– Что ж, рояль дело хорошее, – рассудительно сказал Хозяйственный. – Дозволяю. Покупай. Но меч я тебе все равно не дам. Как же я без такого оружия останусь? Не-ет, это ты что-то не продумал.
– Ладно, не буду у тебя меч забирать, – великодушно успокоил его Тимка. – Я еще молний позаморожу. Подумаешь, проблема! Надо будет только хорошую грозу подгадать, чтобы молнии были потолще. Толстая молния – это вам не худая, в ней электричества ого-го сколько! На целый рояльный батальон хватит. И еще на две балалайки останется. В смысле – электрогитары.
– С размахом мыслишь, – одобрил Боня, – по-королевски. Так и быть, назначу тебя главным певцом всей нашей страны. Самым талантливым и горластым. Вот только трических балалаек у нас нету, и рояли такие не водятся. Сам, что ли, сделаешь?
– А, пустяки, – отмахнулся Тимка. – Гномов попрошу. Если они даже квадратные колеса изобретают, то и электророяль смастерят, куда денутся. Я им за работу море своей пепси-колы пообещаю, особо бальзамной и горькой. Сильнодействующей.
– Гномы? – призадумался Хозяйственный. – А что, могут и сделать. Они ребята сообразительные, головастые. Только ты им замороженные молнии в руки не отдавай, а то они вместо рояля и балалаек мечей себе трических понаделают и пойдут с драконами воевать. С них станется.
– Хорошо, – согласился мальчик, – решено! – и припустил бегом к близкому уже каменному бугру.
– Ишь, разбегался певец наш, – усмехнулся Боня. – Артист малой сцены. Трический рояль ему подавай! Придумает же, – и неспешно пошел дальше, тихонько насвистывая что-то бодрое: идти до черного бугра оставалось всего ничего.
Черный бугор вблизи оказался вовсе не бугром. Приметный ориентир, указанный Огником, был не чем иным, как королем гномов собственной персоной. В каменном виде.
Широко расставив ноги, указывая одной рукой куда-то вдаль, а другую прижимая к губам, король гномов грозно таращился на заходящее солнце. Ростом король был куда как выше обычного гнома, почти со взрослого человека. Великан по гномьим меркам! Длинная каменная борода сердитого гнома свисала до земли, теряясь в высокой траве. На голове у короля торчало старое птичье гнездо, а ноги были густо опутаны сухими прошлогодними и свежими нынешними вьюнами. Вид у гномьего правителя был, скажем, не очень чтобы царский: грязный и запущенный. Как у древней, всеми позабытой статуи.
– Вот так дела! – возмутился Тимка, подпрыгивая и сбивая с королевской головы трухлявое гнездо. – Кричали: «Любимый король! Дорогой наш повелитель!», а сами даже не чистят его вовремя. Что за безобразие.
– Надоело, наверное, за сотни лет, – предположил Хозяйственный, сбрасывая рюкзак к каменным ногам. – Чисть его, не чисть – все равно без толку, опять травой зарастет. Да и что ему сделается, нечищенному-то! Красивее все равно не станет, – Бонифаций потянулся, с хрустом расправил плечи. – Все, привал. Темнеет уже. Здесь и заночуем.
– А нас этот статуй ночью не загрызет? – Тимка опасливо провел пальцем по каменной бороде. – Знаешь, Боня, был такой случай, мне ребята рассказывали: один дядька чего-то разозлился на такую вот, только кладбищенскую, статую. И сказал ей: «Приходи ко мне ночью, я тебе по шее натрескаю!» Пошутил он так. А статуя взяла и пришла. В полночь.
– И что? – заинтересованно спросил с головы каменного гнома невидимый Огник. Наверное, он давно уже там сидел, только голоса не подавал. Развлекался своей невидимостью.
– Что? – Тимка вытер палец об куртку. – Понятное дело, что. Дядька ей только по ушам собрался, а та хвать его за руку – и пропала. Вместе с дядькой. И тетка, что рядом случайно оказалась, со страха померла.
– Тю, – разочарованно протянул Хозяйственный, – глупая история. Во-первых, кто же на ночь глядя приглашает к себе колдовские памятники? Особенно с кладбища. Им же прогуляться в охотку, они только повода и ждут! А во-вторых – Боня любовно расстелил скатерть-самобранку, – если уж пригласил к себе такое чудище по глупости, так будь любезен – приготовься к его приходу. Кувалду там какую в прихожей припаси или волшебника знакомого на чай позови. Аккурат к явлению каменного гостя. А лучше вообще дома в эту ночь не ночуй… – Хозяйственный хитро поглядел на мальчика. – Надеюсь, ты не предложил нашему каменному величеству отужинать вместе с нами?
– Нет, что ты! – испугался Тимка. – И в мыслях не было! У нас же кувалды нету.
– Молодец. Умный мальчик, – похвалил его Боня. – А если бы была кувалда, то, значит, пригласил бы?
– Хозяйственный, хватит Тимку дразнить, – сердито пискнул дракон. – Ты лучше загляни-ка в кулак короля гномов. В тот, что он ко рту прижал. Есть там чего?
Боня подмигнул Тимке, подошел к статуе и, неудобно вывернув шею, заглянул в плотно прижатый к каменному лицу кулачище.
– Есть! – радостно крикнул Хозяйственный, отчего из кулака вылетело облачко пыли. – Дырка есть! А больше ничего нету.
– Понятно, – сказал дракон, – все, свободен, – и судя по звукам, спланировал с гномьей головы на землю к скатерти.
– А что там должно было быть? – спросил Хозяйственный, заваливаясь на траву возле скатерти. – Тайное послание к невидимым драконам? Завещание гномьему народу? Шоколадный батончик?
– Вот что! – звонко сказал Тим и достал из кармана свисток-ракушку.
– Скажешь еще, – недоверчиво усмехнулся Боня. – С чего бы это старому королю вздумалось свистеть, как мальчишке, во всякие свистульки? Да если и свисток, пускай, так у гномьего папаши он непременно был бы золотой. Что у них, золота мало? – Хозяйственный потянулся к скатерти. – Давай лучше пожуем. А то у меня кишки уже гномий национальный гимн играют. Хотя я его никогда и не слышал. – Боня нетерпеливо постучал по скатерти рукой.
Дракон неожиданно оказался у Тимки на плече и тихонько шепнул мальчику на ухо:
– Ты пока ему правду про свисток не рассказывай, хорошо? Надо мне сначала кое-что проверить, а уж потом… Потом видно будет, – оборвал сам себя Огник и резво спрыгнул вниз, к скатерти: среди россыпи половинчатых ложек и вилок блеснула махонькая золотая ложечка для соли.
После ужина, отгородившись от всего мира – а особенно от каменной статуи – защитной веревкой, бравые путешественники завалились отдыхать. Тимка перед сном достал из рюкзака драконий стаканчик и решил немного поболтать с Каником. Честно говоря, мальчику было стыдно, что он так давно не беседовал с лохматым драконом. Бросили беднягу одного, в пустом замке! Скучает теперь, небось. Страдает от одиночества… И Тимка заглянул в стаканчик.
Одинокий бедняга сидел за богато уставленным разной вкуснятиной широким столом и громко распевал веселую песню, дирижируя зажатой в лапе ведерной кружкой. Рядом с драконом сидели другие одинокие бедняги: были там и рыцарь Бронс в стальных латах, и пиратского вида архивариус Штот, и толстый мэр далекого поселка Берто Бенц, и бородатый Зелегном, и еще кто-то, человек десять, кого Тимка не знал. Все они дружно подпевали Канику, не забывая и про угощение. А во главе стола, как и положено хозяину, по-прежнему восседал заколдованный владелец замка, волшебник Олаф.
