То и дело поглядывая на развалины, Хозяйственный принялся обстоятельно рассказывать об освобождении волшебника Олафа из колдовского зеркала, о сражении Тимки с ведьмой, о похищении пальцами магического посоха. И о том, что из этого вышло. Тим поначалу то и дело вклинивался в разговор, путая Хозяйственного своими замечаниями, но постепенно утих, замолчал, а к концу повествования и вовсе уснул.
Ворча, глядя на мальчика, предложил и самим хорошенько передохнуть.
– Будь уверен, никто нас здесь не тронет, – авторитетно пояснил он Боне, – чужие здесь не ходят! И свои тоже не появляются! Пока есть возможность, надо хорошенько выспаться.
– Все же как насчет нашего похода? – ненавязчиво напомнил карлику Хозяйственный. – Пойдешь с нами искать посох или нет?
– Вот погуляем после сна по городу чуток, там и посмотрим, – уклончиво ответил Ворча, после чего лег и, подложив под голову свой жесткий мешок, немедленно захрапел. Хозяйственный, недолго думая, тоже завалился спать: почему-то после задушевного разговора с Ворчей он стал больше доверять карлику.
– Раз сказал, что никто не нападет, значит, так оно и будет, – сам себя успокоил Хозяйственный и безмятежно уснул.
…Проснулся Тим от далекого грохота. Мальчик вскочил и протер глаза: где-то там, в глубине разбитого города, что-то сильно взорвалось – облако пара или дыма медленно поднималось в небо, студенисто распухая и переливаясь волнами. С некоторых башенок ударной волной посрывало серебряное покрытие; одна из дальних высотных стен, с оконными дырами, пошла глубокими трещинами и бесшумно рассыпалась у Тимки на глазах.
– С добрым утром, – зевая и потягиваясь, сказал Хозяйственный за спиной мальчика, – почему гром?
– Бомба, – удовлетворенно ответил Тим, – явно бомба. Суперводородная. Сейчас нас радиацией как облучит! И мы станем мутантами. Я, например, черепашкой-ниндзя. Ты, Боня, человеком-пауком…
– Каким пауком? – замерев, ошарашено проговорил Хозяйственный. – Каким мутантом? Тебя что – осколком по голове стукнуло?
– Что же это тогда бабахнуло, если не бомба? – Тим довольно потер руки, – я же предупреждал! А вы – нету войны, нету бомб! Х-ха!
Ворча прокашлялся и хриплым со сна голосом сообщил:
– Пора обедать. Сигнал слышали? Так это полдень настал. Хотя смены дней у нас нет, но полдень всегда отмечается точно. И очень громко.
– Кем отмечается? – Боня повернулся к карлику.
– Не знаю, – пожал плечами Ворча, – и знать не желаю, а желаю я есть колбасу. И немедленно!
– Согласен, – Хозяйственный стал распаковывать рюкзак, – пожуем и в путь…
Улица началась неожиданно. Отряд преодолевал пятый по счету и особенно высокий завал строительной дряни, шаткий и неустойчивый, когда мусор под тимкиными ногами поплыл. Тимыч ухватился за Ворчу, тот за Хозяйственного, и вся троица, словно со снежной горы, скатилась по отлогому мусорному завалу на уличную брусчатку.
– Приехали, – кисло процедил Ворча, отряхиваясь от пыли, – поздравляю.
Тим вытер грязные ладони о куртку, выплюнул набившиеся в рот крошки щебенки.
– Кр-расота, – пробормотал Хозяйственный, – с ума сойти можно.
Тимыч посмотрел вперед: улица широким ущельем прорубалась сквозь закопченные остовы домов; шагов через сто она плавно сворачивала в сторону. Камни брусчатки были словно намазаны жиром и там, где их не закрывал мусор, искрились солнечными зайчиками. Но не это привлекло тимкино внимание – по стенам домов в самых неожиданных позах были развешаны скелеты, человеческие и звериные. Большие и маленькие, они в целом составляли странные, но красивые узоры, зловещие и непонятные.
– Со вкусом сделано, – Ворча сложил ладонь в трубочку и сквозь нее внимательно осмотрел ближайшую композицию, – чувствуется рука мастера. Сколько чувства! Сколько жизни!
– Не хотел бы я с этим мастером встретиться, – передернул плечами Тимка. – Хватит вам на мертвяков любоваться! Боня, ты у нас главный? Так давай действуй.
– Вперед, – вполголоса скомандовал Хозяйственный, – и без шума. Тихо-тихо! На цыпочках.
Они двинулись по улице. Проходя мимо одного из скелетов, Тим не удержался.
– Привет, лысый, – сказал он и несильно щелкнул пальцем по желтому черепу: скелет отвалился от стены и с костяным треском рухнул на камни. Его падение словно послужило сигналом для остальных – скелеты посыпались со стен, как мокрицы со старой штукатурки. Будто Тим ненароком дал им команду: «Всем отлепиться!».
Шорох, треск и стук наполнили улицу: черепа мячиками катились по камням, сухо щелкая челюстями; останки людей и животных вперемешку с битым кирпичом усыпали улицу по-над стенами домов.
– Бежим! – взвизгнул Ворча и, прикрывая голову мешком от падающих сверху костей, припустил по улице. Боня свирепо посмотрел на Тима, схватил его за руку и побежал за карликом. Тимыч чуть-чуть не летел по воздуху – такую скорость взял Хозяйственный; позади рокотом морского прибоя шумел костяной обвал. Тимка ухитрился на бегу оглянуться и то, что он увидел, ему очень не понравилось.
Из глубины костяных груд, расшвыривая обломки костей, вылезали скелетные монстры, словно бы наспех сляпанные неведомым колдовством из чего попало – высокие и плечистые, приземистые и тонкие. Разные. Некоторые с нечеловеческими черепами – собачьими, бычьими… Щелкая суставами и постепенно набирая ход, скелеты вразвалку последовали за убегающими людьми.
Улица вывернула на широкую площадь. Посреди площади высился замок, один из тех, что сияли своими крышами под вечно незаходящим солнцем. Вблизи замок оказался вовсе не таким целым и нарядным, каким он виделся издалека – окна были без стекол, входные ворота выбиты и раздавлены в щепки; стены усеяли рваные дыры, словно замок в упор, долго и неторопливо расстреливали из великанской рогатки.
– К замку! – Ворча с перекошенным от ужаса лицом обернулся к Хозяйственному. – А я вас от костоходов прикрою!
– Дуй туда, – Боня толкнул Тимыча к черному провалу входа, – я остаюсь с Ворчей.
Хозяйственный лихорадочно скинул рюкзак, отстегнул от него меч и повесил оружие на пояс. Тимка молча схватил бонину поклажу за лямку и потащил ее за собой к замку.
– Не лезь поперед! – истошно закричал карлик у Тимки за спиной. – И кончай сабелькой махать, а то меня ненароком порубаешь. Делай как я!
Тимка обернулся.
С десяток костоходов трусцой выбежали на площадь. Они двигались неестественно высокими скачками, точно марионетки-переростки – Тимыч даже невольно поискал взглядом веревочки, за которые должны были дергать скелетов… Разумеется, никаких веревочек не оказалось. В это время Ворча снял с себя широкий ремень, сложил его петлей и, зарядив в нее яблоко-шар, сильно раскрутил самодельную пращу над головой. Шар свистнул в полете – один из костоходов брызнул осколками черепа. Кости покалеченного чудища градом осыпались на мостовую, стуча и перекатываясь под ногами других костоходов.
