Ваймс обессиленно прислонился к стене, потянулся в карман за сигарой, и тут его охватил очередной приступ ужаса.
В кармане ничего не было. Совсем ничего. Не только «Тонких Цыгарок Горлодера», но и, что куда хуже, портсигара…
Портсигар был изготовлен на заказ. С изящным изгибом. Всегда уютно лежал в кармане — с того самого дня, как Сибилла подарила его. Стал почти частью тела Ваймса.
«Мы — здесь и сейчас». Констебль Посети, ярый приверженец омнианской веры, часто цитировал это изречение из своего священного писания. Но Ваймс всегда трактовал эти его слова, пользуясь менее высокопарным стражническим языком, а именно: «Ты делаешь ту работу, которая прямо перед тобой».
«Я здесь, — подумал Ваймс. — И тогда». А менее сознательная часть мозга добавила: «И у тебя здесь нет друзей. Нет дома. Нет цели. Ты здесь совсем один».
«Нет… не один», — возразила другая часть, которая залегала гораздо, гораздо глубже ужаса и всегда была начеку.
Кто-то следил за ним.
Темный силуэт отделился от влажных теней улицы и направился к Ваймсу. Лица было не разглядеть, но это не имело значения. Ваймс знал, что на этом лице застыла улыбка, особая улыбка хищника, знающего, что жертве уже не спастись и что жертва понимает это и в отчаянии станет делать вид, будто между ними происходит совершенно дружеский разговор, потому что больше всего на свете ей хочется, чтобы это было именно так…
«Ты не хочешь умереть здесь и сейчас», — сказала глубинная, темная часть души Ваймса.
— Огоньку не найдется? — поинтересовался хищник, даже не удосужившись помахать незажженной сигаретой.
— Почему же, конечно найдется, — ответил Ваймс.
Сделав вид, что хлопает себя по карманам, он резко развернулся и, выбросив вперед руку, врезал по уху второму головорезу, подкрадывавшемуся со спины. Затем, не медля ни секунды, Ваймс прыгнул на того, кто спросил огоньку, и повалил его на землю, вцепившись руками в горло.
Это должно было сработать. Потом, задним числом, он понял, что у него все получилось бы… если бы в темноте не прятались еще двое. А так ему удалось только лягнуть одного из них в коленную чашечку, прежде чем на его горле затянулась удавка.
Его подняли на ноги, и порез на лице взорвался вспышкой боли. Ваймс обеими руками отчаянно пытался зацепиться за веревку.
— Держи так, — раздался голос. — Посмотри, что он с Джезом сотворил. Сволочь, сейчас он получит по…
Тени сместились. Ваймс задыхался и видеть мог только одним слезящимся глазом, так что толком не разглядел, что произошло. Вдруг раздались хрипы, последовала некая невнятная возня, и удавка на его горле неожиданно ослабла.
Он упал вперед, но затем сумел-таки подняться на подгибающиеся ноги. Двое мужчин валялись на земле. Один, скорчившись, издавал странные булькающие звуки. Вдали быстро затихал топот.
— Повезло, что мы нашли тебя вовремя, дорогуша, — раздался голос прямо за его спиной.
— Зато другим не повезло, миленок, — добавил другой голос рядом.
Из темноты появилась Рози.
— Думаю, тебе лучше вернуться с нами, — сказала она. — Если будешь и дальше так носиться по городу, добром для тебя это точно не кончится. Пошли. К себе я тебя, конечно, пригласить не могу…
— Еще бы, — пробормотал Ваймс.
— …Но у Лишая найдется место, где ты сможешь передохнуть.
— Лишай Газон! — воскликнул Ваймс, вдруг ощутив приятное, легкое головокружение. — Это он! Трипперный доктор! Я вспомнил! — Превозмогая усталость, он попытался сосредоточить взгляд на девушке. Да, знакомая форма черепа. Подбородок. Подбородок, который не потерпит всяких шалостей. Подбородок, который имеет над людьми власть. — Рози… ты ведь госпожа Лада!
— Госпожа? — Ее тон стал холодным, а Тетушки Милосердия пронзительно захихикали. — Да вроде пока нет.
— Я хотел сказать… — запинаясь, произнес Ваймс.
Конечно, только старшие представительницы этой профессии относились к обращению «госпожа» как к заслуживающему уважение. Она еще не была старшей. Даже Гильдии как таковой еще не было.
— Я никогда раньше тебя не видела, — сказала Рози. — Дотси и Сади тоже тебя не знают, а у них поразительная память на лица. Но ты, Джон Киль, нас знаешь и ведешь себя так, словно весь город принадлежит тебе.
— Правда?
— Правда. Видно по тому, как ты стоишь. У тебя армейская выправка. Хорошо питаешься. Возможно, слишком хорошо. На твоем месте я бы сбросила несколько фунтов. Все тело покрыто шрамами. Я видела, когда ты лежал на столе у Лишая. Ноги загорели ниже колен, значит ты — стражник, только они ходят с голыми ногами. Но я знаю всех до одного стражников, и ты не из них. Возможно, ты военный. Дерешься ты, полагаясь на свое чутье и не гнушаясь грязными приемчиками. Значит, ты привык сражаться за свою жизнь в рукопашном бою, и это странно, потому что тогда выходит: ты рядовой солдат, а не офицер. Но по слухам, с тебя сняли богатые доспехи. Значит, все-таки офицер. Однако ты не носишь перстней. Значит, солдат, потому что кольца и перстни цепляются и застревают, из-за них можно лишиться пальца, если вести себя неосторожно. И ты женат.
— А это из чего следует?
— Женщины видят это с первого взгляда, — невозмутимо ответила Рози. — А теперь пошевеливайся. Мы уже нарушаем комендантский час. На нас Страже наплевать, а вот тобой могут заинтересоваться.
«Комендантский час, — подумал Ваймс. — Как давно это было. Витинари никогда не прибегал к таким мерам. Комендантский час мешает бизнесу».
— Наверно, я потерял память, когда на меня напали, — сказал он.
Такое объяснение показалось ему убедительным. Сейчас он нуждался только в одном — очутиться в каком-нибудь тихом месте, где можно спокойно все обдумать.
— Правда? Тогда я царица Гершебская, — фыркнула Рози. — Но запомни, дорогуша: я делаю это не ради тебя; наоборот, должна признаться, мне смертельно любопытно, сколько ты протянул бы в этом городе. Если б ночь не была такой холодной, если бы не шел дождь, я бросила бы тебя на улице. Я девушка работящая, и неприятности мне не нужны. Но ты похож на человека, у которого могут найтись пара-другая долларов, и уж поверь, счет не замедлит себя ждать.
— Я оставлю деньги на туалетном столике, — пробормотал Ваймс.
Мощная пощечина отбросила его к стене.
— Расценивай это как полное отсутствие у меня чувства юмора, — произнесла Рози, потряхивая онемевшей рукой.
— Извини, — сказал Ваймс. — Я вовсе не хотел… Послушай, спасибо тебе за все, просто пойми, ночка выдалась не из легких.
— Вижу.
— Все хуже, чем ты думаешь. Можешь мне поверить.
— У каждого хватает своих неприятностей. Можешь мне поверить, — парировала Рози.
Возвращаясь в Тени, Ваймс уже нисколечко не жалел о том, что их сопровождают Тетушки Милосердия. Это были старые Тени, и Газон жил всего в одном квартале от них. Стража боялась совать сюда нос. Честно говоря, новые Тени были ненамного лучше, но в конце концов до тамошних обитателей дошло, какие последствия могут быть, если кто-то вдруг нападет на стражника. А вот Тетушки — совсем другое дело. Никто никогда не нападал на Тетушек.
