– Вы чего, обезумели, служивые?! – злым шепотом зарычал подьячий. – Вы на войне али на ярмарке? Мы воевать Полоцк пришли, а не Масленицу праздновать. А ну, бердыши быстро разобрали! Соседей сюда зовите! И таиться, таиться…
Стрельцы, спохватившись, зашевелились, пригибая головы, дабы из-за тына не видно было, побросали кирки и лопаты, взялись за оружие. Когда их собралось около полусотни, Басарга кивнул: «За мной», – и решительно пошел к мосту, пока не обнажая сабли. Растолкал стрельцов, протиснулся между ними, зашагал по гулкому мостовому пролету, отпихнул кулачного бойца, другого перебросил через бедро, уронив на лед крепостного рва, двинулся дальше.
– Эй, ты куда? – забеспокоились литовцы, столпившиеся в воротах, чтобы тоже поболеть за своих. – Куда прешься?!
Басарга решительно наступал на них в сопровождении стрельцов.
– А ну, стой! Стой, назад! – Полочане попятились. – Стой, кому говорят!
Двое из литвинов потянули из ножен сабли:
– Стой, не то хуже будет! Заколю! – За оружие схватились еще несколько.
Подьячий, не сокращая шага, выхватил свой клинок, отбивая нацеленное в грудь лезвие, сделал выпад, прокалывая грудь дальнего врага, что стоял во втором ряду, обратным движением срубил голову тому, который справа, а полочанина перед собой ошеломил ударом головы в лицо.
– Ура-а! – ринулись вперед стрельцы, опрокидывая растерявшихся горожан и вбегая в межвратное пространство. – Москва-а-а!
Город лежал впереди, открытый и беззащитный, с полупустыми улицами. Бери не хочу. Однако над головой уже слышался скрип – полоцкие воины поднимали мост, отрезая полусотню Басарги от основных сил. Победа прямо на глазах превращалась в ловушку.
– За мной, за мной! – Боярин оглушил высунувшегося из дверей паренька с копьем, прямо по нему вбежал внутрь башни. – Наверх!
Навстречу ринулся еще один копейщик, но Басарга, отведя смертоносный наконечник, прижал копье к стене, и литвина зарубил заскочивший следом стрелец, тут же сам упавший от выстрела из пистолета в упор. Из второго пистолета знатный полочанин в бархатном камзоле с беличьей оторочкой выстрелил в боярина, но Басарга, увидев вспышку на полке, отпрянул в сторону
[38]
и одним взмахом отсек обе шаловливые ручки, ударил врага оголовьем сабли в лицо:
– Вперед, вперед! – и первым ринулся по ступеням наверх. Сверху ударили пикой в грудь, но юшман устоял. Басарга ухватил ратовище чуть выше наконечника, рванул на себя и покатился по лестнице, утягивая вниз и литвина. Стрельцы снова вырвались вперед, звеня бердышами выше ярусом. Боярин поднялся, побежал следом, но к его приходу на площадке лежали трое мертвых литвинов и один стрелец.
Послышался оглушительный грохот – это рухнул вниз подъемный пролет моста. Стрельцы добрались до воротов и перерубили веревки.
– А-а-а!!! – Через дверь в стене ворвался горожанин в кольчуге, в шляпе с пером и со шпагой.
– Ага, – ответил Басарга, распуская узел налатника и дергая его за подол.
Горожанин сделал красивый прямой выпад. Боярин попятился, подбросил налатник, метясь противнику в лицо. Литвин приподнял глаза, сторонясь – этого мгновения вполне хватило, чтобы подрубить ему беззащитную ногу. Падая, горожанин попытался упереться на шпагу – и Басарга тут же раскроил ему оставшуюся беззащитной голову, прыгнул к двери, на ходу подбирая налатник. Перед ним открылся выход на стену, по которой к захваченной башне бежали многие десятки воинов.
– Проклятье! – Подьячий торопливо захлопнул створку, задвинул засов. Обежал башню, закрыл вторую дверь и пошел на нижний ярус. Здесь все равно делать было нечего.
Однако на улицах уже собралась изрядная толпа вооруженных полочан, напирающая на ворота, их сдерживала не менее плотная толпа стрельцов. Рубиться в такой давке было невозможно – люди просто стремились столкнуть друг друга с места. Выйти из дверей оказалось просто невозможно. Басарга ругнулся, побежал назад, выглянул через бойницу наружу. На мосту, понятно, тоже возникла давка. Кинувшимся в город воинам не удавалось протиснуться в ворота. Боярин ругнулся, побежал выше, на самый верх.
На открытой боевой площадке маялись бездельем пятеро стрельцов. Нескольких литвинов они зарубили, а ничего более сделать не могли: с собой пищали не взяли, в башне их не нашлось. Как, впрочем, и луков. Оставалось только бессильно смотреть, как на стене собираются литвины с аркебузами, луками и мушкетами.
– А-а-а, проклятье! – выругался Басарга. – Сейчас перебьют, как зайцев, мы попались. Служивые, уходим!
Стрельцы его испуга не поняли, но опытного боярина предпочли послушаться.
Пока они бежали вниз, снаружи началась стрельба. Басарга, даже не глядя, знал, что там творится: полочане со стены палят по людям на мосту. И те, естественно, вот-вот побегут прочь.
Когда боярин со стрельцами спустились вниз – русские воины, лишенные подпора сзади, уже оказались затолкнуты в межвратное пространство.
– По-оберегись!!! – Стрельцы, опустив бердыши, их остриями, словно пиками, врезались в бока и животы столпившихся у двери врагов. Часть литвинов попадала в лужи крови на мостовую, часть просто отпрянула в испуге, и освободившегося места как раз хватило шестерке храбрецов, чтобы перебежать в ворота и влиться в общий отряд. Правда, судьба их от этого маневра завиднее не стала: литвины выталкивали стрельцов наружу, на мост, под пули и стрелы собравшихся на стене горожан.
– Чтоб вас всех… – Прижатый спиной к стрельцам с обнаженной саблей в руках, Басарга не без труда повернул клинок лезвием к дышащему ему в лицо полочанину, качнувшись из стороны в сторону, поднял локоть, а потом потянул оружие за рукоять вверх.
Литвин истошно заорал: остро отточенная сталь легко рассекла его стеганку, впилась в плоть и мясо, стала резать кости. Когда боярин вскинул окровавленную саблю вверх, несчастный был уже мертв. Басарга несколько раз кольнул клинком по сторонам, куда придется, толпа пред ним задышала, зашевелилась, ослабила напор. Это позволило нескольким стрельцам вскинуть над головами бердыши, обрушить их лезвия вперед – и горожане отпрянули.
Выиграв короткий миг передышки, Басарга подпрыгнул и оглянулся. Там, снаружи, вдалеке за мостом, собралась не одна сотня стрельцов, но любые их попытки приблизиться пресекались частым огнем со стен из мушкетов и аркебуз. Было видно, как в опасной близости от людей пули выбивают из земли глиняную и ледяную крошку.
– А-а-а!!! – Полочане быстро перестроились, выдвинули вперед копейщиков, ринулись на стрельцов, опустив пики.
Басарга намотал налатник на левую руку, и когда вражеский строй едва не насадил его на острия – резко, как сам не раз учил холопов, подбил наконечники вверх, поднырнул, дважды широко рубанул саблей по ногам вправо-влево и откатился назад, пока горожане не спохватились и не ударили чем-нибудь коротким.
