В это момент открылась дверь, в комнату вошел Леша, а следом за ним здоровенный бугай. Увидев зятя, староста моментально нахмурился, и его лицо сразу же приняло степенный вид.
«Ну, артист, блин, — подумал Андрей, перевел взгляд на здоровяка и тут же мысленно выдал предположение. — Зуб даю, это кузнец, и зовут его Вакула».
— Леха, там все в порядке? — спросил староста и, получив утвердительный ответ, строго кивнул Корчаку на предполагаемого Вакулу:
— Это — Остап: видать, народ прислал благодарить.
Староста посмотрел на Андрея и, увидев кислую мину, махнул на Остапа рукой:
— Благодарность принимаем золотом.
— Че? — прогудел «не Вакула».
— Да иди уж, умник, не до благодарности ему — устал наш герой.
Остап почесал голову и, пожав плечами, боком вышел в слишком узкие для него двери.
Антонина Микулишна принесла еще две тарелки щей, и мужики принялись утолять зверский голод. Обслужив родственников, хозяйка решила, что гость уже «дозрел», и поставила перед ним тарелку со слоистым пирогом и большую кружку компота.
Староста посмотрел на кружку и вспомнил, о чем просил супругу пару минут назад:
— А мне компот?
— Щи хлебай, потом будет компот, — отрезала жена и ушла на кухню.
Андрей едва сдержал улыбку. Судя по всему, вся деревенская власть находилась в руках старосты, а вот в доме вожжи управления держала его жена.
Продолжая есть, староста скосил глаза на зятя и спросил:
— Всю околицу проверили?
— Да, — промычал бывший милиционер, не отрываясь от еды.
— Точно?
— Егорыч, ну чего ты пристал, я сам разберусь, — взвился Леха — видно, его нервы после перенапряга дали слабину.
От этой сцены Корчак поморщился: он не любил семейных дрязг, особенно когда они происходили в присутствии посторонних. Гримаса не ускользнула от бывшего милиционера, и его «понесло»:
— А ты чего морщишься, у тебя что, отношения с родичами были идеальными?
— Не было у меня родичей, сирота я, поэтому и отчества не назвал. Настоящего не знаю, а то, что в паспорте записано, придумали в приюте. — Андрей давно уже не «окрысивался» на такие разговоры, но на душе все равно стало неприятно.
Опешивший Леша опустил голову и усиленно стал хлебать щи. Старик некоторое время смотрел на зятя — казалось, он сейчас треснет его ложкой по лбу. Но не треснул, а просто перевел взгляд на Корчака:
— Извини… И это, Андрей, если тебе чего надо, не стесняйся, ей-богу, нам только в радость будет.
Гость немного подумал — сначала он хотел отказаться, но потом вспомнил о некоторых мелочах, которых ему не хватало для полной комплекции.
— Разве что ножовку по металлу, обрез из двустволки сделать, и если кто умеет кожу шить, то кобуру под тот же обрез на бедро, да чуток еды на дорогу. И, конечно, информация, а то просидел всю зиму, как медведь в берлоге.
— А может, бабу? Тут с таким героем какая хочешь пойдет, у нас куча свободных, — попытался «услужить» провинившийся Леха.
Увидев задеревеневшее лицо Андрея, староста растерял остатки терпения:
— Все, иди отсюда, зятек! Проверь дозоры.
— Да я…
— Иди, кому сказал, пока ложкой по лбу не схлопотал.
«Похоже, идея с ложкой пришла в голову не мне одному», — подумал Корчак, и сковавший его душу холод немного отступил.
— Жена? — тихо и совершенно необидно спросил староста.
— Да, — так же тихо ответил Андрей.
— А насчет твоих надобностей не беспокойся, — тут же сменил тему старик. — Видел нашего кузнеца? В момент сварганит обрезик, а я кобуру пошью, есть навыки. Ну и насчет продуктов тоже не проблема. Народ и так принесет столько, что и в повозке не увезешь. А что до новостей — расскажу все, что знаю, а чего не ведаю — не обессудь. Кое-что ты уже и сам видел.
— Вы про бандитов?
— Да, чертей им в печенку. Главарь у них бизнесмен из Камышей. Что, знаком с таким? — догадался староста по гримасе Андрея.
— Было дело.
Староста немного подумал и, хитро сузив глаза, спросил:
— Скажи мне, мил человек, это не ты ль по осени Юрку плешивого прирезал? — Старик пытливо посмотрел на собеседника, но ответа так и не дождался. — Ну и ладно, но кто бы ни прирезал, ему отдельное спасибо: мерзкий был человечишка.
— А что насчет эльфов? — вернул разговор в нужное русло Корчак.
— Ты про ушастых? Про них мало чего знаю. Раздолбали город. Лешка рассказывал, что словно в книжку попали — маги, огненные шары и эти, как их там… орки. Я не видел, но по рассказам — жуткие тварюки. Впрочем, рассказов-то было много, да все бестолковые. Как рванули из города, так только в лагере для беженцев тормознули, а потом таким же макаром без оглядки побежали сюда.
— А что сейчас в городе творится? — спросил Андрей.
— Так бог его знает, — развел руками староста. — Все, кто решил сходить за дармовщинкой, не вернулись. Все до единого. Теперь за добычей лихой народ предпочитает по селам промышлять, вот как эти уроды.
— Кстати, как я заметил, у бандитов в основном арбалеты да луки — похоже, они уже сталкивались с эльфами. Но откуда взялись два автоматчика?
— А бог его знает, скажу только, что чужие они, не из Камышей. Да и при налете держались в сторонке, а калашами только пугали. Но когда надо было всех быстро угробить, вот тогда и решили немного пошуметь. Слава богу, ты вмешался, а то я уже смертушку свою почуял.
— Что еще про эльфов знаете или это все? — решил сменить тему Корчак — ему было неловко выслушивать в общем-то незаслуженные благодарности.
— Да, нет, почему же все. В общем, заявились ушастые в Камыши. В конце декабря это было. Тогда в Камышах уже много народу собралось. Почти городок получился. Так вот, явились туда ушастые со своим зверинцем, кое-кого пожгли, а потом всех собрали и законы свои объявили: за огнестрел смерть, да и за любое другое оружие тоже, а потом потребовали каждый год по десятку баб.
— И что камышевские?
— А что, согласились. Они-то сразу скумекали, где баб возьмут, поэтому и не рассказали ушастым про нас. Никогда не любил камышевских, — проворчал староста, затем поднялся и, подойдя к серванту, достал пузатую бутылку водки.
Словно учуяв крамолу, в комнату вошла Микулишна.
— Ты чей-то удумал, старый?
— Жена. — Староста сказал это слово веско и решительно.
Микулишна спокойно подошла к столу, поставила кувшин и так же молча вышла — мудрая женщина все же иногда ослабляла вожжи, так сказать, во избежание перегрева.
Разлив водку по граненым стаканам, староста подвинул один из них к Андрею:
