Тим восхищенно закивал головой. Он любил глазеть на такие «уговоры». Особенно в кино. К счастью, во дворце им никто не повстречался – была глубокая ночь, все спали. Стражники на выходе из замка даже не пикнули, увидев процессию, только вытянулись во фрунт и отдали честь: сам начальник гарнизонной стражи с обходом! Боню и Тима они совершенно не заметили, завороженные высоким чином ночного проверяющего.
Дворцовые ворота с грохотом закрылись за беглецами. Тимка поежился от предутренней сырости; по краю неба алела пером жар-птицы заря.
– Дорогой Бронс, – Боня крепко пожал спасителю железную руку, – сейчас не время благодарить вас. Скажу одно: идите немедля в королевский архив. Им заведует мой друг, Штот, он вас там и спрячет. Лучшего места вы не найдете, поверьте! Переждете некоторое время, пока все не успокоится.
Рыцарь прижал руку к груди, коротко поклонился и широким шагом направился в сторону далекой глыбы книгохранилища. Боня схватил Тима за руку, и они бегом припустили к постоялому двору. Темные улицы сменялись переулками, над головой вспышками проносились тусклые голубые фонари. В проходных дворах топот ног отдавался гулким эхом; кошки с фосфорными глазами разбегались с их пути загодя и провожали людей злым шипением. Где-то захлопали окна: близилось утро.
Наконец беглецы оказались возле гостиницы. Ворота оказались заперты: недолго думая, Хозяйственный подсадил Тима на невысокий кирпичный забор, следом перепрыгнул сам. Люпа в конюшне встретила их радостным ржанием, застучала копытом по полу.
– Тихо, милая! – Боня ласково сжал ей морду. Лошадь понятливо моргнула. Хозяйственный вывел ее из стойла и направился к воротам конюшни, где их ждал Тим. Неожиданно одна из створок резко открылась – в проеме, с фонарем в одной руке и увесистой дубиной в другой, в зеленом ночном халате стоял очень злой и очень страшный Зелегном.
– Коня уводите?! – внезапным басом закричал он. – Зашибу!
И ловко принялся размахивать дубиной над головой – что-что, а обращаться с ней он явно умел. Видно, не одну только цветочную магию изучал.
– Чего ты орешь, как жареный скакул, – возмутился Бонифаций в полный голос, – свои! За Люпой я пришел, тебя будить не хотел.
– Бонифаций? – неуверенно спросил Зелегном, поднимая выше фонарь. – Ты, что ли?
– А то кто же, – Хозяйственный подвел Люпу к выходу, – вот, опять по службе в дорогу снарядили. Внезапно.
– Н-да, – протянул Зелегном, смущенно пытаясь спрятать дубину за спиной, – служба, оно, конечно… Надо было все равно меня разбудить, а то тайно… Мог бы и убить сгоряча. Сегодня ночью тут уже шарил один. Я его так огрел, что он света белого невзвидел, невзирая на темноту.
– Молодец, – рассеянно похвалил гнома Бонифаций, – извини, в следующий раз доскажешь. Очень мы торопимся. Королевская надобность! Срочный заказ. То есть приказ. Тим, помоги запрячь Люпу…
Через пять минут повозка выехала со двора. Знакомым путем Люпа скоро привезла друзей ко входу в королевский архив. На ступеньках маялся Штот, почти невидимый в предрассветном сумраке в своем фиолетового балахоне. На плече архивариус держал внушительных размеров мешок – выглядел он словно ночной вор с богатой добычей.
– Слаба богу, – облегченно вздохнул Штот, как только Люпа остановилась возле него, – всей душой за вас изболелся, – и положил мешок в повозку.
– Что там? – Боня кивнул на мешок.
– Ваши вещи, мои гостинцы, – пояснил Штот, – еда.
– Как там Бронс? – Хозяйственный тряхнул вожжи, лошадь тронулась с места. – Устроил его?
– Не волнуйся, – Штот помахал рукой им вослед, – все нормально. Счастливого пути! Езжай, куда мы с тобой решили, не передумай!
Тим помахал Штоту:
– И вам всего хорошего! Бросайте курить, это вредно!
– Мальчишка, – крякнул Штот, – мальчишка…
Когда Люпа повернула за угол, издалека, размытый эхом, донесся напутственный крик архивариуса:
– А вино я тебе прощаю, все семь бутылок! Главное, сам не пропади! Береги мальчишку!
– Хороший человек, – уважительно сказал Тимыч. – Ты знаешь, Боня, а Штот мне очень понравился. Хотя он и толстый.
Хозяйственный ничего не ответил.
Дома попадались все реже. Исчезли фонари и кошки, колеса больше не стучали по каменной мостовой, а беззвучно ехали по накатанной глинистой колее. Сбоку вздымалась городская стена с редкими, наполовину разваленными сторожевыми башенками. Началась глухая окраина.
– Боня, – Тим озирался по сторонам, – а где ворота? Как же мы из Столицы выберемся?
Хозяйственный обернулся к нему, хитро подмигнул.
– Неужели ты думаешь, что в таком великом городе есть только один вход и один выход? Нам сейчас соваться к главным воротам резона нет. Выберемся обходным путем. Через свалку.
Когда отряд перевалил рассыпчатые мусорные горы и выехал к реке, наступило яркое, солнечное утро. Тим с наслаждением вдыхал речной сырой запах, особенно вкусный после густой стоялой вони городской помойки. Боня прикрикнул на Люпу, и та наддала ходу: Тимыча подбрасывало на вещах, будто он сидел на включенной стиральной машине, старой, поломанной.
– Бо-бо-ня, ку-куда мы е-едем? – крикнул Тим, хватаясь за боковины возка.
– К Лу-лу…
– Ти-тише, – взмолился Тимыч, – я вы-вывали-ва-ваюсь.
Лошадь перешла на шаг. Тим соскочил на землю и трусцой побежал рядом.
– Так куда?
– К Лурде, – спокойно ответил Хозяйственный, – а куда же еще? Конечно, не к ней в замок. Где-нибудь рядом спрячемся, пока все не утихнет. Мы со Штотом продумывали этот вопрос и решили – где-где, а там нас искать никто не станет. Лурду, брат, боятся все. Даже если Торсун туда целый отряд солдат снарядит, они все одно с полдороги вернутся. Хотя и доложат, что все осмотрели. В общем, к колдунье под крылышко. Пусть хоть раз доброе дело сделает.
Тим задумался, крепко потер лоб.
– Ох вы и хитрецы! Надо же такое придумать… Лурда нас ищет, Торсун ищет, а мы у колдуньи под носом сидим. Здорово!
– А как же, – самодовольно согласился Боня, – Штот стратег еще тот! Много военных книжек в свое время читал. Хотел в королевскую армию на службу пойти, да не взяли его.
– Такого умного – и не взяли? – поразился Тим.
– Да. Именно потому, что умный. Там, Тимыч, приказы выполнять надо, а не раздумывать, правильные они или нет. Мешают мозги на военной службе, усек?
– Ага. – Тим минутку подумал. – Во, вспомнил! Хотел тебя спросить, что там Штот собирался сделать, если бы нас не спас Бронс? С пулеметом на дворец пошел бы? Или народное восстание поднял? Представляешь, грозная конница мчится по улице, а впереди, на горячем скакуне, Штот, в бурке, папахе, с шашкой в руке! Кони ржут, народ ликует и восстает, восстает! Р-р-революция! Бей белых! Дворцы богатым, хижины бедным! Или наоборот? Не помню.
