Дальнейших пояснений не требовалось.
— Понятно. Ты одна из тех диковинок, которые так любит коллекционировать наша Великая, Пресветлая, Всемогущая и прочие определения с большой буквы. Поиграет, а потом выбросит, если раньше не сломает.
— Глупости! — заявила Таня.
— Ладно, спорить не хочу. Вдруг и правда случилось чудо: у Алевтины нашлась потерянная миллиарды лет назад совесть? Но вроде бы существование оной было вообще под большим вопросом. И нет, меня это не волнует. Итак, перейдем к делу: чем же ты мне сможешь помочь?
Я обошел девушку по кругу, надеясь, что вот прямо сейчас волшебным образом она скажет тайное слово, и все мои проблемы разрешатся.
— Смотря что ты собираешься делать.
— Мм… даже не знаю. — Я быстро нарисовал на лице задумчивость. — Пойти на курсы домохозяек?
— Нет, — притворно вздохнула Таня, — ты не Отступник, ты — недоразумение множественной вселенной, глупый, безответственный ребенок, который умеет только отшучиваться и язвить. Теперь понятно, зачем мне приказали за тобой следить. Чтобы ты сам себе не навредил!
Девчонка не врала. Это я чувствовал. Ее послала следить за мной перестраховщица-Алевтина. Уж творец-то прекрасно знала, как и с каким размахом я умею (и, главное, люблю!) делать глупости. И решила, вестимо, увеличить их количество в геометрической прогрессии. С такой-то помощницей. А раз подозрения с Тани снимаются, можно ей сказать, что никакой я не Отступник, а всего лишь скромный и безобидный Темный князь.
— Браво! А я все думал, когда ты догадаешься… Я — не Гэбриэл. Про ребенка вопрос спорный.
— А кто? — Девица судорожно нащупала стул и рухнула на него так, что у бедного предмета мебели аж ножки жалобно заскрипели. Прямо до сердца пробрало.
Отвечать в рифму не стал, хотя момент и был подходящим.
— Меня зовут Габриэль, звучит похоже, но не путай, пожалуйста. По профессии я Темный князь. Живу в мире, который не связан с общей системой реальностей ни единым каналом. Именно невозможность существования такого в вас упорно вбивают на лекциях. И если уж совсем честно, я один из неудачных экспериментов Гэбриэла. Вот как-то так. Сюда меня выдернула Алевтина, напомнив про один должок. Велела принять облик, в котором я жутко похож на Отступника, и приманить гадость, убивающую старших учеников. По предварительным расчетам, так развлекается еще одно творение Гэбриэла. Что со всем этим «счастьем» делать, не знаю. Все.
Это я протараторил быстро-быстро, боясь, что меня разберет долгий и громкий смех, также именуемый ржанием. Слишком уж все это звучало… абсурдно, что ли? Даже для нашей сумасшедшей вселенной. Таня глупо хлопала ресницами и пыталась сфокусировать взгляд на одной точке.
Поняв, что «абонент временно недоступен», я прошел на кухню, где, обшарив пустой холодильник и посетовав, что бравая наблюдательница не озаботилась закупкой продуктов, создал тарелку с куриными котлетками и картофельным пюре. Потом принюхался и вытянул из воздуха кастрюлю с борщом, сразу же все это подогрев. Ну, как создал? Гнусно утянул пищу из соседнего подъезда. Я бы и из Цитадели что-нибудь эдакое вытащил, да не хочу привлекать уж совсем ненужного внимания. Завершающим аккордом запил все это великолепие компотом, утянутым с третьего этажа, и понял, что жизнь налаживается.
За окном прочно закрепилась звездная ночь, накинув на вечно бодрствующий город флер легкой прохлады и свежести. В приоткрытую форточку просачивались звуки с улицы: галдеж компании, занявшей лавочку у подъезда, гудение редких машин, где-то на верхних этажах смотрели ужастик. Спать не хотелось. К тому же постепенно в мозгу начало вырисовываться что-то вроде черновика плана.
На запахи еды из комнаты приползла Таня. Заглянула в кастрюлю с супом, еще раз недоверчиво принюхалась и подняла на меня умоляющий взгляд маленького котенка.
— Угощайся, — великодушно разрешил я, телепортируя для девушки остатки котлет.
Пока Таня быстро заглатывала пищу, издавая невразумительные восклицания вроде «Мм!», «У-ррр…» и тому подобные выражения одобрения мастерства того, кто приготовил кушанья, я немного поразмышлял о делах наших скорбных. Когда взгляд девушки приобрел некую осмысленность, а кастрюля с борщом была опустошена, решил поделиться своими планами.
Зная Алевтину, могу с уверенностью сказать, что девчонка, приставленная ею, не отстанет от меня даже на том свете, так что пытаться от нее избавиться бесполезно. Разве что убить и закопать. Но от живой Тани помощи все-таки будет больше, чем от холодного трупа, за который перед тетушкой еще и отчитываться придется.
А то пока могилу выроешь, пока земелькой засыплешь…
— Так-с, Танюша, а скажи-ка мне, пожалуйста, можешь ли ты достать списки старших учеников и выпускников академии, а также порядок, в котором происходили убийства?
— Думаешь, сможешь обнаружить какую-нибудь логическую цепочку? Думаешь, он убивает в соответствии с планом? Угу. Просто по алфавиту смотрит. А то творцы такие глупые, сами ничего не проверяли!
— Нет, не глупые конечно же. Просто творцы привыкли перекладывать свою работу на чужие плечи. Я уверен, что они даже не пытались найти какие-то совпадения. Непонятно другое: почему этим не занялся тот, кто пытался это дело расследовать до меня?
— А я откуда знаю?
— Вопрос снимается с повестки дня. Ночи, в смысле. Так что? Сможешь эту информацию достать?
— Без проблем. — Таня пожала плечами. — Она у меня в компе уже лежит, иди ищи свои совпадения.
Я уже сделал несколько шагов по коридору, собираясь найти вышеупомянутый компьютер и параллельно пытаясь припомнить, как же нужно обращаться с этим чудом техники (все равно что дать троллю книгу), как меня догнал тихий вопрос Тани:
— Почему творцы тебя не уничтожили?
— Когда-нибудь я обязательно расскажу эту поучительную историю. Но не сейчас.
— Ты куда лыжи навострил?
Элли замер, надеясь, что Алир обратился не к нему, а, скажем, к цветочному горшку. Вдруг тому захотелось прогуляться? Главное — незаметно прокрасться во-о-он до той дверцы, а потом…
— И кто тут у нас? — прямо в желанном дверном проходе, словно бы из ниоткуда и не иначе как по волшебству, возник Леллин, загородив собой путь к свободе.
— Понабрались у милорда всяких выражений. Можно подумать, что вы знаете, что такое лыжи! — проворчал пойманный Азраэль. — Здесь ведь даже зим не бывает.
Ангел на всякий случай оглянулся, уже предполагая, что увидит у себя за спиной. Точнее, кого. Алир, скрестив руки на груди, хмуро рассматривал бедного Элли, лишив того последнего шанса отступить и опять куда-нибудь спрятаться. Выглядел император очень внушительно и грозно. Один меч, прицепленный к поясу, чего стоил. Ведь князь строго-настрого запретил Элли причинять светлым недотепам вред. Ангел с трудом выгнал из мыслей картинку с заманчивым развитием событий и виновато ссутулился.
