— Кто ты? Или ты можешь только повторять фразы, которые успел запомнить? — я остановился в нескольких метрах от существа.
— Она не успела дать мне имя, — ребёнок наклонил голову набок, с интересом меня рассматривая. Он ни капельки не боялся и, кажется, продолжал воспринимать это всё, как продолжение увлекательной игры. — Бросила и ушла. Ты знаешь, что такое голод?
— Знаю, — согласился я, — но это не повод, чтобы добровольно становиться твоим обедом.
— А скука?
— Да, — здесь я и сам ничуть не лучше. «И даже хуже…» Достаточно вспомнить светлых, с которыми я, по сути, играю точно так же, как существо с нами.
— Она хоть как-нибудь тебя называла? — Ребёнок почему-то очень напоминал мне кого-то. Очень-очень напоминал, но я никак не мог вспомнить кого же.
— Называла, — ребёнок ненадолго задумался. — Ты похож на меня. Только ты законченный. Она звала меня Мой первый Мир.
Драки не получится. Я перекинулся обратно и присел на камень напротив Души Заброшенного Мира.
Однако память всё равно отказывалась подсказать, чем же я похож на этого ребёнка.
* * *
Анабель нервно оглянулась, словно пытаясь отыскать отправившегося геройствовать Габриэля в окружавшей их Тьме.
— Может мне стоит… — в который раз начала она, с сомнением смотря, как Герион хлопочет вокруг отключившегося рыцаря.
Сначала они осторожно вскрыли раны на его руке, очистив их от скопившегося гноя. Потом эльфийка провела сложный ритуал очищения крови, на несколько минут почти полностью слившись с сознанием Алира. Теперь рыцарь уже не выглядел поднятым с неделю назад трупом, пульс вернулся в привычные для живого человека рамки, дыхание выровнялось, и он просто спал. Только сильная бледность выдавала, что сейчас командиру их отряда приходиться несладко, и он продолжает бороться с чужой сущностью в себе.
— Нет, — не оборачиваясь, в который раз повторил старый оборотень, промокая лоб рыцаря созданным наспех холодным компрессом, — он сам справиться. А ты можешь попасться и только усложнишь задачу.
— Но я…
— Да, да, ты сильная умная эльфийка, сбиваешь с тёмных князей короны, как спелые груши, а сами князья от испуга прячутся под троны, быстро перевоспитываясь, и так далее, и тому подобное, — отмахнулся мужчина.
Анабель покраснела, не зная, на что стоило больше обижаться, на то, что Герион не хочет воспринимать её всерьёз или на то, что в его варианте издевки над ней и неприятия её самостоятельности Князи прячутся от страха.
— Ты намекаешь на то, что я такая страшная? — с подозрением уточнила она, пытаясь собрать в хвост растрепавшиеся локоны и огладить помятый наряд. Потом подумала и применила секретное женское оружие: всхлипнула.
— Нет, ты что! Как можно! — переполошился оборотень, видимо, первый раз видя эльфийку, всхлипывающую из-за того, что кто-то посмел усомниться в её красоте. — Ты само совершенство! Я имел в виду, что князья будут прятаться, боясь, что не выдержат созерцания столь прекрасного существа, и что твоя неземная красота убьёт в них Тьму и заставит повернуться к Свету! — Герион понимал, что несёт полную ахинею, но что прикажете делать, если это чудо ушастое было готово вот-вот разреветься?
— Свет милосерден, — тут же ожив, Анабель начала привычную лекцию, — наш сиятельный Князь Габриэль умеет прощать. — После этого имени Герион совсем непочтительно поперхнулся воздухом, посмотрев на сиятельную леди, как на умалишённую. — Он примет любого, кто будет искренне в него верить, или хотя бы пытаться всей своей душой поверить.
— А если у означенного господина не будет души? — уточнил Герион.
— Этот господин подлежит уничтожению, — пожала плечами эльфийка.
— Добрые вы, прям жуть, какие, — умилился оборотень, пытаясь напоить рыцаря водой из фляжки. Потом осторожно принюхался и поморщился, поняв, что перепутал обычную воду с перебродившим соком. Хотя щеки Алира тут же порозовели, и он стал выглядеть куда лучше. Отметив это, Герион махнул рукой и продолжил поить рыцаря тем, что создал Габриэль.
Неожиданно Тьма дернулась, пытаясь прорваться сквозь черту, но было похоже, что вовсе не затем, чтобы напасть, а просто попытаться сбежать. Но, не сумев преодолеть линию зелёного пламени, она остановила свой натиск.
— Там что-то происходит! — воскликнула Анабель, бросаясь к черте, но не решаясь её переступать. Габриэль попросил не делать этого, а ему можно верить. Эльфийка чуть-чуть покраснела, вспомнив, насколько соблазнительно выглядело тело тёмного, когда он с бесподобным изяществом уворачивался от кулаков Алира, словно танцуя под только ему слышимую мелодию.
Поймав себя на столь преступных мыслях, она рассержено затеребила тонкую обручальную цепочку так сильно, что казалось, та вот-вот порвётся в её пальцах, и эти мысли перестанут быть преступными. Но нет, цепочка была сделана на совесть, и давно данное обещание требовало, чтобы леди немедленно прекратила думать о Габриэле. Получалось плохо, и чтобы вообще ни о ком и ни о чем не думать, эльфийка начала напряжённо вглядываться во Тьму, пытаясь хоть что-то увидеть, или найти в постоянно перетекающих тёмных линиях знакомые контуры.
Наверное, именно поэтому она уже издалека разглядела две приближающиеся фигуры. Одна фигурка была крохотной не выше двух локтей ростом и держала вторую за руку. А вторая была огромна. Анабель даже удивилась, как она не задевает потолок… рогами?! Свет, Свет великий! Анабель замерла перед чертой не в силах даже позвать оборотня. Просто замерла, разглядывая исполина. Неправдоподобно длинные руки, большая голова, странная походка. От могучей широкоплечей фигуры идущего веяло силой и ужасом, а за его спиной, несомненно, были крылья. Оставалось только надеяться, что это была всего лишь игра теней, и на самом деле к их кругу никто не приближался. Потому что если это не игра, от них с рыцарем и оборотнем не останется даже кровавых пятен.
Тут Тьма в испуге раздалась в стороны, но за долю секунды до того контуры фигур поплыли, развеиваясь, и из Тьмы вышел знакомый весело улыбающийся целый и невредимый Габриэль. Эльфийка радостно вздохнула и даже хотела помахать ему рукой, как разглядела, кого тёмный ведёт за руку.
— Герион!!! — От её вопля даже Алир ненадолго открыл глаза и испуганно дернулся. Что уж говорить об оборотне, который попытался обратиться, ударился о каменный пол и запутался в собственных лапах. После чего выматерился и перекинулся обратно.
— Что?! — и тут же увидев, на что ему показывает эльфийка, выматерился ещё раз.
— Привет! — подойдя к черте, Габриэль улыбнулся ещё более приветливо и счастливо. — Ага, судя по вашим лицам, вы считаете, что я это уже не я, а кто-то другой, кто либо занял моё тело, либо принял идентичный моему облик. Забавно. Знакомьтесь, — тут он указал на самого жуткого ребёнка, которого доводилось видеть Анабель, — это и есть наш кошмарик. Он был голоден и очень скучал. Про злость и обиду я молчу, так как это само собой разумеется. Имени у него, к сожалению, нет, хозяйка дать не успела. Он обещал показать выход в наш родной мир. Ну что, пустите нас?
