— Но мы ведь узнаем столько нового! — настаивал Лю-Цзе. — Получается идеальная логическая цепочка: Ваймс появился точно в нужное время и даже выглядит как Джон Киль! Повязка на глазу и шрам! Что это — Повествовательная Причинность, Историческая Неотвратимость или просто странное совпадение? А может, придется вернуться к теории о том, что история сама себя восстанавливает? Или случайностей вообще не бывает, как и говорит настоятель? Любая случайность — всего лишь часть замысла более высокого порядка? Как бы мне хотелось узнать все это!
— Четыре дня, — упрямо повторил Ку. — Потом эта маленькая авантюра выплывет наружу и настоятель будет нами очень, очень недоволен.
— Ты прав, о Ку, — смиренно согласился Лю-Цзе.
«О да, настоятель будет очень недоволен. Если узнает, конечно», — мысленно добавил он, пока шел назад к двери, маячившей в чистом поле. На сей счет настоятель выражался весьма недвусмысленно. Глава исторических монахов (Людей в Шафрановом, Монастыря-Которого-Нет… имен у них много) никогда бы не разрешил ничего подобного, и он приложил немало усилий, вдалбливая это в голову Лю-Цзе. «Но если ты все же решишься на такое, — добавил тогда настоятель, — очень надеюсь, что Историческая Неотвратимость победит».
* * *
Вернувшись в сад, Метельщик обнаружил, что Ваймс таращится невидящим взглядом на пустую консервную банку из-под бобов, воплощающую Вселенское Единство.
— Итак, командор, — сказал Лю-Цзе.
— Вы что-то типа… патруля времени? — спросил Ваймс.
— В некотором роде, — ответил Метельщик.
— Приглядываете за тем, чтобы… ну, все происходило хорошо?
— Не хорошо, а правильно, — уточнил Метельщик. — Но, честно говоря, в последнее время мы успеваем заботиться только о том, чтобы хоть что-то происходило. Раньше мы считали, что время похоже на реку, по которой можно грести и взад и вперед и возвращаться туда, откуда отчалил. Потом мы поняли, что оно больше похоже на море, по которому можно плавать не только взад и вперед, но и в стороны. Еще позже мы предположили, что время — это скорее водяной шар, в котором можно плыть еще и вверх и вниз. А сейчас… сейчас нам кажется, что время — это великое множество пространств, скатанных в единое целое. Кроме того, бывают еще временные скачки и временные сдвиги, да и люди добавляют путаницы, когда убивают или выигрывают время. Ну и кванты, конечно, куда без них… — Монах тяжело вздохнул. — Без треклятых квантов никуда. Таким образом, честно говоря, мы рады уже тому, что вчера наступает прежде, чем завтра. Ты, господин Ваймс, оказался втянутым в определенное… событие. Мы не можем его исправить, чтобы вышло так, как надо. Но ты — можешь.
Ваймс откинулся на спинку скамейки.
— А у меня есть выбор? Как говорил мой старый сержант, делай ту работу, что прямо перед тобой. — Он осекся. — Так выходит, это был я, да? Это я научил себя всему тому, что знаю…
— Нет. Я же объяснял.
— А я не понял. Впрочем, возможно, мне это и не нужно.
Метельщик сел.
— Отлично. Итак, господин Ваймс, теперь я провожу тебя обратно в храм, расскажу, что знаю, о сержанте, мы попытаемся разобраться, что из этого тебе пригодится, а потом сделаем небольшой прыжок назад, чтобы ты сам сообщил себе все, что тебе необходимо знать. Только никаких имен!
— А что случится со мной? — спросил Ваймс. — Со мной, который сидит здесь и сейчас? Ну то есть… другой я пойдет себе дальше, а что будет со мной?
Метельщик долго и задумчиво смотрел на него.
— Знаешь, — произнес он наконец, — очень трудно говорить о квантах на языке, изначально предназначенном для того, чтобы одна обезьяна могла сообщить другой, где висит спелый фрукт. Что будет потом? Ну, будешь ты. Примерно такой же, как сейчас, поэтому никто не сможет сказать, что это не ты. Эта встреча будет своего рода витком во времени. В некотором смысле она никогда не закончится. Это, ну…
— Как сон, — устало закончил Ваймс.
Метельщик просиял.
— Очень хорошо! Замечательно! Не правда, но очень, очень хорошая ложь.
— А нельзя было взять и все мне просто рассказать? — спросил Ваймс.
— Нельзя. Все я бы рассказать не смог, да и ты, господин Ваймс, сейчас не в настроении для всяких словесных игрищ. Я хочу, чтобы человек, которому ты доверяешь, то есть ты сам, рассказал тебе всю правду, которую тебе необходимо знать. А потом мы займемся тем, что послушники называют «нарезкой и склейкой», и господин Ваймс вернется на улицу Паточной Шахты немного помудревшим.
— А как ты собираешься вернуть его… меня в участок? Никакую гадость я пить больше не буду, даже не думай.
— Хорошо. Мы завяжем тебе глаза, крутанем несколько раз, проведем окольными путями и вернем туда, откуда взяли. Обещаю.
— Другие советы есть? — мрачным тоном спросил Ваймс.
— Просто будь самим собой, — посоветовал Метельщик. — Дождись итога. Настанет время, когда ты вспомнишь произошедшее и поймешь, что оно имело смысл.
— Правда?
— Я не стал бы обманывать тебя. Идеальный миг придет. Верь мне.
— Но… — Ваймс замолчал.
— Да?
— Ты же понимаешь, тут есть еще одна небольшая загвоздка. Допустим, я стану сержантом Килем. Но я помню, какой сейчас день, и знаю, что должно произойти.
— Да, — сказал Метельщик. — Я тоже знаю. Ты хочешь об этом поговорить?
* * *
Капитан Мякиш прищурился.
— Что здесь происходит?
— Где именно? — спросил Ваймс, борясь с приступом тошноты.
После путешествия назад во времени его преследовало отвратительное ощущение: будто он теперь не один, а целых два человека, причем оба чувствуют себя прескверно.
— Ты двоишься.
— Наверное, от усталости, — буркнул Ваймс, неимоверным усилием воли приходя в себя. — Послушай, капитан. Я — Джон Киль и могу это доказать, понятно? Задавай вопросы. Мои документы и так у тебя. У меня их украли!
Мякиш замялся на мгновение. Он был из тех людей, чьи мысли, придя в движение, крайне неохотно меняли направление.
— Ладно, тогда скажи, кто командует Стражей Псевдополиса? — спросил он.
— Шериф Ураклякс, — без запинки ответил Ваймс.
— Ага! Ошибся. На первом же вопросе, да? На самом деле, дурень, это шериф Пер…
— Х-на, сэр, прошу прощения, — вмешался Пятак.
— Да? Что?
— Уже Ураклякс, сэр. Перли умер на прошлой неделе, я в пивной, х-на, слышал.
— Напился и упал в реку, — подсказал Ваймс.
— Так я, х-на, и слышал, — подтвердил Пятак.
Мякиш вдруг озверел.
— Но ты ведь тоже мог об этом слышать! Что это доказывает?!
