный монастырь снова. На этот раз им повезло – один из старцев указал на настоятеля, монаха в темно-бордовой рясе, сурово отчитывающего землекопов с кирками на плечах:

– Сажень я вам велел в ширину сделать. Сажень! Что мне ваши россказни про гранит и железо мягкое? Я вам за это серебром плачу, дабы вы все по росписи моей делали. Мне туда колесо надобно опускать, оно беды вашей не понимает. Сажень у него ширина. И встать оно должно плотно от стены и до стены!

– Вот это да, – присвистнул Илья Булданин. – Давно не виделись.

Игумен повернулся к ним, и теперь уже все узнали монаха с короткой, любовно вычесанной бородой, голубыми глазами и гладкой кожей.

– Вот, значит, ты каков, отец Филипп соловецкий, – покачал головой Софоний. – Свиделись.

– Со свиданьицем, – многозначительно кивнул и могучий Тимофей Заболоцкий.

– А вы кто такие? Что здесь делаете? – нахмурился священник, тоже узнав шумных бояр.

– Боярин Басарга Леонтьев я, – кивнул старший из путников. – Милостью государя нашего Иоанна Васильевича подьячий Монастырского приказа по Двинским землям. Светелку мне просторную отведи, коли такие у вас тут еще остались, да книги расходные вели принести. Только хитрить не надо. Все едино замечу и особо о том государю доложу. – И Басарга широко улыбнулся: – Со свиданием, святой отец. Меня можно не благословлять.

С бумагами Соловецкой пустыни пришлось разбираться три дня. Было их куда более, нежели в прочих монастырях, – а потому, хотя повеселиться в здешней обители и не удалось, срок ревизии получился таким же, как в других местах.

Игумен к подьячему ни разу не приходил, Басарга свидания со сквернословом тоже не искал. Сделал все нужные выписки, вернул книги и велел плыть дальше.

От Соловков струг довез побратимов до Кеми, из нее через волок путники попали в Онежское озеро, под парусом прошли через него до Вытегры, вверх по ней поднялись на бечеве, а потом опять – волок, за ним Белое озеро и полный свежего ветра белый парус.

На Шексне Басарга милостиво дозволил Тришке-Платошке завернуть к отцу с матерью. Холоп прошелся по родной деревне в атласной рубахе и хромовых сапогах, с наборным поясом и сабелькой на боку, прихвастнул, как мог, новой беззаботной жизнью… И на рассвете, торопясь до отплытия, к стругу потянулись один за другим молодые ребята и умудренные опытом старики.

В холопы, на что втайне надеялся Басарга, никто, увы, продаваться не стал. Но зато несколько семей запросились поехать к боярину на новые земли – Платон не преминул прихвастнуть обширными владениями хозяина в Заволочье. Боярин Леонтьев отказывать никому, естественно, не стал, пообещав даже свободу от податей на первые два года – чтобы крестьяне успели хорошо обустроиться, прежде чем нести тягло. Больше никаких поблажек не давал. Здесь, на Шексне, где у каждого омута три хозяина, а на каждом лугу по монастырскому ключнику, – сама возможность поселиться в свободном месте, не теснясь и не ругаясь с соседями из-за каждого выпаса, уже за счастье почиталась.

Около полудня струг наконец-то отчалил и через несколько часов выплыл в Волгу, замыкая круг долгого, длиной в половину лета, путешествия. Здесь путники повернули на запад, миновали Углич и Калязин и вечером третьего дня причалили в Кимрах.

Бояре – не купцы, у них заботы о товаре нет. Чем делать огромный круг через Нижний Новгород и Оку – проще напрямки верхом промчаться, благо окрест Москвы тракты широкие и накатанные. Оставив струг по алтыну в месяц под присмотр местному корабельщику, пообещавшему заодно сделать и ремонт, бояре купили лошадей – и через три дня были в столице.

Московский дом царского подьячего встретил путников неожиданным порядком, чистотой и уютом: все полы выметены, ни в углах, ни на окнах ни единой паутинки, у печи – припас дров лежит, у крыльца – солома, ноги вытирать, во дворе под навесом – свежее сено для лошадей приготовлено.

– Велик Господь, – удивленно перекрестился Тимофей Заболоцкий. – Я опасался, разорят людишки дурные дом без присмотра. Ан они токмо опрятнее его сделали.

– Чудо, чудо, – переглянулись Софоний и Илья, из чего Басарга сделал вывод, что побратимы знают о происходящем чуток поболее остальных.

– Эх, жалко в Москве ты монастырями не заведуешь, друже, – посетовал Илья, заглядывая в бочонок, в котором обычно стояла чистая, колодезная вода. – Самим придется об ужине думать, самим баню топить, самим постели стелить.

Насчет «самим» он, конечно же, преувеличил – хлопотами по хозяйству и покупками занялись холопы. Однако же платить за все пришлось, разумеется, со своего кошеля.

Впрочем, баня русская – это такое наслаждение, за которое и заплатить не жалко. Сто грехов смывает, мысли дурные выветривает, настроение хорошим делает.

Когда разомлевшие от жара и легкого хмеля побратимы вернулись в трапезную, то нежданно обнаружили здесь Матрену-книжницу, хлопочущую у растопленной печи в непривычно легком ситцевом сарафане. Когда друзья видели девушку в последний раз – на улице еще подмораживало, и ей приходилось кутаться в кофты, душегрейки и кучу юбок.

– Как же ты прекрасна, моя повелительница! – первым подошел к ней строгий Софоний Зорин и с поклоном поцеловал руку. – Рад, что ты почтила нас своим появлением.

– Твой навеки, моя повелительница, – следующим подскочил Илья и склонился губами к ладони, далеко оттопырив для равновесия ногу.

– Моя повелительница… – исполнил ритуал и огромный Тимофей. – Рад видеть.

Бояре не забыли того, что именно купчиха спасла им жизнь этой весной, и не стеснялись выказывать свое уважение.

– Моя повелительница… – связанный общей порукой, подошел к руке гостьи и сам Басарга.

– Да ладно вам, бояре! – зарделась и без того розовощекая книжница. – К столу садитесь, я вам угощение приготовила. Пусть холопы тоже с дороги попарятся, уж услужу, как могу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация