– Идите сюда! – Тим посигналил фонариком в сторону выхода. – Я первобытную стоянку нашел! Тут пещерные люди прежде жили, теперь мы пещерить будем.
– Скорее первобытные морские колдуны здесь грязным волшебством занимались, – все еще сердитым голосом отозвался Боня, заходя в пещеру. – О, дрова! Эт-то хорошо, это просто здорово! Жаркий огонь и крепкий горячий чай, – Хозяйственный немедленно принялся раскладывать в очаге костер, – что еще надо усталому путнику, только что свалившемуся с грозового неба?! Разве что кресло-качалку с теплым пледом для серьезного, вдумчивого отдыха. Эх, Тим, – Боня пощелкал кресалом, выбил искру на пук травы и раздул огонек, – у меня во дворцовом кабинете знаешь какое кресло стоит, обалдеть можно какое! Глубокое, мягкое, те-епленькое. И само раскачивается…
Тимка не дослушал про замечательное кресло – в пещеру с озабоченным видом заглянул Ворча и пальчиком поманил Тима к себе. Мальчик вышел под козырек.
– Что случилось? – он посмотрел на Среднего. – Надо помочь занести, да?
– Нет, – пожевав губами, мрачно сказал карлик, – беда у нас. Вот, – он распахнул рюкзак, – пощупай!
Тим запустил руку в мешок – внутри было что-то вязкое, рассыпчато-скользкое.
– Галеты, – рыдающим голосом промямлил Ворча, – все раскисли, до одной! И помрем мы теперь от голода, как пить дать помрем, – карлик вытер пальцем с глаза слезу.
– Да ну тебя, – рассмеялся Тим, – нашел из-за чего убиваться. А пищевое заклинание на что? Наколдую еще галет и колбасы наколдую. Для тебя лично. Хочешь колбасы?
– Хочу, – застенчиво кивнул карлик, – пять кружков. Полукопченой.
– Тогда бери Среднего за ноги, а я возьму его за руки, – приказал Тим, – и в пещеру! Там тепло, там Хозяйственный костер жжет и сказки про любимую мебель рассказывает. Пошли!
В пещере уютно горел костерок. Боня разделся, повтыкал в песок палки и развесил на них сушиться одежки, свои и Тима; Ворча же раздеваться отказался наотрез. Сказал, что, во-первых, стесняется, а во-вторых, опытные путешественники мокрую одежду завсегда сушат на себе. Мол, так оно быстрее и надежнее. В том смысле что никто его, ворчин то есть, личный кафтан не сопрет.
Боня тут же озлился и полез к Ворче выяснять: кого он, собственно, имеет в виду – кафтаны воровать? Тимка слушал их перебранку вполуха, устраивая «пальца» поудобнее – накидал ему сухой травы вместо подстилки, под голову подложил чурбачок. Средний все еще был без сознания и Тимка очень надеялся, что именно – без сознания, а не мертвый: «палец» совершенно не дышал. Тим подозревал, что колдовские нежити не нуждаются в дыхании, а как в таком случае выяснить, жив Средний или нет, мальчик не знал. Одно обнадеживало – «палец» пока что не рассыпался, как Указательный в прибрежной башне.
– Ладно, хватит ругаться, – громко сказал за спиной Тима Бонифаций, – это мы от голода сцепились. Надо поесть, тогда все добрее станут. Особенно некоторые карлики.
– Верно, – сразу согласился Ворча, – эй, Тимка! Гони обещанную колбасу, а то наше голое величество скоро вконец озвереет безо всякого превращательного браслета.
Тимка хихикнул, достал из кармана записную книжку: книжка имела плачевный вид, дождь изрядно намочил ее – некоторые заклинания вовсе расплылись фиолетовыми пятнами. К счастью, нужное заклинание осталось целым.
Через час сытые, разморенные горячей едой Тим и Боня отвалились от скатерти, раскинутой прямо на песке. Ворча ехидно посмотрел на них, ухмыльнулся – тоже мне едоки! – и продолжил наворачивать салаты, котлеты, гарниры и супы. Все подряд.
– Я, однако, до сих пор понять не могу, – Боня, наблюдая за Ворчей, сосредоточенно ковырял в зубах щепкой, – куда оно все в него влезает? Росту в нашем Ворче всего ничего, обжорного пуза тоже нет. Честное слово, загадка природы!
– Я думаю, вся еда в нем сразу превращается в волшебную силу. – Тимка отрешенно сидел у стены, обхватив полный живот руками, и старался не двигаться. Чтобы не расплескаться. – Он ее, эту силу, в себе накапливает, про запас. Как только с ним чего смертельно опасное случается, он бац – и пускает силушку в ход. Пожар потушил? Потушил. Башню вывернул? Вывернул. Какие еще доказательства нужны?
– Никаких, – сонно согласился Хозяйственный, – и мне теперь ясно, отчего в конце концов погибнет наш Ворча.
Карлик оторвался от полуобглоданной курицы и с тревогой уставился на Боню.
– Не от переедания, – Хозяйственный зевнул во весь рот, – и не от голода. Вот представь себе, Тим, что наш любезный Ворчий Ворчухович попал один-одинешенек на совершенно пустой необитаемый остров и изголодался там до одури, до полного помутнения сознания, до выпирания ребер сквозь ценный кафтан. И что он тогда делает, наш волшебный Ворчиссимус?
– Что? – в один голос спросили Тим и Ворча.
– Ну, если он мимоходом тушит лесной пожар проливным морем, а поганый башенный колодец выворачивает наизнанку – тоже мимоходом, то для утоления своего голода он организует град из миллиона пирожков с повидлом и ста тысяч любимых колбасок. И погибнет, раздавленный ими в лепешку! Мимоходом. – Боня закрыл глаза и тихонько захрапел.
– Миллион пирожков! – благоговейно прошептал Ворча и от восторга уронил курицу на песок. – Сто тысяч колбас… Вот это идея! Вот это размах! – Карлик покачал головой и задумался. Видимо, пытался представить себе заманчиво прекрасную пирожково-колбасную гору. Так, в мечтах и фантазиях, он и уснул возле скатерти, нежно обнимая недоеденную курицу. Тим тоже недолго сопротивлялся усталости – скоро дружный храп эхом отдавался под сводами пещеры. Один только «палец» не храпел. Под его капюшоном, в колдовском мраке лица, все яснее и четче проступали серые пятна глаз.
Тимка проснулся от далеких криков. Со сна ему показалось, что это Бонифаций ругает его за какой-то дурацкий поступок, громко ругает, почти кричит. Тим протер глаза, потянулся, зевнул. После прислушался: снаружи, возле пещеры, шел не то спор, не то драка. Тимка встал, проходя мимо очажка, подкинул дров в гаснущий костерчик, мельком глянул на Среднего – тот лежал без движения; Тим вышел на воздух.
Гроза давно закончилась. По небу плыли непривычно белые облачка – редкое явление для этого изувеченного мира, где либо стояла тишь да сушь, либо бушевала буря с разрушительным молниеметанием. Воздух пах морем и послегрозовой свежестью – Тимка с удивлением отметил этот факт. Скалы глянцево поблескивали мокрыми боками; даже солнце, похоже, стало светить ярче и как-то желтее.
– Раз-два, три-четыре! – Хозяйственный, в одних трусах, бодро приседал посреди чистого пятачка, резко выбрасывая перед собой руки. – Уши выше, ноги шире! Ворча, не филонить! Кончай колбасу лопать, лучше зарядкой как следует займись. Физкультура, между прочим, весьма полезна для организма, от нее мышцы крепнут и голова умнее становится!
Ворча, прикусив колбасу, вяло махнул свободной ручкой, ковырнул ножкой гравий и, посчитав себя вполне окрепшим и поумневшим, с аппетитом стал доедать завтрак.
