– Ты что, злишься на меня за поддержку?
– Есть много причин злиться на тебя. – Я прислонилась спиной к книжному шкафу. – Но я никак тебя не пойму.
– А что тут понимать?
– Когда тебе померещилось, что я флиртую с Локи, ты мне чуть руку не оторвал, но вот я выхожу замуж за Туве – и что же? Ты как ни в чем не бывало общаешься и с ним, и со мной.
Финн покачал головой:
– Это совсем другое дело. Витра хотят навредить тебе. Он бы тебя покалечил, а Туве тебе предназначен.
Я фыркнула:
– Предназначен? Еще скажи, что ты всячески берег меня для него, чтоб никто, не дай боже, не испортил до свадьбы.
– Нет, конечно. Я просто защищал тебя, твое доброе имя и репутацию.
– Точно. Это именно так и делается. Чтобы спасти репутацию девушки, нужно свой язык засунуть ей в рот.
– Почему ты бываешь такой грубой?
– А почему ты всегда такой правильный? – вспылила я. – Один раз в жизни ты можешь сказать правду о своих чувствах? Я выхожу за другого! Тебе что, плевать?
– Нет, не плевать мне! – заорал Финн, сверкая глазами.
– Тогда почему ты ничего не делаешь? – спросила я, и предательские слезы навернулись на глаза. – Почему ты даже не попытался меня остановить?
– Потому что Туве будет о тебе заботиться, он тебя защитит. – Слова давались Финну с трудом. – Он может дать тебе то, чего я не смогу никогда в жизни. Так почему я должен мешать этому?
– Потому что я тебе не безразлична.
– Вот именно поэтому я и не делаю ничего!
– Что-то не сходится, – упрямо покачала головой я. – Ты так спокоен, когда мы с ним рядом, так почему же тебя бесил Локи? Да ты даже к Ризу меня ревновал, сам об этом говорил. А вот Туве тебя совсем не волнует.
– Волнует, – хрипло отозвался Финн, – но не так сильно. Когда ты с Туве, это совсем другое дело.
– И почему же это совсем другое дело? – спросила я, и предчувствие неприятным комом подкатило к горлу.
– Венди, да потому что он гей! – раздраженно выпалил Финн.
На миг я потеряла дар речи, потом мысленно перебрала воспоминания и факты. Финн, похоже, не врал.
– Гей? – спокойно переспросила я.
– Только не говори ему, что я тебе сказал, хорошо? – Финн смотрел на меня умоляюще. – Это его личное дело, в мои обязанности вовсе не входит разглашение чужих тайн.
– Тогда зачем он на мне женится?
– А что он сказал, когда делал предложение? – ответил Финн вопросом на вопрос.
Я вспомнила наш разговор с Туве.
– Ну, он сказал… потому что он в меня верит и хочет, чтобы я управляла народом.
Да, именно так: он меня уважает, будет защищать и поддержит меня во всем. Я приняла его предложение примерно по тем же самым причинам.
– Туве – гей, – повторила я, и меня захлестнула новая волна возмущения. – Так вот почему тебе все равно! Ты знаешь, что между нами ничего не может быть, поэтому мне позволительно выходить за него замуж? А в Локи ты видел совсем другую опасность – ты думал, что я могу его полюбить.
– Дело не только в этом, Венди, – Финн затряс головой, – Локи мог причинить тебе боль.
– Но не это приводило тебя в бешенство. Ты ревновал, тебя сводила с ума мысль о том, что я могу полюбить кого-то, – я чуть не задыхалась от гнева, – и ты рассудил, что пусть уж лучше я буду несчастна, чем достанусь другому.
– Ты думаешь, что могла быть счастлива с маркисом витра? – Финн усмехнулся. – Венди, да он же опасен. Я чувствовал угрозу каждую минуту, пока он был здесь.
– Ты чувствовал угрозу в моем отношении к нему!
– Да! У тебя не должно быть никаких отношений с мерзавцами!
– Ты ничего не знаешь о нем!
– Уж не хотела ли ты сбежать с ним? – Лицо Финна снова ничего не выражало, словно и не было недавней вспышки. – Ты это хочешь сказать? Что я помешал твоей сказке с маркисом витра?
– Нет, я хочу сказать другое, – ответила я, глотая слезы. – Это я сама помешала этой сказке, потому что нужна здесь, людям, королевству. Но я никак не могу поверить, что ты такой эгоист. Говоришь, что на все готов ради меня, а сам… А сам не помог мне бороться за счастье и заманил в ловушку, где я буду жить во лжи, но под твоим присмотром.
– В какую ловушку я тебя заманил?
– В эту! – Я ткнула пальцем в участок пола, разделявший нас. – Я не могу быть с тобой и не могу без тебя! И я не вижу выхода. И я не могу перестать о тебе думать, а ты обо мне вообще не думаешь!
– Венди… – Голос Финна дрогнул, он шагнул ко мне.
Я подалась назад и уперлась спиной в книжный шкаф. Финн попытался коснуться меня, но я оттолкнула его руки.
– Нет! – Слезы уже текли ручьем. – Я ненавижу то, что ты со мной сделал. Ненавижу себя за то, что схожу с ума по тебе. Ненавижу тебя]
Финн снова протянул руку, откинул мои волосы назад. Я дернулась, но он не убрал ладони, напротив, шагнул еще ближе. Теперь мы стояли вплотную. Я попыталась его оттолкнуть, но он не сдвинулся с места. Осторожно коснулся подбородка, поднял мое лицо.
И вот я снова в плену его черных, искрящихся глаз. Дыхание перехватило. Пальцы его пробежали по моему лбу, чуть касаясь волос. Весь мой гнев куда-то испарился, осталось одно лишь желание, пронизавшее все тело. Он наклонился и поцеловал меня – раз, другой, его губы жадно впивались в мои, отстранялись и снова впивались. Дрожь, сотрясавшая мои внутренности, распространилась по всему телу, и теперь меня колотило. А он все целовал и целовал меня, и было в его грубых поцелуях какое-то отчаяние, и щетина нещадно царапала мне лицо.
Когда поцелуи перекинулись на шею, я застонала и вцепилась ему в волосы. Он притиснул меня к шкафу, тот пошатнулся, и на нас обрушились книги. Мы свалились на пол вслед за ними.
– Финн! – прогремел голос.
Это был Томас.
Финн замер, перестал меня целовать и лишь прерывисто дышал, лежа на мне и глядя прямо в глаза. Желание в его взгляде сменялось ужасом от осознания, что он совершил нечто недопустимое.
– Финн! – снова крикнул Томас. – Встань, пока тебя никто не увидел!
– Да, сэр!
Финн вскочил и едва снова не упал, споткнувшись о книги. Я медленно встала и оправила платье.
– Вон отсюда! – приказал Томас. – И приведи себя в порядок!
– Да, сэр. Прошу прощения, сэр.
Финн не смотрел на меня, он вообще не поднимал глаз. Мгновение – и он исчез за дверью.
– Простите, – пробормотала я.
Щеки мои полыхали, а губы все еще жег поцелуй Финна.
– Вам не нужно передо мной извиняться, – сказал Томас уже гораздо мягче. – Ваше высочество, вам следует беречь себя. И сейчас вам лучше пройти к себе и забыть все, что здесь произошло. И, ваше высочество, молитесь, чтоб никто не узнал об этом.
