– Ты уж определись как-нибудь, Катенька, кто ты такая? – попросил Леонтьев, выкатываясь из «кармана» на проезд Серебрякова. – То ли секс любишь и приключения, то ли в строгости живешь?
– Если девушка любит секс, это не значит, что она ходит по рукам, – загнула один палец пассажирка. – Приключения и постель – это две большие разницы, – загнула она второй, – и если дама пожелала по случаю срубить немного денег своим умом, это не значит, что она постоянно мотается туда-сюда на синих немецких развалюхах! Я просто намекнула тебе, чтобы ты расслабился. Со мной можно договориться.
– Срубить каких денег? – не понял Евгений.
– Мы едем искать клад. Разве нет?
– Это был сон, Катенька. Просто сон, – покачал головой Леонтьев. – Я еду не потому, что рассчитываю на клад, а потому, что вокруг монастыря этого очень уж много совпадений по нынешней весне случилось. Вот и решил прокатиться, раз уж у меня образовалось несколько свободных недель. А клада скорее всего нет. Даже наверняка нет. Хочешь, высажу?
– Нет уж, нет уж, так просто ты от меня не отделаешься, – покачала головой девушка. – Раз поехали, значит, поехали.
– Уверена?
– Я готова рискнуть, – пожала Катя плечами. – Вместе сходим к угловой башне, вместе заглянем в тайник. А там ясно будет. Договорились?
– Договорились, – согласился Евгений. – В компании веселее.
«Гольф» тем временем нырнул под путепровод, развернулся, выехал на четырехполосное Ярославское шоссе. Леонтьев вырулил в третий ряд и вдавил педаль газа. Ему предстоял долгий-долгий день.
– Ты в какой институт поступала, Катя? – поинтересовался он. – На истфак?
– Сам ты «фак», – ответила девушка. – В Лесотехнический. Но на платный у меня бабла нет, а бесплатный еще дороже стоит. Пролетела, как фанера над Парижем.
– Как же ты тогда на историческом сайте оказалась?
– Хобби… – пожала она плечами. – А ты у нас кто по профессии?
– Бухгалтер.
– Ни фига себе! – громко хмыкнула Катя. – Вот уж чего не ожидала, так не ожидала. У тебя-то откуда такой интерес к убрусу взялся? Ты, как я заметила, в истории разбираешься не больше, чем я в баллистике.
– У меня к нему вообще никакого интереса. Случайно столкнулся.
– Где?!
Евгений почувствовал, как дрогнул и изменился ее голос, покосился на девушку. Она заметно побледнела, отчего веснушки ярко проступили на носу и щеках, и вся вытянулась, как лиса, услышавшая мышиный шорох.
– Ах, вот оно что! – Теперь для молодого человека все встало на свои места. – Ты решила, что убрус находится в кладе?
– Это такая вещь… – не стала отнекиваться Катя и мечтательно произнесла: – Такая вещь… Если в евровалюте измерять, то пять-шесть «КАМазов» стоить должна. Бортовых, десятитонных. Даже если шансов один на миллион, и то стоило рискнуть.
– Ты ошибаешься, убрус тут ни при чем. Так что… Еще не поздно сойти.
– Я же сказала: есть смысл рискнуть, даже если шансов один на миллион. В принципе ничего не меняется. Прокачусь-то, раз уж ввязалась. Чтобы потом всю оставшуюся жизнь локти не кусать, вспоминая про упущенную возможность.
– Забавно… А почему ты вообще решила, что убрус может быть там?
– Ну, как тебе сказать, Пятачок? – задумчиво почесала затылок его спутница. – Ну, вот представь себе, что кто-то спрашивает в Инете: «Кто знает, как можно кокаин от сахарной пудры отличить?» А потом: «Какая доза кокса безопасная? А его нюхают или глотают?» Потом: «Как пограничники кокаин ищут?» И наконец: «Кто знает, почем кокс в Москве продают?» Вот ты бы чего подумал?
– Что кто-то случайно нашел пакет с кокаином и не знает, чего с этим делать.
– Умница, парень, соображаешь, – похвалила его Катя. – Вот ты с убрусом вел себя точно так же. Будто чего-то такое нашел и сам не понимаешь, что именно?
– У меня его нет.
– Это я уже поняла, – кивнула девица. – Но каким-то краем он тебя касается. Так что, когда я услышала про клад… Ну, грех-то было не попытаться!
– Так вот почему ты предложила съездить и посмотреть?
– А ты думал, я в твою слепую аватарку влюбилась? – съязвила девица. – Конечно, поэтому! Ты же вдруг взял и согласился. Тут уже обратного пути вообще не осталось. Пришлось паковать вещички. Если хочешь чего-то в своей жизни добиться, нужно уметь рисковать.
* * *
Всего за три дня струг скатился по течению до сияющего десятками золотых куполов Великого Устюга. Однако останавливаться Басарга не разрешил – и их корабль, подняв оба паруса, стремительно вырвался на простор Северной Двины. Ветер дул попутный, вниз по реке путники помчались, словно бегущая рысью породистая степная лошадь, и уже на второй день миновали богатую Плесу
[5]
, за которой и впадала в Двину река Вага. Платон резко переложил руль и, описав широкую дугу, буквально влетел в окаймленное длинными песчаными косами устье.
– Мартын, передний парус затяни! – грозно крикнул паренек, и холоп боярина Заболоцкого бегом помчался исполнять приказ. – Весла готовьте, ветер уйти может!
Однако ветер никуда «не уходил». Русло реки шириной почти в двести саженей позволяло стругу уверенно лавировать от берега до берега, ловя даже слабые порывы, и кораблик медленно, но неуклонно пробирался все выше и выше против течения.
– Которая из рек Ледью будет, боярин? – поинтересовался Платон, когда они подошли к какой-то протоке. – Как мне ее определить-то?
– Вверх иди, пока до города уездного не доберемся. Воеводе тамошнему грамоту жалованную покажу, а уж опосля поместье смотреть станем.
– Дык, темнеет уже. Ночью супротив реки особо не попетляешь, враз на мель вылетим. Останавливаться надобно.
– Надо, так остановимся, – невозмутимо кивнул боярин.
Остановиться и вправду пришлось – уже поздним вечером в сгустившейся темноте рыбацкий сын сослепу вылетел-таки на очередную песчаную косу. Снимать с нее лодку не стали – только выправили на ровный киль и легли спать. А на рассвете, высадив холопов за борт, бояре выдали им веревочный конец. Снимать струг не пришлось – сам на воде закачался, когда на четырех человек легче стал.
Двигаться на бечеве вышло куда быстрее, чем под парусом, и не в пример легче. Вага оказалась рекой мелководной, в десяти саженях от берега глубина была немногим выше колена. Небольшому кораблику этого вполне хватало, чтобы не цепляться брюхом за дно.
Вскоре после полудня за очередной излучиной обнаружился деревянный храм, обнесенный неровным низким частоколом. Возле церкви стоял солидный сруб на подклети, ворота тоже были сделаны солидно, двойными, да еще и с луковкой над ними.
